Американец. Хочешь мира… - Игорь Леонидович Гринчевский

управились. Начали-то ещё позавчера. Но для нас важно другое. Благо что теперь не предвидится проблем с подвозом боеприпасов, генерал Радко Дмитриев решил не стал дожидаться прибытия из Болгарии осадных орудий, подкреплений и боеприпасов, а с ходу взять первую линию Чаталджанских укреплений.

Кто-то из лётчиков присвистнул. Чаталджанские высоты были легендой в русской армии. Укрепления тут турки начали строить ещё до войны с Россией[3], а потом не раз усиливали и дополняли. Тянулась они от Чёрного до Мраморного моря вдоль восточного берега реки Карасу и включали в себя двадцать семь фортов и батарей.

Кроме того было еще шестнадцать полевых укреплений, восемь редутов на юге, и столько же — на севере. Каждому форту полагался гарнизон из четырёх дальнобойных орудий и пары рот пехоты.

Помимо этого их оснащали пулемётами, защищали фугасами, проволочными заграждениями и многочисленными рвами. В стратегически важных фортах имелись мощные орудийные установки, снаряды к которым автоматически подавались из казематов.

И на закуску, как говорится, турки перевезли сюда с Дарданелл электрические прожекторы и огромные береговые орудия.

— Брать такие укрепления с ходу? — пробормотал кто-то. — Как бы кровью не умылись.

— Вот в этом нас и просят помочь. У болгар пока в наличии только полевая артиллерия. А турки решили перенять наш опыт — с утра пара их самолётов пыталась бомбить наши батареи. В этот раз погибших не было, бомбы у турок не такие мощные, они их из снарядов к крупповским 75-миллиметровкам переделывали, но сами понимаете, это вопрос удачи. Будут повторять, пока не получится. В общем, нам приказали что-нибудь придумать для борьбы с ними.

— А что тут думать? — недоумённо поднял голову Ленивцев. — Не из нагана же с ними в воздухе перестреливаться? Надо поймать их на аэродроме да разбомбить к чёртовой матери!

— Это тоже попробуем! — кивнул Артузов. — Но сначала испытаем другой способ. Есть у меня одна задумка.

Турецкий фронт, над Чаталджанскими высотами, 4 ноября 1912 года, понедельник, двумя часами позднее

Лететь пришлось всего одной парой, хотя от желающих отбоя не было. Но одну из машин пришлось ставить на переборку мотора — как ни старайся, как ни совершенствуй, но авиационные движки живут недолго, а ремонтировать их надо часто. Тройку второго звена Артузов по просьбе болгар выделил для корректировки артиллерийского огня.

Так и вышло, что на 'испытание задумки отправился сам Артузов с одним из ведомых. Вылетели не наобум, а дождавшись сообщения по радио от дежурного корректировщика.

«Ты не поверишь, но турки второй раз за день вылетели!»

Да, машины те самые, раскраска у них приметная и тип узнаваемый. Парочка «Блерио». Оно и понятно, своего производства самолётов у турок пока не было. А вот второй полёт за день был при нынешнем состоянии авиации сродни подвигу. Или хотя бы заявкой на него. Для этого надо очень верить своей машине и иметь толковых и проворных механиков.

Штурман вывел их пару в точности, как договаривались — на две сотни метров выше и слегка сзади. А что с ведомым? А ведомый-то с выходом на исходную запаздывает. Николай досадливо скривился. Турки могли заметить их и задёргаться, осложнив и без того непростую затею.

Прошло полминуты, и голос ведомого в шлемофоне подтвердил:

— Мы на позиции!

— Ну что ж, пятисекундная готовность! — скомандовал ведущий. И после небольшой паузы:

— И-и-и… Начали!

По этой команде обе машины синхронно добавили оборотов и начали снижаться с одновременным набором скорости. Манёвр удался, и через два с небольшим десятка секунд каждый из русских самолётов летел метрах в тридцати-сорока правее «своего» турецкого аппарата. И в обоих «сикорских» колпак штурмана к этому времени был открыт и закреплён.

— Огонь!

По этой команде его штурман открыл огонь из «натахи». Та-да-да-да-да!

— Так его, тёзка! Жги эту сволочь! — азартно подбодрил подчинённого пилот. Вообще-то, он сам охотно вёл бы огонь, но… Для стрельбы без турели необходимо иметь обе руки свободными. Потому, кстати, и заходили с правого бока: «натаха» приспособлена для стрельбы с правой руки, но тяжеловата, надо левой за цевьё поддерживать. А вперёд штурману стрелять неудобно — и винт можно сбить, и колпак пилота мешает.

И снова — та-да-да-да-да! Правильно Николай работает, короткими очередями, с небольшими паузами между ними. А чтобы легче было попадать Артузов расстарался и раздобыл трассирующие пули. Зарядили, как принято у пехоты для ночного и вечернего боя, каждый третий — трассер. Оказалось, огненные черты и днём неплохо заметно.

И снова та-да-да-да-да.

— Ура-а-а! — Заорали оба лётчика, когда мотор турка задымил, а машина клюнула носом и, всё больше разгоняясь, устремилась к земле. В какой-то момент пламя вырвалось из движка и охватило часть самолёта. Звука при столкновении вражеской машины с землей им слышно не было…

Беломорск, Штаб-квартира Холдинга «Норд», 22 октября (5 ноября) 1912 года, вторник, вечер

Кирилл Бенедиктович, весь сияя, прибежал и поведал мне о подвиге его двоюродного племянника. А я, услышав об этом, чуть не выматерился. Ну что ж такое? То итальянцы придумывают бомбардировку с воздуха, причем не только дневную, но и ночную. Теперь вот этот гений додумался авиацию противника с самолётов истреблять…

А я ведь собирался придержать эти ноу-хау до Первой Мировой. Да и то, внедрять не сразу, а в тот момент, когда это даст максимальный эффект. А теперь все планы — псу по хвост!

Видимо, что-то такое, не очень радостное отразилось на моём лице, потому что Артузов резко прервал рассказ и собрался уходить. Пришлось извиняться:

— Ты уж прости, Кирилл Бенедиктович, но я на нервах весь. Результатов голосования в Соединённых Штатах жду.

Он, слегка недоумевая, покосился на настенные часы.

— Так это у нас вечер! А у них день в разгаре. Выборщики ещё даже не начали голосовать. Но всё равно, видишь, сижу, жду сообщения. По предварительным подсчётам у Вильсона, которого мы поддерживали, вполне реальные шансы. А нас с женой он числит не только спонсорами его программы, но и друзьями. Мы его первыми решительно поддержали…

Тут я прервался, мечтательно зажмурился и почти пропел:

— Если его выберут, ты не представляешь, как мы развернёмся! И там, и здесь… Вот я и жду результатов, заснуть-то всё равно не получится!

Иркутск, улица Амурская, Здание Общественного Собрания, 26 октября (9 ноября) 1912 года, суббота

Вообще-то, по сибирским традициям завершить съезд делегатов прогрессисткой партии полагалось в ресторане. Но в казне филиала было негусто, вот и