Профессия – превращатели! - Игорь Леонидович Гринчевский

перед любой опасной операцией, и сам не стало этим пренебрегать, хоть рядом никого, кроме Пузыря и не было, а он был полностью в курсе.

Расплавленное стекло тонкой струйкой полилось на поверхность жидкого и подогретого олова. Увы, с первой пробой ничего не получилось, слишком велика была разница температур. Поэтому розлив стекла на подложку теперь проводили прямо в печи, а медленное остывание обеспечивали постепенным убавлением мощности горелки.

— Хорошее стекло выйдет, прозрачное! — довольно заключил напарник. Блин, а вот это он как узнаёт? Ладно с пузырьками я ещё понимал. Если правильно выдержать температуры плавки стекла, время варки и параметры его розлива на оловянную подложку, то старые пузырьки успеют выйти, а новые — не смогут проникнуть внутрь уже достаточно вязкой массы.

Но с чистотой-то как? Примеси вездесущего железа придавали стеклу зеленоватый или зелено-голубой оттенок, в зависимости от степени окисления. Так что красить стекло в зелёный, почти бутылочный, цвет мы уже умели. Именно мы, хорошие варки получались только с Пузырём на пару. Я правильно составлял шихту и управлял печью, а он точно определял, что творится со стеклом. Получался и «цвет морской волны». А соединения марганца могли придать стеклу разные оттенки — жёлтый, коричневый, фиолетовый. Тут уже получалась лотерея, точно предсказать результат не мог никто из нас.

Но самая мякотка была в том, что если марганца добавить точно в меру, то зеленоватый цвет железа исчезал, а вот желтоватый — так и не появлялся. И мы имели то самое прозрачное стекло, к которому я и привык.

Если наш главный (и единственный) стеклодув не ошибся, получим мы его и в этот раз.

— Готово!

Стеклянную массу я намеренно разлил не до конца. Стеклянная пластина медленно остывала, а мы ждали нужного момента.

— Всё, теперь я! — скомандовал Пузырь. Я отодвинулся ещё дальше, а он взял специально изготовленную стеклодувную трубку из железа, зачерпнул массу и принялся, аккуратно вращая трубку, зажатую между ладонями, выдувать очередной пузырь из стекла. Я зачарованно наблюдал. Когда «пузырёк» достиг примерно объёма гранёного стакана, он прекратил дуть, отдал команду об осторожности и начал раскачивать железную трубку, как маятник. Вместо шарика получился эдакий «огурец». Я только завистливо вздохнул. Да, трубки у него получались неровными и диаметром сантиметра в два, но ведь получались же!

Между тем он сунул кончик «огурца» в расплав, снова повращал там, давая налипнуть массе, и перенёс слегка утолщённый в нижней части цилиндр в пламя горелки.

Я досадливо поморщился. Увы, даже мне, заявки которого удовлетворялись в приоритетном порядке, не удалось оторвать медника от своих полей, чтобы изготовить мне новую горелку и насадку «ласточкин хвост», незаменимую для стеклодувов.

«Весенний день год кормит!» Эта поговорка дожила даже до времён моего детства. А тут она была законом. Какой бы ты ни был мастер, но кто-то должен сажать овощи, вскопать огород, а главное — высеять зерно. Заканчивался сев яровой ржи, но это не спасало, тут же начнут сеять местную пшеницу, при виде которой мне почему-то упрямо лезло на ум устаревшее слово «полба».

Блин, да за цену стеклянной посуды, которую мы не успеем изготовить, можно было кормить и самого мастера, и всю его немалую семью до самой смерти от старости! Но даже предлагать подменить его на поле — бессмысленно. «Не поймут-с, Азия-с!»[5]

Вот и приходится Пузырю возле самой раскалённой печи корячиться, хоть это неудобно и рискованно.

Уф-ф-ф! И на этот раз обошлось. Он вынул «подогретый огурец» и, всё так же вращая, снова начал дуть. Получилось нечто очень похожее на небольшую круглую колбу. Оп! А вот теперь, после того, как он сплющил дно о раскалённую железную пластину, и безо всякого «похоже». Она, родимая и есть! И, если наш мастер снова прав, то стекло выйдет чистенькое, прозрачное.

Нет, если присмотреться, особенно вооружённым взглядом, наверняка разглядим мелкие включения. Увы, так и не удалось найти идеально чистого песка. Сода у нас чистейшая, дважды переосаждённая, мел — тоже. И оксид марганца для стеклодувных дел я получил из очищенной двойной перекристаллизацией марганцовки. Так что все примеси теперь — только от песка. Ой, а что это он дальше делать собрался?

— Смотри, начальник, что я придумал!

И он ловким, хоть и неторопливым движением ножа, разрезал полученную колбу по горизонтали, точно по самой широкой её части. Нижняя часть, напоминающая небольшую стеклянную пиалу, осталась стоять на каменной подставке.

А наш ловкач потащил верхнюю часть снова к горелке. В этот раз он колдовал долго, примерялся, нагревая то нижнюю часть разрезанной колбы, то горловину кувшина из остеклованной керамики. Наконец, он решился, поставил сосуд на подставку и решительным движением присоединил к кувшину верхнюю часть колбы! Потом подождал немного и аккуратно подергал рукой в перчатке.

— Держится крепко! — довольно заключил он. — Теперь, начальник, я тебе таких хоть шесть десятков наделаю.

От полноты чувств я не нашёл, что сказать и только аккуратно, но крепко обнял его. Мастер, что и говорить, нашел решение мучавшей нас проблемы. Дело в том, что «пасту» для остекловывания керамики во внутреннюю часть сосуда приходилось наносить руками. И контроль качества потом проводить наощупь. Причём я пока не мог это доверить никому другому. Если честно, то я и в себе-то уверен до конца не был. Но тут хотя бы ясно будет, кто виноват.

Вот и получалось у нас, что относительно простые в изготовлении и дешёвые остеклованные кувшинчики имели диаметр горла, определяемый толщиной моего запястья. Такое пробкой заткнуть сложно.

А выдуваемые из стекла колбы имели небольшой объем, до полулитра где-то. И было их мало, мастер только недавно отыскался. А теперь у нас появятся сосуды литра на три-четыре, к тому же — к ним мы уже умели делать пробки. Что? Ну, хорошо, Пузырь умел. Наделаем, оплетем в корзинки с ручками — и милое дело будет для перевозки.

— Руса… — тут голос его дрогнул, нечасто я народ «обнимашками» балую. — Стекло упустим, убавляй пламя в горелке.

Да, стекло… Были у меня планы на ровное стекло, большие планы. Прав он, нельзя упускать.

* * *

Статы с 1-й главы не изменились.

* * *

Примечания и сноски к главе 3:

[1] ГГ прав, формулы Виета — это уже XVI век. До того квадратные уравнения решали «Методом подбора». Хотя знакомые историки и уверяли автора, что вавилоняне с ассирийцами, якобы, скорее всего уже и квадратные уравнения решали, и двойной записью бухгалтерии пользовались, но… Автор