Василий Головачёв - Фантазмы

— Да уж, инфаркт генералу был бы обеспечен. Кстати, если сейчас вернется Лиля и начнет нас искать… Сможешь подняться в кресло самостоятельно?

— Обижаешь, полковник, — храбро отозвался Киндинов. — Я хоть и не гимнаст, но раз пять подтянуться на турнике смогу. — Глаза его загорелись. — А что, если нам спуститься пониже и посмотреть, что там, внизу?

Кирилл, начавший было подниматься вверх, остановился.

— У тебя что, крыша поехала?!

— Очень давно, — пошутил Лаврик. — Еще когда я учился.

— Это заметно.

— Нет, но интересно же… Когда я сидел в кресле, внизу была просто темнота, а теперь я вижу звезды…

Кирилл пригляделся к мерцающей в черной бездне вуали.

— Я вижу только светящуюся паутину.

— Спустись ко мне. Не бойся, раз не свалились сразу, то уже не упадем.

Кирилл усмехнулся в ответ на слова «не бойся», помедлил и сполз ниже, цепляясь за отверстия в «корне» кресла. Рядом свисали в бездну такие же ажурные, мерцающие перламутром «корни» стола, книжного шкафа, двух стульев и процессора. Чем меньше был предмет, тем тоньше и короче у него был «корень». Но главное — все они не падали вниз, хотя, казалось, просто висели в бездне, ни на что не опираясь.

Лаврик оказался прав.

Несмотря на то что Кирилл опустился ниже того места, где висел раньше, всего на метр-полтора, волокна вуали в глубинах пропасти засветились ярче и распались на мириады мерцающих звездочек. Больше всего эта картина напоминала сетчато-волокнистую структуру Вселенной, какой ее изображали в учебниках по астрономии.

— Что это?! — пробормотал Кирилл.

Лаврик вместо ответа проворно спустился еще ниже и уже оттуда, помолчав, уверенно проговорил:

— Это разрыв реальности… Моя ПН реализовалась практически, каким-то образом воздействовав на физику нашей Вселенной. Капитан не блефовал, он точно из параллельного измерения.

— Он говорил о каких-то уровнях…

— Какая разница! Он не врал. Спустись ко мне, отсюда галактики и звезды видны еще лучше.

Кирилл сполз к Лаврентию, отмечая явное укрупнение звезд, галактических вихрей и скоплений. Впечатление было такое, будто он приблизился к звездным волокнам не на два метра, а по крайней мере на тысячи световых лет.

— Я сплю! — зачарованно проговорил Кирилл.

— Есть мнение, что жизнь вообще всего лишь сон, снящийся богу. Но так как я точно знаю, что не сплю, то и ты бодрствуешь.

— Но это же чушь!

— Один писатель[22] говорил, что девяносто процентов чего бы то ни было в мире — полная чушь. Я с ним солидарен.

Кирилл насытился висением над пропастью и созерцанием Вселенной под ногами, сказал не допускающим возражений тоном:

— Все, хватит любоваться чужими снами! Поднимайся и выключай машину!

Лаврик хотел возразить, но посмотрел на лицо Тихомирова и без лишних слов начал карабкаться по дырчатой оболочке «корня» к креслу. За ним вылез Кирилл, вцепился в подлокотник, молясь в душе, чтобы кресло не опрокинулось. Однако оно стояло прочно, как приклеенное, по сути, опираясь лишь на «корень», и подчинялось, очевидно, тем законам, которые поддерживала запущенная Лаврентием программа Преодоления Невозможного.

— Выключай машину на хрен!

Лаврентий несколько раз «кликнул» мышкой, сворачивая программу, и тотчас же «корни» начали втягиваться в кресло, стол и шкаф, бездна подернулась дымкой, проявился узор паркета, уплотняясь до консистенции настоящих древесных планок, перепончатый «гриб» с «живым глазом» на нем превратился в стол и монитор. Последний раз вздрогнули стены, и все успокоилось.

Кирилл оглянулся на дверь. Она была на месте, только цвет ее изменился, стал сиреневым, с перламутровым отливом.

— Ну? — повернулся к нему с осоловело-гордым видом Лаврентий.

— Да! — с чувством ответил Кирилл, добавив про себя подходящее к месту ругательство. — Никогда бы не поверил, если бы кто рассказал!

Послышались быстрые легкие шаги. В дверном проеме появилась запыхавшаяся Лилия, с любопытством окинула комнату взглядом.

— Во что это вы выкрасили дверь? Что здесь происходит? Когда я подъезжала к дому, мне показалось, что он гораздо выше, чем был до этого.

Кирилл и Лаврентий переглянулись.

— Если бы я знал, что происходит, — сказал Кирилл, — мне бы цены не было.

Лилия улыбнулась, потрогала пальцем пластину двери.

— Это шутка или?..

— Или, — кивнул Кирилл. — Наш герой, похоже, достиг цели, хотя результат превосходит все ожидания. Вместо того чтобы взламывать защиту компьютерных сетей, он взламывает нашу реальность.

— Ну почему, не только, — возразил, оживляясь, Лаврик. — Перед твоим приходом я свободно гулял по Инету и заглядывал на сайты ФБР и ЦРУ. А вот к своим спецслужбам добраться труднее, они работают автономно, без выхода во «всемирную паутину», и доступ к ним возможен только через электропитающие фидеры. Хотите, попробуем?

— Зачем? — Кирилл недовольно посмотрел на компьютерщика.

— Ради любопытства.

— Любопытство не порок, как говорится, но большое свинство. Не стоит рисковать только ради демонстрации своих возможностей, как это делают твои бывшие коллеги-хакеры. К тому же сети наших спецслужб имеют фотонную защиту. Если тебя вычислят — костей не соберешь.

— Как хочешь, я просто так предложил. — Лаврентий вытащил дискету, повертел ее в пальцах, любовно погладил и спрятал в карман. — Это еще не окончательный продукт, но нечто стоящее. Капитан будет доволен. Сейчас сделаю несколько копий на всякий случай и займусь доводкой программы.

— Ты же говорил, что потребуется не менее двух недель.

— Удивительно, но факт: эта штука сама себя творит! Я только ускорил процесс, обходя ненужные этапы. Ты ни разу не играл в «Годсим»[23]? Это примерно то же самое, но уровнем выше. И вообще моя ПН ведет себя как живой объект. Ты же видел.

— Вы закончили? — рассердилась Лилия. — Сейчас же рассказывайте, что здесь произошло! Почему дверь покрашена в этот жуткий мертвячий цвет? Где картины, которые висели на стене?

Только теперь Кирилл обратил внимание на пустые стены кабинета, где недавно висели две картины в модных багетах и под стеклом.

— Вот хренотень! — почесал в затылке Лаврик. — Неужели они упали вниз?

— Куда вниз? На полу их нет.

Кирилл подошел к женщине, сначала проверив прочность пола.

— Пошли, расскажу. — Оглянулся на Лаврентия. — Делай копии, но программу больше не включай.

— Хорошо, — безропотно согласился компьютерщик. Возбуждение схлынуло, и он теперь выглядел уставшим и разбитым.

Кирилл с хозяйкой спустились в холл-гостиную дома, уселись в кресла. Лилия достала пачку «Парламента», закурила.

— Будешь?

— Я не курю.

— Начинай рассказывать. Учти, я в курсе того задания, что Игорь дал твоему другу, так что можешь не упрощать.

— Ты с ним давно на «ты»?

Женщина спокойно выдержала его внимательный взгляд.

— Не имеет значения. Но он знает такие вещи, что волосы дыбом. К тому же на самом деле он — двойная личность.

— Двуличный, ты хочешь сказать?

— Не в том смысле, что ты имеешь в виду. До начала операции Игорь действительно был снайпером, капитаном подмосковного СОБРа. Потом в него вселился…

— Бес!

Лилия осталась такой же невозмутимой, как и прежде.

— Можно сказать и так. В Игоря вселился оператор более высокого уровня, чем твой Лаврик, и теперь они — сборная личность с достаточно высокими интеллектуальным потенциалом и возможностями.

— Откуда он к нам свалился? И зачем?

— Откуда — я сама толком не поняла, но до этого он был, как я уже говорила, оператором сферы контроля за нашей реальностью. Ему не понравилось, что его самого кто-то жестко контролирует, вот он и взбунтовался.

— Я бы тоже взбунтовался, коли б узнал, что меня кто-то контролирует.

— Игорь, то есть оператор, был против того, чтобы в нашей метареальности пользователи компьютерных сетей, по сути — все желающие, становились операторами реальностей низших уровней.

— Виртуальных?

— Да, так говорят сейчас все юзеры.

— Ну, и почему он был против?

— Потому что всеобщая мания создания виртуальностей превращает не подготовленных духовно людей в псевдороботов, не отличающих реальности от виртуальностей и творящих полный произвол в созданных ими мирах. Что ведет к размыванию этических базовых норм и программ и к невозможности дальнейшего усложнения уровневой иерархии.

— Не понимаю.

— Тебе надо поговорить с Игорем, он все объяснит. Я же сама плаваю в этих вещах. Если бы ты пользовался компьютерными игрушками типа «блэк-энд-вайт», ты бы понял.

— Никогда не увлекался. Я вообще считаю, что фанаты компьютерных стрелялок — потерянные для социума и личной жизни люди. Причем часто опасные для окружающих, в силу того что они не всегда могут отличить реальную жизнь от своих виртуальных конструкций. Ведь там их герои имеют не одну жизнь, а несколько и могут часто «подзаряжаться», чего нет в реальной жизни. К тому же большинство игр чрезвычайно агрессивно.