Девятый император - Андрей Львович Астахов

Но пришла Кровавая луна; увы, не успел певец

Закончить песню, вмиг пал город, и враги

Перебили всех, не щадя ни женщин, ни детей.

Лигэн из Феннгары

Т

оржок полыхал.

Воевода Радим с тоской смотрел на черные столбы дыма, выраставшие над городом. Посад был почти весь охвачен пожарами. Со стен детинца воеводе было видно, как в дыму и пламени у горящих домов мечутся люди – обожженные, полуослепшие от дыма, обезумевшие. По городу носились группы всадников на маленьких гривастых лошадях, рубили и топтали убегающих людей, подхватывали их узлы и корзины и неслись дальше, сея вокруг себя смерть.

Монголы ворвались в Торжок по льду Тверца. Часть их конницы, пытаясь обойти укрепления посада, напоролась на вкопанные рожны, но основная сила поток втекала в посад, обозначая свой путь вспыхивающими пожарами. Радим тут же отдал приказ своим воинам и сторонникамотходить в детинец. С воеводой в детинце было тридцать человек – десять новгородцев и два десятка ополченцев-сторонников, вооруженных рогатинами и луками. Здесь были Прокоп Псковитянин, Халзан, Василь Пятка, Хлуд и другие его ратники. Яков Млын, Ларион и еще два десятка дружинников оставались в посаде. Радим был в страшной тревоге, ходил по пряслам, пытаясь определить, с какой стороны враг пойдет на детинец. Ратники на стенах были готовы к бою; у бойниц лежали полные стрел колчаны, приставлены были сулицы*. Холопы варили в больших котлах кипяток для незваных гостей.

С берега Тверца раздавались гулкие удары – будто кто-то колотил в огромное било**. Прокоп подошел к воеводе, обратил внимание на странный звук.

- Чаю, монголы, пороки*** свои к стенам тащат, - догадался Радим. – Чтобы их до детинца дотащить, надобно путь расчистить, вот они и ломают дома, путь для пороков прокладывают.

- Замолы**** полыхают тож, - произнес Прокоп. – Что делать-то будем, воевода?

- Драться будем, - отвечал Радим. – Сколько сил хватит.

- Наши едут! – послышался крик дозорных.

Дружинники поспешили открыть ворота. Радим сбежал со стены встречать воинов. Лицо его помрачнело, когда среди восьми вернувшихся он не увидел Млына.

- Плохо дело, воевода, - крикнул смолянин Ларион, весь в копоти и крови. – Нехристи валом валят, не удержать!

- Где Млын? – спросил Радим, боясь услышать ответ.

- Нет больше Млына, - сказал один из дружинников. – Монгол его стрелой срезал на берегу, когда отходили.

- Кто-нибудь видел, как он погиб?

- Я видел, - отозвался воин с перевязанным лицом.

- Прокоп! – позвал Радим. Псковский воин вышел из группы дружинников, встал перед воеводой.

- Покуда Млына не нашли, живого или мертвого, будешь моим податным воеводой*****, - приказал Радим. – Ставь воинов на стены! Будем бой принимать.

Пока воины запирали ворота цитадели и навешивали на них дубовый засов толщиной с туловище взрослого мужчины, Радим раздавал приказы. Случилось то, чего воевода опасался с самого начала – ополченцы, оставшиеся в посаде, или погибли или поспешили спастись бегством. У него под рукой осталась горсть воинов, с которой детинца не удержать. Но Радим и сам не верил, что ему удастся отстоять цитадель. Умереть бы с честью, достойно – и того довольно.

- Воевода, дозволь слово молвить! – склонился перед Радимом Прокоп.

- Говори.

- Сибгатулла, иди сюда! – Прокоп поставил перед воеводой молодого половца из числа сторонников, совсем еще мальчика. Юноша был весь в копоти, даже на бровях и узких, едва пробившихся усах виселичастички сажи.

- Этот малый – сбег, был с суздальцами на Сити, потом к нам прибился, - пояснил Прокоп. – Ну-ка, расскажи воеводе, что слышал.

- Как подошли монголы к валам, начали нас поносить, - сказал Сибгатулла. – Кричали они, что пока в гости к нам пришли, велели привечать дорогих гостей. А то за ними хозяин вселенной идет, сиятельный Бату-хан со стотысячным войском. Мол, такой городишко, как ваш, мы насквозь проедем и даже не заметим, что кто-то нас в него не пускал.

- Верно ли ты понял, малец?

- Монголы говорят, и я понимаю. Языки наши схожи.

- А не врешь?

- Я правоверный мусульманин. Наша вера запрещает лгать.

- Хорошо, - Радим знаком отпустил юношу. – Что сие значит, Прокоп?

- Мыслю я, воевода, нам Торжка не удержать. Пока основные силы поганых не подошли,

* Сулица – метательное копье.

** Било – деревянный колокол

*** Пороки – штурмовые машины

**** Замол – пристань

***** Податный воевода - десница, помощник главного воеводы.

надо прорываться на Новгород. Монголы идут с полудня, так что дорогу на север вряд ли нам успеют закрыть. Пока Батыга со своей ордой не подошел, сможем прорваться, коли Пречистая поможет.

- А как же детинец?

- У нас сорок человек всего. Остальные полегли на посадских валах от монгольских стрел.

Словно в подтверждение слов Прокопа шальная монгольская стрела с гудением влетела за стену, ударила в столб коновязи в пяти шагах от воеводы.

- Видишь, - сказал Прокоп, - монголы уже на расстоянии полета стрелы от детинца. Скоро на нас навалятся.

- А как же честь воинская, Прокоп?

- Чести мы своей не посрамили, город Батыге поганому не сдали покорно, встретили гостей незваных честь по чести, как полагается – хлебом железным, да солью огненной. Чтобы монголам насолить еще пуще, подожжем детинец и припасы в нем. А там и попробуем пробиться, пока поганые детинец сплошным кольцом не обложили.

- А жители как же, что в детинце укрылись?

- Жителей мы теперь никак не защитим. Их, чаю, монголы без вреда выпустят из города, есть у меня хитрость одна. Коли удастся, и людей спасем, и сами спасемся.

- Думу ты мне задал, Прокоп. Сам не знаю, как быть. Коней-то у