Гибриды - Роберт Дж. Сойер

сказала Бандра, улыбаясь во всё лицо. – Чтобы Двое воистину стали Одним.

Мэри улыбнулась в ответ.

– Точняк.

* * *

Телефон зазвонил через два дня, где-то в шесть вечера. Мэри и Бандра отработали свой первый полный день в университете и теперь расслаблялись у себя в доме, который раньше принадлежал Рубену. Мэри растянулась на диване, дочитывая, наконец, роман Скотта Туроу, который начинала читать давным-давно, ещё до первого открытия портала между мирами. Бандра лежала в большом шезлонге, доставшемся им вместе с домом, – том самом, на котором спала Мэри во время карантина. Она тоже читала книгу с неандертальского планшета.

Когда телефон на низком столике возле дивана зазвонил, Мэри загнула страницу книги, встала и подняла трубку:

– Алло?

– Здравствуйте, Мэри, – сказал женский голос с пакистанским акцентом. – Это Кейсер Ремтулла из Йоркского.

– О боже, Кейсер! Здравствуйте! Как вы?

– У меня всё хорошо. Но я с не слишком весёлыми новостями. Вы помните Корнелиуса Раскина?

У Мэри внутри что-то болезненно сжалось.

– Конечно.

– Мне очень жаль, что приходится сообщать вам эту новость, но он недавно скончался.

Мэри удивлённо вскинула брови:

– Правда? Но он ведь был ещё молодой…

– Тридцать пять, как мне сказали.

– Что случилось?

– Был пожар, и… – Она замолчала, и Мэри услышала, как она с трудом сглатывает слюну. – И от него, по-видимому, мало что осталось.

Мэри безуспешно пыталась найти подходящий ответ. В конце концов с её губ сорвалось лишь краткое «ох…».

– Вы не хотели бы… не хотите приехать на поминальную службу? Она будет в пятницу здесь, в Торонто.

Об этом Мэри не надо было даже задумываться.

– Нет. Нет, я ведь его почти не знала, – сказала она. Я его совершенно не знала.

– Да, хорошо, я понимаю, – сказала Кейсер. – Просто подумала, что нужно вам рассказать.

Мэри хотелось сказать Кейсер, что она теперь может спать спокойно – теперь, когда человек, изнасиловавший её – их обеих, – мёртв, однако…

Однако предполагалось, что Мэри вообще не знает о том, что Кейсер изнасиловали. Её мысли путались. Однажды она найдёт способ сделать так, чтобы Кейсер узнала.

– Спасибо за звонок. Простите, что ни приеду.

Они попрощались, и Мэри осторожно положила трубку. Бандра вернула шезлонг в вертикальное положение.

– Кто это был?

Мэри подошла к Бандре и протянула к ней руки, чтобы помочь встать. Потом она притянула её ближе к себе.

– С тобой всё в порядке? – спросила Бандра.

Мэри крепко её обняла.

– Всё хорошо, – сказала она.

– Ты плачешь, – сказала Бандра. Она не видела Мэриного лица, которое та прижимала к её плечу; должно быть, слёзы промочили ткань.

– Не волнуйся, – глухо сказала Мэри. – Просто обними меня.

И Бандра так и сделала.

Глава 44

Мои дорогие люди, дорогие Homo sapiens, мы продолжим наше большое путешествие, продолжим наш чудесный поиск, продолжим наш путь вперёд и ввысь. Это наша история, и это наше будущее. И мы не остановимся, не запнёмся, не сдадимся, пока не достигнем самых дальних звёзд.

Понтер и Адекор много времени проводили в штаб-квартире ООН, консультируя комитет, который пытался решить, следует ли продолжать строительство нового, постоянного портала между комплексом ООН и соответствующим местом острова Данкат. В конце концов, доказывали некоторые, если мужчины не смогут им пользоваться, то проект следует закрыть. Луиза Бенуа также была включена в этот комитет.

В Лаврентийском университете, разумеется, начались рождественские каникулы – это означало, что Мэри и Бандра не были привязаны к Садбери. Они решили слетать в Нью-Йорк, чтобы встретить Новый год с Луизой, Понтером и Адекором на Таймс-сквер.

– Это невероятно! – говорила Бандра, почти крича, чтобы её было слышно за шумом толпы. – Сколько здесь народу?

– Обычно собирается где-то полмиллиона.

Бандра огляделась вокруг.

– Полмиллиона! Я не думаю, чтобы полмиллиона барастов вообще хоть когда-нибудь собирались вместе.

– Так почему вы празднуете Новый год именно в этот день? – спросил Понтер. – Это не солнцестояние и не равноденствие.

– Хм, – сказала Луиза. – Если честно, я не знаю. Мэри?

Мэри покачала головой:

– Без понятия. – Она заглянула Луизе в глаза и попыталась изобразить её квебекский акцент, перекрикивая при этом гомон толпы: – Но любой день подходит, чтоб устроить фи-и-есту! – Нет, улыбку на её лице увидеть пока не удастся: ещё слишком рано.

– Так что же будет сегодня вечером? – спросил Адекор.

Всё вокруг было залито неоновыми огнями.

– Видите вон то здание? – спросила Мэри, указывая рукой:

Адекор и Понтер кивнули.

– Когда-то там располагалась главная редакция газеты «Нью-Йорк таймс» – вот почему это место зовётся Таймс-сквер. Так вот, видите флагшток на самом верху? Его высота более двадцати трех метров. Огромный шар весом в четыреста пятьдесят три килограмма начнёт спускаться по этому флагштоку ровно в 23:59, и ему понадобится ровно шестьдесят секунд, чтобы достичь нижней точки. Когда это произойдёт, это будет знаком начала нового года, и начнётся грандиозное шоу фейерверков. – У Мэри была в руках сумка; все присутствующие получили такие в подарок от Департамента содействия бизнесу Таймс-сквер. – Когда шар коснётся нижней точки, полагается расцеловать тех, кого вы любите, и крикнуть: «С Новым годом!». Но вам ещё надо будет подбросить в воздух содержимое ваших сумок. Они наполнены маленькими кусочками бумаги, которые называются конфетти.

Адекор покачал головой:

– Сложный ритуал.

– Звучит восхитительно! – сказала Бандра. – Я думаю… Изумление! Изумление!

– Что? – не поняла Мэри.

Бандра показала куда-то ей за спину.

– Это мы!

Мэри повернулась. Один из гигантских телеэкранов показывал Бандру и Мэри. На глазах у Мэри – это и правда было захватывающее зрелище – камера переместилась влево и показала Понтера и Адекора. Впрочем, через несколько секунд на экране появился мэр Нью-Йорка, машущий толпе. Мэри снова повернулась к остальным.

– Наше присутствие не прошло незамеченным, – сказала она, улыбаясь.

Понтер рассмеялся:

– О, мы к этому уже привыкли.

– Вы приходите сюда каждый год? – спросил Адекор.

С неба падал негустой снег, и дыхание Мэри было ясно видно в холодном воздухе.

– Я? Я никогда здесь не была, но я каждый год смотрю эту церемонию по телевизору вместе с примерно 300 миллионами других людей по всему миру. Это уже традиция.

– Который сейчас час? – спросил Понтер.

Мэри глянула на часы; неонового света вокруг было достаточно, чтобы рассмотреть стрелки.

– Ещё только 23:30, – сказала она.

– О-о-о! – сказала Бандра, снова указывая на экран. – Теперь очередь Лу!

На этот раз гигантский экран показывал крупным планом прекрасное лицо Луизы и то, как она очаровательно улыбается, заметив своё лицо в трансляции. Раздались одобрительные крики десятка тысяч мужских голосов. Что же, Памела Андерсон тоже начинала с появления на джамботроне…