Иван Байбаков - 1941-Работа над ошибками

Ознакомительный фрагмент

Думал, наконец, и о том, какую линию поведения выбрать на допросе, чтобы не только его пережить, но и суметь привлечь для выполнения своего замысла Трофимова, - в том, что его будет допрашивать именно начальник особого отдела, а не его помощники, Сергей почему-то не сомневался. Сложность была в том, что рассказывать Трофимову всю правду никак нельзя - тот просто не поверит, а значит, потом - подвал, камера, наручники, пара особистов и очень больно проходящая дискуссия на тему "кому, гад, Родину продал?". Но и попытаться просто выкрутиться из неудобных вопросов негоже - тогда начальник особого отдела просто потеряет к нему интерес, и шанс привлечь его для помощи будет потерян.

Глава 4

Предчувствия его не обманули. По приезду в штаб дивизии бригадный комиссар отправил Сергея с сопровождением ждать у своего кабинета, а сам куда-то ушел, наверное, отправился узнать оперативную обстановку. Вернулся он не скоро и растерявший свое приподнятое после успешного боя настроение. Войдя в кабинет, жестами указал Сергею на стул, а сопровождающему на выход, сел за свой стол и задумался о чем-то явно неприятном, закрыв глаза и подперев голову руками. Так прошло около минуты, потом он взял себя в руки, встряхнулся и начал допрос.

Взяв в руки документы Сергея, Трофимов даже анкетные данные уточнять не стал, сразу в лоб спросил.

- А скажи-ка мне, лейтенант Иванов из 239-го стрелкового полка 27-й стрелковой дивизии. - Где ты так воевать научился? - И когда?

- Так я, товарищ бригадный комиссар, недавно из отпуска возвращался, со мной в одном купе товарищи командиры ехали. Из их разговоров я понял, что они и на Халхин-Голе воевали, и на Финской. Один даже в Испании был. Ну вот, они всю дорогу опытом делились, и бои обсуждали, а я слушал, интересно же. Вот кое-что и запомнил.

- Халхин-Гол и Финская война, говоришь? - Слегка усмехнулся особист. - И кое-что запомнил?

- Видишь ли, в чем дело, лейтенант. Я тоже воевал - и на Халхин-Голе, и на Финской. Кое-что из того, что ты сегодня вытворял, там, может, и было, но далеко не все. И кто тебя, простого пехотного лейтенанта, учил бронетехнику использовать? Причем не просто использовать, а во взаимодействии с пехотой. А военно-инженерному делу и устройству инженерных сооружений тебя тоже "товарищи командиры" в купе за несколько часов обучили? Опять же, команды ты не всегда по уставу отдаешь, слова интересно используешь. Так кто ты и откуда?

- Немецкий шпион? - вздохнул Сергей.

- Шпион, значит. - Трофимов снова поставил руки локтями на стол, и положил подбородок в на сложенные в замок кисти.

- На стратегического шпиона глубокого внедрения ты не похож, с таким то воинским званием и поведением. А если ты полевой шпион Абвера (немецкой военной разведки и контрразведки), внедренный в войска для добычи разведданных и диверсий, так только за сегодняшний день ты уничтожил усиленную танками моторизованную роту Вермахта, и ни одного бойца не потерял. Это не считая других твоих "подвигов", о которых Петров на допросе рассказал. Не стоит это тех разведданных, которые ты смог бы собрать.

- Да и какие разведданные, - отступаем по всем направлениям, полная неразбериха, - Трофимов тяжело вздохнул и поиграл желваками.

- Кстати, о разведданных. - Сказал Сергей. - Сегодня ведь 24 июня?

- Да, - Удивленно ответил Трофимов, и явно собирался задать какой-то вопрос, но не успел.

- Вы, товарищ бригадный комиссар, сейчас вернулись из штаба с изрядно ухудшившимся настроением. - Думаю, там Вы узнали, что 33 дивизия 11 механизированного корпуса ведет тяжелые бои под Гродно и имеет большие потери, части дивизии и всего корпуса разбросаны, единого управления нет, постоянно бомбит вражеская авиация, боезапас и горючее на исходе.

- Допустим, это так. - Взгляд начальника особого отдела снова стал острым. - Дальше?

- Сейчас дивизия в составе 11 мехкорпуса ведет бои в районе Гродно. Туда же, под Гродно, направлен и 6-й мехкорпус и 6-й кавкорпус 10 армии в составе конно-механизированной группы под командованием заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта Болдина. Но результата они не добьются. Господство в воздухе немецкой авиации, плохая организация удара, атака на подготовленную противотанковую позицию и разгром тылов приведут к тому, что немецким войскам удастся остановить наши войска. Потом 5-й, 6-й и 8-й немецкие корпуса 9-й армии продолжат охват наших войск в Белостокском выступе. Ввиду неудачи контрудара и фактическим началом окружения завтра, 25 июня, войска 6-го и 11-го мехкорпусов, а также 6-го кавкорпуса начнут отступление.

Трофимов слушал Сергея с посеревшим лицом. Когда тот закончил, снова спросил, почти не разжимая губ.

- Дальше?

- Около полудня 25 июня расположенные в Белостокском выступе 3-я и 10-я армии получат приказ штаба фронта на отступление. 3-я армия будет отступать на Новогрудок, 10-я армия - на Слоним. 27 июня советские войска оставят Белосток.

Потом Сергей рассказал Трофимову об окружении и разгроме трех армий в нескольких "котлах", полном разгроме 10-й армии и уничтожении 11-го мехкорпуса 3-й армии, в том числе и входившей в него 33-й танковой дивизии. Рассказал о том, что, советские войска в условиях обороны имели превосходство в артиллерии (16,1 тыс. против 15,1 тыс.), танках (3,8 тыс. против 2,1 тыс.) и самолетах (2,1 тыс. против 1,7 тыс.). И при этом потери немцев в наступлении составили всего 20 тыс. ранеными и 6,5 тыс. убитыми, а советские войска потеряли почти 77 тыс. ранеными и более 341 тыс. убитыми и пленными, причем пленными гораздо больше, чем убитыми.

- И что потом? - Видно было, что Трофимов сдерживается из последних сил, его взгляд не обещал Сергею ничего хорошего.

- Потом? - Потом четыре тяжелейших года войны, снова окружения и котлы, где будут гибнуть наши войска, немцы под Москвой, Сталинград, Курская дуга. Потом Победа и наши войска в Берлине весной 45-го. Потом подведение итогов этой войны - 15млн. военнослужащих убитыми и умерших от ранений, еще 555 тыс. умерших в результате не боевых потерь, и 4,5 млн. попавшими в плен и пропавшими без вести. Общие демографические потери (включающие погибшее мирное население на оккупированной территории и повышенную смертность на остальной территории СССР от невзгод войны) -- 26,6 млн. человек. И в наследство от этой войны - огромная послевоенная разруха, которую потом страна преодолевала много лет, - Тяжело вздохнув, ответил Сергей.

- Победим, значит. Но какой ценой, - Тихо сказал Трофимов, устремив застывший взгляд куда-то мимо Сергея.

Только через минуту бригадный комиссар пришел в себя и опять воткнул острый взгляд в Сергея.

- Откуда информация? Ты что, ко всему, еще будущее предсказываешь? Как Вольф Мессинг?

- Товарищ бригадный комиссар, вам что нужно, шашечки, или ехать?

- Что? Какие шашечки? - не понял Трофимов.

Сергей вспомнил, что шашечки на такси в СССР появились только после 48 года. Анекдота про шашечки Трофимов не поймет.

- Я говорю, какая Вам разница, откуда у меня информация, если это достоверная информация? Я просто знаю, что это будет. И знаю, что окружения в котлах при отступлении не избежать. Но я также знаю, что можно сделать, чтобы немцы кровью умылись со своим "Блицкригом". Да Вы утром сами видели, как мы с Вами этих "непобедимых солдат Великой Германии" на ноль помножили.

- Что за "Блицкриг", уцепился за новое слово особист.

- Блицкриг, дословно, молниеносная война - прорывы и охваты мощными клиньями на флангах, разрыв коммуникаций, окружение и добивание растерянных, дезорганизованных частей. Сейчас на Белостокском выступе как раз это и происходит.

- И что делать теперь с тобой? - задумчиво спросил Трофимов, снова глядя куда-то мимо Сергея. На самый верх докладывать надо.

- Товарищ бригадный комиссар! - Докладывать наверх, как минимум, рано. Да и какой смысл в этом сейчас? Ну, знаю я, как немцы почти до Москвы дойдут. Знаю про "котлы", окружения и ошибки командования. Ну, доведу информацию до, допустим, начальника Генерального штаба. Но, ведь от этого ничего не изменится. С нынешним уровнем подготовки наших войск и старшего командного состава Красной Армии, и ошибки командования, и отступления войск, неизбежны. Наверху сейчас изменить ничего не смогут. Или не захотят. Или не успеют.

В качестве примера Сергей рассказал Трофимову вычитанную в мемуарах Г.К. Жукова историю о Белостокском выступе.

- У нас ведь сейчас, а точнее с февраля 1941 года, начальник Генерального штаба Красной армии - Г. К. Жуков? - Так вот - еще до войны Жуков знал, что, текущее расположение 3-й, 4-й и 10-й армий Западного округа в Белостокском выступе создает угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путём удара под фланги. Он знал, что 10-я армия при этом занимает самое невыгодное расположение. Он знал, что, дислокация войск фронта на Гродненско-Сувалковском и Брестском направлениях, была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата Белостокской группировки. И - ничего не сделал для исправления ситуации. А что он может сделать сейчас, когда три армии дезорганизованы и фактически неуправляемы?

Конец ознакомительного фрагмента