Жека 5 (СИ) - Arladaar

— Что ты конкретно хочешь? — посерьёзнела Ирина.

— Я хочу до кучи купить оборудование для сельскохозяйственного комплекса полного передела. От содержания животных до выпуска готовой продукции. Чтоб на входе были куры, коровы, свиньи, а на выходе — колбаса, деликатесы, мясо, молоко, кисломолочная продукция. Вот что я хочу. Если мы сможем уменьшить сумму контракта либо растянуть его оплату по времени, пусть даже с выплатой процентов, мы закажем на высвобожденную сумму агрохозяйственный комплекс. За границей, само собой. И не исключено, что у этих же итальянцев. У них наверняка есть налаженные связи с производителями чего-то подобного. Во всяком случае, это открытая и не таимая цель. Мы её озвучим и понаблюдаем реакцию.

— Ясно, — согласилась Ирина. — Это… Хорошо. Прекрасно. Больше у меня нет слов.

— А сейчас давайте выработаем стратегию, что нам говорить, и как реагировать на то, что скажут итальянцы, — предложил Жека. — Давайте бумагу и ручку.

Работали так же, как в Германии: перед важными переговорами написали важные вопросы, которые могут задать иностранцы, и нужные ответы на них, обозначили основные планы и цели на речь. В Германии это дало хороший эффект. Должно сработать и сейчас…

Сначала увёз к месту проведения переговоров, к заводоуправлению, сотрудниц, потом поехал в гостиницу за итальянцами. К полудню, как и договаривались вчера. Поставил «Шевроле» в запретной зоне, прямо у входа в отель, где висел предупредительный знак, что парковка у входа запрещена, кроме кратковременной остановки такси, автомобилей, привозящих и забирающих постояльцев, и экскурсионных автобусов.

В гостинице ничто не говорило, что вчера был налёт неизвестного спецназа на бар-ресторан, в ходе которого непонятно куда вывезли группировку коротышей. Бизнес работал как всегда, на автомате, невзирая на то, что шеф лежит прикопанный в тайге с оторванными руками и ногами.

Двое итальянцев уже сидели в вестибюле, в креслах, и по их виду сразу можно было догадаться, что это иностранцы. Тщательно прилизанные причёски, уверенные холёные лица, дорогие костюмы, шляпы. На коленях дипломаты. В итальянцах никакой лоховатости не чувствовалось. Привыкшие жить там, где мафия и преступные группировки существуют веками, а не как в России, пару-тройку лет от силы, они знали, как держать себя. И уже пара катал-фармазонов, предложивших поиграть на сигареты в баре, отвалилась, получив отказ: «Но синьор, граци». Каталы отошли, но о чём-то всё равно шептались, сидя в фойе на диване у бара. Увидев зашедшего Жеку, хотели ломануться на развод, увидев новую персоналию, но один, как будто увидевший дьявола во плоти, переменился в лице, схватил подельника и чуть не за воротник оттащил его обратно к дивану.

Увидев Жеку, итальянцы чуть улыбнулись для вежливости, и пригласили присесть на кресло напротив, что-то сказав по-английски, по-видимому, извинившись, и попросив подождать недостающих членов делегации. Отсутствовали генеральный директор и переводчик. Впрочем, долго ждать не пришлось. Минут через пять появились и они, в сопровождении двух тёлок, по виду, дорогих проституток. Итальянцы время даром не теряли!

— Извините, пожалуйста! — на ломаном русском сказал переводчик. — Небольшая заминка в сборах.

— Ничего страшного, вы не опоздали, — заверил Жека. — Прошу вас, господа.

Итальянцы не удивились, увидев Жекин автомобиль. В Италии и подороже водятся, всякие Феррари и Мазератти ценой раз в десять подороже, чем этот джип. Удивились лишь, что Жека сам водит машину. Для лица такого уровня в бизнесе у него должен быть личный водитель. Примерно так растолковал переводчик замечание генерального директора.

— Есть у меня и водитель, и охрана, но если бы я поехал с водителем, на всех не хватило бы мест! — заявил Жека. — Это было бы нерационально. Потеря времени и денег. А мы люди деловые, господа. Время — деньги, это про нас.

Иностранцы выслушали Жекин ответ и согласились. «Си, сеньор, вы правы». Жека, не торопясь, вырулил от гостиницы на центральную улицу, асфальт на которой словно пострадал от артобстрела. Джип набрал ход. Пока итальянцы ехали по раздолбанному перестройкой и кризисами Н-ску, с изумлением смотрели по сторонам, а потом оглядывались друг на друга, словно говоря: «Ты видел? Это ж охереть! Как они тут живут?»

А там да… Было на что посмотреть. Ямы на дороге, засыпанные кирпичами. Мусор, летающий из перевёрнутых и месяцами не убирающихся урн. Торговля на каждом углу. У каждого магазина, между магазинами и просто на тротуарах стоят люди с товаром в руках, продавая от польской косметики до самовязанных тапочек и носков. Или с вёдрами картошки, стоящей на земле. Появились много нищих и бомжей, кинутых риэлторами, и просящих подаяние. Бегали грязные беспризорные дети, живущие в подвалах и на теплотрассах, родители которых пропили квартиры и просили теперь подаяние. Открыто на лавочке у парка подростки нюхали клей из целлофановых пакетов. Вид у иностранцев был такой, словно перед ними ад.

Увидев дымящий завод, итальянцы оживились и о чём-то быстро-быстро зачирикали, показывая пальцами то туда, то сюда. Масштаб производства их впечатлил. Да и то — смотреть было на что. 35 тысяч работающих. По территории — практически второй город, стоящий на окраине Н-ска.

— Хорошее предприятие! — переводчик прокомментировал общий настрой итальянцев. То, что комбинат их поразил, было видно с первого раза. Однако поразил скорее с отрицательной точки зрения. Дело в том, что в западной промышленности таких гигантов металлургии просто не было. Это при Сталине для страны, остро нуждающейся в металле, были построены гиганты, производящие миллионы тонн стали в месяц. И если при СССР такие объёмы были нужны и успешно уходили на стройки века, то при переходе на рынок более востребованы были бы небольшие современные металлургические заводы, которые легко могут работать по конкретным заказам, даже до десятка тонн, и быть при этом в прибыли. Или по мелким биржевым фьючерсам. Так работала вся европейская металлургия. Поэтому она была конкурентоспособна даже сейчас, при низких мировых ценах на всё, в том числе и на металл.

Машина, которую Жека собрался покупать у итальянцев, не закрыла бы весь комбинат производством высококачественного проката. Лишь пятая часть выплавляемого металла шла бы через неё, то, что по контрактам отправляется на экспорт. При этом пришлось бы ликвидировать блюминг и листопрокатный цех, возможно, несколько среднесортных цехов. Остальной металл прокатывался бы по традиционной старой технологии.

«Шевроле» затормозил прямо у главного входа в заводоуправление. Это позволял себе лишь директор. Несколько офисных заводоуправленцев, куривших у дымящейся переполненной урны, стоящей рядом с главной дверью, как бараны на новые ворота, уставились на огромную машину, а также на странных чернявых людей в дорогих костюмах и шляпах, выходящих из неё. Потом решили всё-таки смотаться от греха подальше, оставив чадящую урну.

— Прошу вас, господа, — указал на дверь Жека, приглашая входить. — Вас встретят.

И верно, встретили как положено. Так, как можно было ожидать от насквозь просоветенного Николая Семёновича. По-русски. С хлебом-солью. С гармонистами. С танцами вприсядку прямо в фойе заводоуправления. С телекамерами местного телевидения. С бравурными речами. Жека заходил последний, и даже он, чьё детство и юность прошли в СССР и привыкший ко всяким подобным перфомансам, удивился, испытывая неловкость. Ну чисто папуасы танцуют перед приехавшими к ним белыми людьми с погремушками и бусами. В этом плане даже предложение генерала Хромова устроить для итальянцев посиделку с баней и проститутками в «Тугаевском» выглядело как вполне себе здравый и десятками лет отработанный реально работающий план. Ну зачем вот это всё для людей, приехавших по делам? Жека не удивился бы, если и немецкий аудит встречали точно так же. Но если итальянцы — люди эмоциональные и чем-то сродни русским, то на деловых немцев такой перфоманс, конечно, иное впечатление произвёл бы.