Гонки олегархов - Квинтус Номен

уже больше чем на треть, хуже другое: корабль, изготовленный Роквеллом, не сможет поднять на орбиту больше пятнадцати тонн, а по последним расчетам один пуск обойдется нам более чем в пятьдесят миллионов. Насколько больше — я пока сказать не могу, но русские поднимают двадцать четыре тонны всего за шестнадцать с небольшим миллионов. А последний пуск, когда они подняли почти что сто сорок тонн, обошелся им…

— Я знаю. Но меня интересует ответ на самый простой вопрос: когда?

— Мы у себя полностью пересчитали планер и пришли к выводу, что достичь нужного — и уже объявлено всей стране — результата можно будет лишь после полной переделки планера. При этом нам придется немного укоротить грузовой отсек… примерно на три фута, еще кое-что поменять… не критично, но без этого мы просто не справимся. И на постройку нового планера — мы этот вопрос уже согласовали с Роквеллом — уйдет никак не менее двух с половиной лет, возможно и три года.

— А русские тем временем из космоса вообще не вылезают, у них постоянно две пилотируемых станции над нашими головами летают… уже три. Да над нашей страной уже весь мир смеется!

— Скоро снова две будут, они сообщили, что станцию «Алмаз-М1» они весной уже сведут с орбиты. Но ведь и мы в состоянии вывести туда свою станцию… у нас на хранении две лежит. И как минимум одну мы сможем запустить уже в начале марта.

— А экипажи к ней будет катапультой доставлять?

— У Макдоннела есть готовый проект небольшого транспортного корабля. Причем три уже практически готовы к летным испытаниям: они их собирались предложить для программы MOL и существенно переработали свой «Джемини». Но тут важно и то, что сам корабль у них получается крайне недорогой, в пределах двух миллионов долларов за штуку, и они в состоянии таких выпускать по полдюжины в год. И у них есть проработки по трехместному варианту корабля…

— Сколько?

— Что?

— Сколько потребуется денег, чтобы запустить станцию и отправить на нее хотя бы один экипаж?

— Два тестовых пуска корабля, по три с половиной за ракету и два за сам корабль. Примерно двенадцать миллионов за запуск станции… все.

— Сай, можете приступать к работе, указ о запуске… о возобновлении программы вы получите сегодня вечером. И я жду, что в марте семьдесят девятого американский экипаж начнет работу на американской пилотируемой станции. А по челноку…

— По моим — по моим личным расчетам — стоимость программы минимум удвоится.

— То есть все же уложится… — президент снова открыл папку, перелистнул несколько страниц, — в пятнадцать миллиардов, так?

— Удвоится по сравнению с сегодняшними оценками, и лично я удивлюсь, если мы уложимся в двадцать пять миллиардов. Но это мое личное мнение.

— А мне интересно, сколько на свои полеты тратит эта русская? Впрочем нет, не интересно, а насчет челнока мы еще подумаем…

Глава 25

Я сильно порадовалась, что в США президентом был Рональд Рейган. А если более точно, то порадовалась тому, что он уже был, и больше президентом стать уже не сможет. Рейган на самом деле был лучшим президентом США — для США лучшим, а вот для СССР он был, скорее всего, худшим, однако он страной руководил, когда в США еще очень многого не было и сильно напакостить нам он не смог (хотя и очень хотел). А теперь там президент был, с моей личной точки зрения, умишком скорбный. Не идиот, конечно, но думать на длительную перспективу он явно не умел — и это меня радовало. Потому что «на перспективу» думала я, и перспективы для меня выглядели очень неплохо.

Во-первых, потому, что я «воспользовалась американским опытом» и потихоньку, с огромной помощью деда Игната, начала «выносить в Китай производство». Производство того, что и в СССР мы уже могли прекрасно для себя делать, но во-первых, в Китае производить это было гораздо дешевле, а во-вторых, высвобождающиеся у нас люди могли теперь делать что-то более сложное (и нужное для страны) — а людей в промышленности всегда остро не хватало. Правда, я не стала именно повторять американский опыт из моей «прошлой жизни», многочисленные фабрики из СССР не вывозились, и в Китае строились новые (а наши переходили на строго односменную работу и постепенно сокращали численность персонала, но продолжали работать и даже модернизироваться при возникновении новых технологий).

Хуа Гофэн, в отличие от товарища Мао, человеком был образованным и в экономике прекрасно разбирался, поэтому с ним договориться о создании в Китае сотен и даже тысяч ткацких и швейных фабрик особого труда не составило. Причем почти все эти фабрики были даже юридически «советскими», и на них китайские рабочие делали продукцию исключительно для Советского Союза — но это все равно и для Китая было весьма выгодным делом. Ведь сырье для фабрик покупалось (за деньги покупалось) именно в Китае, зарплаты рабочим платились китайскими деньгами (которые приходилось «добывать», все же часть продукции продавая на внутреннем рынке страны). И даже прокорм для этих рабочих поставлял Союз: пока что китайские крестьяне этого сделать были не в состоянии. Но ведь в многочисленных договорах на обустройство всех этих фабрик отдельной строкой стоял пункт о том, что СССР в окрестностях фабрик и сельскохозяйственную структуру для автономного прокорма «фабричного населения» создаст.

А фабрики там строились не только швейные, в Китае возникло несколько довольно больших предприятий, изготавливающих мебель, посуду, ту же сантехнику — в общем, много чего трудоемкого, но не требующего высокой квалификации работников. И работа на советских фабриках у китайцев считалась престижной и очень выгодной: за работу ведь и платили неплохо (по китайским меркам, в переводе на советские деньги средняя зарплата была в районе ста пятидесяти рублей в месяц), и рабочую одежду выдавали (один комплект на год, но и это было прекрасно) и кормили один раз в день бесплатно, а еще каждый отработанный день приносил работнику полкило риса или семьсот пятьдесят грамм пшена — тут уж как попадет, так что работник и семью в голоде не держал.

Правда, по поводу советских фабрик в Китае у меня случился эпический… в общем, эпический, с товарищем Машеровым: он считал, что я просто граблю «братский китайский народ». Я, честно говоря, тоже точно так же считала, но не считала, что это плохо: если народ себя прокормить не может, то пусть радуется и тому,