Фактор роста - Евгений Викторович Сурмин

него дошло. У того же в красный берет на голове! И если судить по красной звёздочке это уставной головной убор.

Потом майор Самойлов, конечно, просветил Аркадия, что такие береты отличительный знак бойцов особой парашютной бригады ГУ ВВС КА. Но тогда капитана Фомина озадачил даже не столько диковинный головной убор, сколько злобные взгляды, бросаемые старшиной на лейтенанта Лапину.

Конечно, со временем Аркадий разгадал и эту загадку. Нужно было всего лишь сопоставить несколько фактов и ответ стал очевиден. Разумеется, майор Самойлов ещё во Львове пообещал старшине Ивану Жукову, что охранять конструкторов придётся в Москве, куда, собственно, он и прилетел их забрать. Но категорический отказ Лапиной улетать, ставил крест на планах Жука (позывной, блин, на большее фантазии, видать, не хватило) перебраться в столицу. Наоборот, на неопределённый срок оставляло его в приграничной глуши Белорусского округа.

Вот и злился старшина на Козу. Не даром он Аркадию сразу понравился. Похоже, они в своей парашютной бригаде делом заняты. Высококлассный специалист.

Иван Жуков и его взаимоотношения с личным составом отдельного дивизиона и в особенности с лейтенантом Лапиной вообще отдельный разговор. Он с ней с одной стороны, как кошка с собакой, с другой теперь не то, что работяги с авиазавода, присланный на следующее утро в звании младшего политрука «контрик» лишний раз к фургонам станции не подходит. Вот если бы Аркадий своими глазами не видел, как Лапина его бесит, точно бы решил, что Жук к ней не ровно дышит.

— Иосиф Виссарионович Сталин поручил майору Самойлову обеспечить максимальную безопасность разработчиков фронтовой радиолокационной системы. А майор Самойлов поручил это нам с вами. Значит я контролирую ближний круг и занимаюсь физическим прикрытием объектов. А вы, товарищ политрук, обеспечиваете дальние подступы и занимаетесь контрразведывательными мероприятиями. По-моему, всё логично. И отвлекать операторов не надо и так они пашут по восемнадцать часов в сутки, — вот так вот в лоб и заявил старшина Жуков появившемуся вчера утром в части сотруднику 3-го отдела. Так-то правильно он его осадил. Не успел приехать, субчик, уже полез к девушкам со своим букетиком. Дон Жуан хренов.

Политрук сначала, конечно, охренел. Охренел и остолбенел.

— А если я тебе сейчас в морду дам? — спрашивает, а сам, чуть ли не мурлыкая, в боксёрскую стойку встаёт.

— Я вас, товарищ политрук, не знаю. И доверять вам могу только в известных пределах, поэтому нападение на меня буду расценивать, как попытку расчистить доступ к охраняемым объектам. А такие попытки я обязан пресекать. Так что без обид, товарищ политрук, но ни дать в морду, ни даже арестовать меня без согласия майора Самойлова вы не сможете.

— А ты так уверен, старшина, что мне разрешение какого-то майора нужно чтобы тебе в морду дать? — контрразведчик, явно красуясь перед девушками, сделал два выпада руками имитируя удары. К слову, у политрука оказались неплохие джеб и кросс[80].

— Да, нужно, товарищ политрук, иначе я вам руку сломаю.

Аркадий тогда похолодел. Он то к тому времени часов двенадцать, так сказать, служил со старшиной бок о бок. И понимал, что Жук совершенно серьёзен. И вполне способен свою угрозу осуществить. И дело было не в тех навыках, которые в первый вечер продемонстрировали спутники майора Самойлова и сам старшина. Как они тогда выразились, показательный мастер класс по рукопашному бою. Дело было в том, что Жуков так и не вышел из состояния холодного контролируемого бешенства. Даже постороннему было заметно, человек ели сдерживается чтобы на ком-нибудь не сорваться. Да что там постороннему! Аркадию показалось что и сам майор посматривает на своего подчинённого с некоторой опаской.

А вот младший политрук, не привыкший к столь резкому отпору, старшину всерьёз не воспринимал. Не понимал, что Жук не будет с ним боксировать, а просто и без затей покалечит. Когда Аркадий отведя Ивана в сторонку после этой их демонстрации приёмов спросил: «А разве не подло так драться?» Жуков посмотрел на него как на идиота и по памяти процитировал чьи-то слова: «Вы должны не просто уметь убивать, вы должны делать это рефлекторно. Контакт, воздействие, контроль. Максимально быстро. Максимально эффективно». А потом добавил: «Я буду подлым, а враг мёртвым. Тогда мои родные и близкие останутся живы, их никто не изнасилует, не ограбит и не угонит в рабство. А что выберете вы, товарищ капитан?»

— Даже так⁈ — удивлённо воскликнул контрразведчик, отвлекая Фомина от размышлений, и потянулся к пряжке ремня.

«Ёпт твою мать!» — портить отношение с политруком Аркадий не хотел, но и допустить драку, которая запросто могла привести того на больничную койку, было нельзя.

— Карл Никифорович, можно вас на минутку?

Ух. Пришла помощь откуда не ждали. Со спины подошёл, приехавший вместе с контрразведчиком, замполит отдельного дивизиона старший батальонный комиссар Гаврила Иванович Морозин.

Глыба! И в прямом, и в переносном смысле. Старший батальонный комиссар, если переводить на армейские звания ни много ни мало, а целый подполковник, имел рост под два метра, квадратный волевой подбородок и кулаки, как капустные кочаны. Нужно ли говорить, что и разговаривал Гаврила Иванович зычным басом?

По мнению Аркадия комиссар Морозин мог запросто управится и с должностью замполита дивизии. Хотя если вспомнить кто его прислал. И его и младшего политрука, названного в честь товарища Маркса Карлом и с совсем не подходящей для этого имени фамилией Бочкин.

Так, стоп! Лучше на время отвлечься от Карла Бочкина, Жука, Лапиной и всей остальной честной компании, включая семёрку настоящих американских негров, и, соблюдая хронологию, вернуться в вечер понедельника 16-го июня 1941-го года.

Не добившись ничего от капитана Ивлева, майор Самойлов наконец то соизволил обратить внимание на командира дивизиона капитана Фомина. Аркадий приготовился к тому, что на него сейчас посыпятся обвинения во всех грехах. Но здороваясь Самойлов оказался совершенно спокойным, словно кто-то одним щелчком тумблера выключил все эмоции майора.

Как будто не было неприятного телефонного разговора, Самойлов вполне себе по-хозяйски повёл Аркадия в радиоузел. Радиостанция у них, конечно, была знатная. На шасси здоровенного американского грузовика размешался уникальный радиоузел совмещающей в себе как блоки от станций типа РАФ, так и от типа 11 — АК. Да ещё, по словам радиста, над всем этим потрудились учёные из какого-то радио института.

Именно там в радиоузле Аркадий, как говориться, нутром прочувствовал насколько его дивизион особенный. Если бы майор Самойлов связался с кем-то из генштаба, да даже с самим командующим округом генералом Павловым, то и тогда Аркадий удивился бы меньше. Но его начальник позвонил товарищу Мехлису.