Гера Греев - Истинно арийский Попаданец. книга третья

Кстати, у нас, тоже, получилось достаточно эффективно — добровольно сданные фигурантами расследования средства полностью окупили затраты на следственные мероприятия по факту их деятельности.

Сталин напряженно замер — То есть, расхищение, народного достояния достигло таких масштабов!? И мы это проглядели!?

Шени траки … ([email protected]…@..)!! Чем ты и твои люди занимались!? Совсем работать разучились!

Берия опустил голову и промолчал — в такой ситуации и на такие вопросы лучше всего было не вякать.

Берлин

Кабинет канцлера

Приглушенный свет торшера уютно освещал уже ставшее привычным субботнее чаепитие, когда не столько подводились итоги за неделю, сколько, в неформальной обстановке, переосмысливалось собственное восприятие происшедших событий.

Мюллер откинулся на спинку кресла — Русские спецслужбы наконец завершили операцию по серым банковским вкладам. Надо отдать Сталину должное, Советы наконец перестали вокруг каждого своего просчета устраивать политическое шоу, переходящее в массовые репрессии, над которыми впоследствии теряют реальный контроль.

Все было сделано вполне прагматично и без лишнего шума, хотя и в рамках закона.

Томас с интересом уточнил — Значит, суд все-таки был?

… Да, был закрытый "процесс". Обращает на себя внимание резкая дифференциация наказания — организаторы были казнены, а все остальные, получили хотя и большие сроки, но, по личному распоряжению Сталина, с отсрочкой вступления в силу приговора. Причем участники осужденные даже не были отстранены от своих должностей

Канарис пожал плечами — ну это как раз вполне понятно, русские, ведя громадный объем внешнеторговых и финансовых операций за границей, не удосужились подготовить достаточное количество специалистов в этой области и спохватились только тогда, когда вся "старая гвардия" уверилась в своей безнаказанности и захотела красиво жить.

Такой резкой дифференциацией они решили сразу две задачи: избавились от организаторов и запугали рядовых участников, в которых испытывают необходимость как в специалистах, до такого состояния, что большинство из них металось по знакомым, занимая любые возможные суммы и распродавая, все, что представляло ценность, что бы возместить государству нанесенный убыток.

Томас задумчиво спросил — Казнь осужденных была настолько жестокой?

… Нет — обычное повешенье, а вот психологически, в расчете на рядовых участников сговора, было проработано предельно точно и демонстративно. Когда один из "соучастников" падал от "переживания" в обморок, казнь останавливали, причем на любом этапе, и продолжали только тогда, когда тот не просто приходил в себя, но и мог адекватно воспринимать окружающее.

Когда несколько человек, в процессе казни, умерли от сердечного приступа — разворачивалось целое представление на тему "собаке — собачья смерть"…

То есть, все-таки, предельно жестоко!

… Скорее прагматично и, судя по реакции партийного и хозяйственного истеблишмента, своих целей они достигли, причем значительно более эффективно, чем если бы устроили показательный процесс и всеобщую порку.

Мюллер рассмеялся — Ну, учитывая, что и само НКВД приложило свою руку к распусканию ужасных слухов про это "мероприятие", причем избирательно и с учетом специфики "слушателей", это и была предельно эффективная "всеобщая порка".

Томас покачал головой — Судя по вашей информированности русские дали нашей агентуре практически "карт-бланш"!?

… Ну, до этого не дошло ни у меня ни у нашего дорогого Вильгельма — в некоторых случаях мы даже нос в щелочку не можем засунуть, без того что бы нам его демонстративно не прищемили, но, в общих вопросах, Генеральный комиссар не мешает нам собирать необходимую для правильной оценки ситуации информацию.

Ну, это и логично — не писать же им для нас подробные отчеты по их внутриполитической и военной деятельности.

Часто сталкиваетесь с закрытыми темами?

… Практически постоянно — как правило, у русских у каждой "открытой" темы есть закрытая составляющая, к которой нас даже близко не подпускают.

Хороший пример это советская космическая программа — там нами выявлено даже не два, а как минимум три уровня секретности.

Открытая часть это Тихонравов и фон Браун, которые работают в рамках научной части космической программы и декларируются как главные участники проекта "космическая платформа". С ними тесно взаимодействует так называемый "московский институт теплотехники" — он разработывает для них специальные типы ракетных двигателей.

Туда попасть уже крайне сложно и только по центральному коридору, причем ни шага в сторону с ковровой дорожки не дают сделать очень серьезные мальчики.

Дальше КБ Бартини — в него мы вообще попасть не можем, но знаем, что оно есть и двигатели для него делает тоже специализированное КБ, про которое нет достоверной информации.

Казалось бы все, но, по информации вытряхнутой из доктора Плюмера, мы знаем что у русских был еще один знаменитый конструктор космической техники — Королев.

Был до войны такой инженер! Причем этот инженер — фанатик космоса!

Был и исчез! И самое главное, при попытке получить про него какую либо информацию, НКВД немедленно начинает жесткий прессинг не только наших агентов но и военных атташе.

Канцлер кивнул — Я понимаю, о чем вы говорите. Та часть допроса, в которой описывались так называемые "тяжелые баллистические ракеты", способные нести в любую точку планеты десять самонаводящихся боеголовок по одному миллиону тонн тротилового эквивалента каждая, произвела на меня очень тяжелое впечатление.

Адмирал скривился — Такое произведет впечатление! Один удар и самая цветущая часть Фатерлянда превращается в безжизненную пустыню.

… Ну, адмирал у нас вечно мыслит военными концепциями — из того, что мы знаем об этом оружии, после его применения в Европе, русским тоже придется в срочном порядке рыть миллионы могил.

Судя по всему, и наш восхитительный доктор Плюмер и таинственный Геста, считали ядерную войну, даже в ограниченном варианте, очень извращенным способом самоубийства для человечества.

А такое "единство" мнений говорит о многом!!

Канцлер подлил себе свежий чай — Да, это видно и из Советской политики. Очень чувствуется, что Сталин, который лучше нас проинформирован об особенностях этого оружия, категорический противник его применения.

… Вы с Мюллером оптимисты, а Сталин прагматик и очень хорошо понимает смысл великой латинской фразы — "си виспасем пара белум" (хочешь мира, готовься к войне).

Но он так же, как прагматик, понимает, что для нормального развития страны нужен стабильный мир. Причем, я хорошо вижу, что он предлагает окружающим этот мир на вполне разумных условиях.

Мюллер рассмеялся — Ну, если учесть, что Германия в результате мира с Россией получила многократно больше, чем наш бравый ефрейтор рассчитывал получить в результате десятилетий войн, я двумя руками за этот мир.

За все приходится платить — Канарис задумчиво покрутил чайную чашечку — за такой выгодный мир мы уплатили частичной потерей политической независимости.

Хотя надо отдать должное Сталину, он не упускает свое, но и не пытается выкрутить руки у союзников и образовать империю по типу британской.

Да — Томас кивнул — хотя он тоже не всегда понимает специфику ситуации и его высказывания и пожелания иногда, как ни странно, очень наивны.

… Был какой то интересный разговор!?

Да, он высказал озабоченность, что наша совместная политика в Независимых Штатах иногда принимает слишком жесткие формы.

… Наша совместная — это видимо надо понимать, как немецкая!

А в отношении кого!?

В отношении наемных рабочих из местного населения и слишком жестких действий полиции при мелких и средних правонарушениях.

К недобросовестным немецким работодателям, на подконтрольных нам территориях, мы начали принимать необходимые меры, еще до этого разговора, и потребовали от них проводить наем рабочих по стандартам, принятым в Германии.

В отношении же жесткого подавления мелких и средних правонарушений у нас с ним был очень долгий разговор.

Я не уверен, что полностью смог его убедить, над ним слишком довлеет принятая у них социальная доктрина, о том что деклассированный элемент, поставленный в благоприятные условия может занять твердую социальную нишу. По крайней мере, к концу разговора он явно задумался и попросил что бы вы, Генрих (Мюллер) составили для него меморандум по этому вопросу.