Монгольские степи. Халхин-Гол - Андрей Готлибович Шопперт

Вещи собрать. Трупы завернуть в простыни и тоже к бомбардировщикам. Тихонов с десятком со мной. Зачистим штаб. Полковник нужен обязательно живым.

В штабе продолжалась игра, выкрикивали цифры, радовались красным драконам, проклинали белого дракона. Азарт. Даже и не заметили высшие офицеры и корреспондент, что командовать и брать интервью на этом аэродроме больше не над кем и не у кого.

— Приготовились. — Окна были в доме раскрыты, не все, в той комнате, в которой игроки собрались. Светлов встал чуть сбоку от окна и, придерживаясь за раму, приподнялся и заглянул в помещение. И не жарко людям? Сидели все в мундирах, а корреспондент в строгом чёрном костюме европейском. Эдакий лондонский денди, даже шляпа имелась. Не на голове, висела на спинке стула, на котором денди с тонкими усиками восседал.

Никита Нечаев в Испании получил пулю в голову, удачно, кожу на щеке разорвала. Получился приличный шрам и теперь казалось, что парень всё время улыбается. Тут же прозвище приклеилось — «Весельчак».

— Весельчак, с тремя ребятами заходите в дом. И ждёте справа от дверей. Вдруг промахнусь. По сигналу врываетесь в комнату и вяжете полковника, на остальных внимание не обращаете. Не ваша забота. Сигнал понятен — я выстрелю из ТТ. — Майор повернулся к Тиханову. — Приготовьтесь. Организуйте две пары. Одна под этим окном, вторая вон под тем — рядом. Как я выстрелю. Один подбрасывает второго и тот запрыгивает в комнату. Сидоркин, на тебе сидящий прямо под окном толстяк. Илья Дуборезов, на тебе тот, что справа от полковника, с очками на носу. Я стреляю в корреспондента. Готовность минута. Пошли.

Светлов взвёл курок на пистолете, уцепился левой рукой за раму и приподнялся, снова оглядев помещение. Ничего не поменялось.

Бах. И в это время, точнее парой мгновеньями раньше, корреспондент локтём шляпу толкнул и она начала падать, а хозяин заметил это и дёрнулся её поднимать. Светлов выцелил его в глаз, тоже ведь, лучше крови поменьше и гарантированная смерть, но типчик дёрнулся, и пуля отстрелила корреспонденту самой престижной газеты Японии "Асахи Симбун" мочку уха на склонённой голове. Невезуха сплошная, но на второй выстрел времени нет. В дверь и в окна уже влетали спецназовцы. Выматерившись и дав ребятам минуту, майор подпрыгнул, сделал выход силой от подоконника и спрыгнул в этот притон, раньше именуемый штабом 60-го сентай (авиационного полка).

Корреспондент корчился на полу и зажимая ухо верещал, как девица, тонким писклявым голосом. Чего уж теперь не убивать же, может это судьба и он чего полезного нашим может рассказать. Газетчики они самые информированные люди.

— Илья, трупы вынести, завернуть в простыни и к самолётам. Да, я с этого толстячка награды снимите, вроде у комбрига этой медали в коллекции нет, и к самолётам. Начинайте загружать.

Светлов сел за стол с разбросанными костяшками запрещённой китайской игры. Полковника Тиханов и Сидоркин держали сидящим под локти.

— Агарияме (あがりやめ), господин полковник. *1

*1 — Правило в маджонге заканчивающее игру, если в последней раздаче последнего раунда победил Восток и он на первом месте.

Событие одиннадцатое

Вспомнила романтик-стори из детского лагеря, как ко мне подошёл мальчик, мол, ты че сидишь, пошли танцевать. Я радостная встала, а он сел на моё место.

Самолёты Брехт услышал, гул стоял такой, что спал бы и то услышал. Прямо над военным городком на посадку в сторону озера Ханка заходили металлические птицы. Хотелось вскочить и броситься к окну, узнать, чем операция под кодовым названием: «Это не мы» закончилась. Останавливали две вещи: рядом сидела Катя-Куй и смотрела, чтобы он котлету с пюрешкой тщательно жевал, а не заглатывал большими кусками и может, всё равно бы дёрнулся, но окно смотрело на север, а там был больничный парк с подрастающими кедрами корейскими и прочими клумбами, а озеро Ханка было в противоположной стороне. Всё одно бы не остановило, только не было другого звука, не палил из всех своих «Браунингов» и «Эрликонов» Якимушкин, а значит, опасности нет, и угнанные у японцев самолёты никто не преследовал.

Специально эту часть операции прорабатывали. Диверсанты взяли с собой несколько банок белой краски, что артель Дворжецкого выпускала. На нижней поверхности крыльев должны быть нанесены белые американские звёзды. Все остальные самолёты, если они летят в том же направлении, нужно было сбивать, выходило тогда, что не всё пошло гладко и Светлова преследуют. Но Якимушкин молчал, есть белые звёзды на всех самолётах.

Брехт всё же попробовал быстрее запихать в себя котлету, не терпелось узнать подробности, но капитан медицинской службы отвесила ему лёгкую затрещину и полотенцем протёрла нос, ткнувшийся в подливу.

— Ешь, спокойно, придут и сами всё расскажут.

— Железная логика. — Пришлось опять тщательно пережёвывать. Каждый кусок двадцать три раза. Эти корейцы они педанты, станется, подсчитывать начнёт жена, сколько он раз жевнул. Обещал ведь лежать и спокойно болеть три дня. Так сегодня только-только третий начался. Кончилось и пюре, и котлета, и даже компот из каких-то прошлогодних ещё сухофруктов. Больше Иван Яковлевич терпеть не мог, подошёл к окну. Знал, что за ним нет ничего такого, чего уже не видел, и что точно в это окно приземлившиеся самолёты увидеть нельзя. По отсыпанным красной крошкой дорожкам ходили больные, не много — пяток человек. В беседке-ротонде с мраморной балюстрадой рубились за круглым столом в козла четверо выздоравливающих.

— Ну, и что там? — не удержалась от сарказма жена.

— Там? Там Солнышко солнышко. Птички поют. — Тяжко вздохнул Иван Яковлевич.

— Не суетись, Ваня, ляг, сейчас Светлов придёт и всё расскажет. Стой, ты мне вот что скажи, этот детский сад, что ты привёз, что с ними со всеми делать? Это ужас. Вечно ругаются между собой. Но это ладно, хуже, когда не ругаются, тогда они начинают планы строить построения коммунизма. Лучше бы уж дрались и ругались.

Нда, с детьми надо было что-то решать. Нет, так-то он всем роли придумал и даже с каждым обговорил. Но до осени нужно дожить, когда Малгожата и Валентина уедут во Владивосток поступать в медицинский институт. Ну, и Федьку нужно срочно женить на кореянке, дать ему её фамилию и устроить в колхозную роту. Построить им дом пусть живут и благоденствуют. А вот сейчас что делать слишком мал оказался его огромный дом для десятка почти детей.

— Может, пока их в пионерлагерь хотя бы на месяц отправить? — предложила Катя.

— Может. Потерпи до завтра, выйду отсюда и парочку точно пристрою.

В дверь стукнули и на пороге появился бывший хорунжий. Что-то явно пошло не так. Майор был всклокоченный с помятой фуражкой и прихрамывал. Но операция была