Владислав Конюшевский - Иной вариант

Наконец к подъезду подлетела правительственная черная «Ауди» с мигалками за радиаторной решеткой. В ней был всего один пассажир, причем ныне не занимающий никаких официальных должностей. Генерал Денисенко – твердым, скорым, совсем не старческим шагом – поднялся наверх, на третий этаж.

Спецназовцы из управления «А» уже блокировали второй и четвертый этажи, готовясь штурмовать квартиру. Все по-взрослому – бронещиты, автоматы, светошоковые гранаты. Хоть им и противостоял – по данным сканирования – всего один человек, рисковать никто не хотел. Тем более – в доме было оружие, а команда была – по возможности брать живым…

– Товарищ генерал… – высунувшись из-за щита, проговорил командир группы, – когда?

– Ша! – резко сказал старик. – С места ни шагу! Когда скажу, тогда и…

Командир молча выругался про себя – экипировки на всех по двадцать пять – тридцать килограммов, на улице тридцать два в тени, а кондиционера в подъезде элитного дома, конечно же, нет. Но он привычно подавил раздражение…

– Альфа – Восходу.

– На приеме.

– Один у входа.

– Принял…

Генерал позвонил в дверной звонок. Дом был старый, цековский еще, квартиры хорошие – но по тогдашним меркам.

– Женя… – крикнул он старческим фальцетом, – открой, это Денисенко.

Нет движения. Майор показал жестом – боевая готовность.

– Женя. Открой, говорю, здесь ты?

Дверь щелкнула. Старик посмотрел на спецназовцев, вошел. Щелкнул замком, закрывая дверь…

– Альфа – Восходу. Один в адресе. Отбой.

Квартира была обставлена большей частью в старом, еще времен позднего СССР стиле, типично интеллигентском, с рогами, портретом Хемингуэя и трюмо. Было тихо и жарко, кондиционер если и был в квартире – то он не был включен. Старик не разуваясь прошел по длинному коридору, заглянул в комнату. Он знал эту квартиру. Отец ее хозяина в свое время долго проработал на нелегальном положении в странах Латинской Америки, был лично знаком с Фиделем. Он умер в девяносто третьем – не выдержал.

Надо держаться…

Хозяин – сидел за столом в комнате, которая использовалась как кабинет. Ручка, белый лист бумаги, отсутствующий взгляд в окно. Единственной приметой того, что все это происходит не в конце восьмидесятых, на излете «холодной войны», а тридцать лет спустя, был открытый ноутбук. Он работал почти бесшумно, и в пространство летели звезды [84] 84

Популярнейшая заставка Виндоус.

[Закрыть] . Хотя все это было похоже и на ночной бой где-нибудь в Цумадинском районе…

Старик, не спрашиваясь, присел за стол, посмотрел в окно. Нет, не видят. Снайперы там, конечно, есть – но видимости нет. Тюль, да еще и окна… квартира старая, это тебе не новые с их громадной, неизвестно на что, площадью остекления…

Помолчали. Каждый о своем.

– То, что ты за деньги продался, не верю, – сухо сказал старик, пригладив аккуратные, щеточкой усы, – не тот ты человек, Женя, а я тебя еще с Афгана знаю. Тогда за что?

Хозяин квартиры не ответил.

– Какого хрена ты вообще сделал? Ты ведь не выдал «Танец» Тогда почему…

«Танец» – так среди своих называлась операция по выманиванию из норы и ликвидации Доку Умарова.

Хозяин квартиры снова промолчал.

– Конкретная группировка, так? Кого, Женя? Кого они взяли, ну? Говори.

Хозяин квартиры молчал.

– Говори, б…! – заорал генерал. – Что ты как партизан в Львовском гестапо?! Кого они у тебя взяли?

Хозяин квартиры молчал.

Генерал протянул руку через стол, резким движением пододвинул к себе портативный компьютер. От движения ноут зашуршал, пробуждаясь. Заставка на экране сменилась обычной Виндой с окнами. Главным был проигрыватель BS Player, открытый и с остановленной записью. Генерал пустил запись.

Люди – почти все в масках, но кто-то – без. Автоматы у всех. Речь по-чеченски…

Такбир! Аллаху Акбар! Такбир! Аллаху Акбар! Такбир! Аллаху Акбар!

Сирия. Джебаль аль-Нусра.

– Сирия. Оттуда идет?! Говори, ну?! Кого взяли?! Где он, я его здесь не вижу?! Что еще ты им сдал?

– Паша… – выдавил из себя хозяин квартиры.

– Паша?! Где он?!

Пашей звали внука хозяина этой квартиры. Генерал помнил, как он играл у него на даче…

– Без маски.

Денисова как холодной водой окатило. Матерясь и вспоминая, что ему показывал внук, – ему удалось все же поставить запись заново.

Такбир! Аллаху Акбар! Такбир! Аллаху Акбар! Такбир! Аллаху Акбар!

Стоп!

Без маски. Такой же боевик, как и все, короткая, не успевшая отрасти бородка. Автомат Калашникова, разгрузка.

Запись плохая, но…

– Он же… – генерал не узнавал своего голоса, – он же… в Англии учится. В Англии… У тебя… учится.

– Учился, – поправил заместитель директора Федеральной службы охраны, – учился, Иван Петрович. Учился…

– Что за х…я, – резко спросил генерал, – ты что, мать твою, несешь?! Он же русский у тебя!? Это что – он?!

– Иван Петрович… он – жив?

– Чего?!

– Его… он жив?! Его ваши взяли. Ваш. Он – жив?!

– Ты что несешь, Женя?! – вызверился генерал. – Что ты бормочешь, как институтка, сифак подхватившая?! Ты кого, б… воспитал в своем доме! Сторонника Аль-Каиды, твою мать! Ты кого, с…а, воспитал?! Ты ради этого нас всех в сортир спустил, гнида?! Ради этого гаденыша?!

– Внук он мне, Иван Петрович, – сказал заместитель директора ФСО, который в восьмидесятых был всего лишь молоденьким лейтенантом, счастливо спасшимся в бойне на Саланге. – Внук он мне. У Лильки… детей больше не будет… понимаешь?

– Понимаю? Понимаю?!!! Какого х… ты его за шкирку из этой сраной Англии сюда не приволок?! Как он у тебя докатился, б… до такого?! Какого х… ты все это время молчал, подонок?!

– Сказал бы – и что?! В «Черный Дельфин»? Или в могилу?! Мы все знаем, каково родственникам погибших, каково родственникам сослуживцев – а ты хоть раз представлял себе, каково родственникам террористов?!

– Да ты о…л?! Родственник террориста!

Генерал Денисенко взял себя в руки.

– Когда это началось?

– В прошлом году… – устало сказал хозяин квартиры.

– Конкретнее.

– Летом. В июле… кажется.

– Что требовали?! Ты им что-то дал?!

– Нет. Просто – не видеть. Блокировать информацию. А ты бы как поступил, а?

– Да своими бы руками пристрелил! Если за ум не берется! *censored*н сын!

– Внук он мне, Иван Петрович. Лилька… еле держится. Не будет у нее больше детей, – как заведенный сказал заместитель директора ФСО.

Молчание.

– Внук?! – нехорошо начал Денисенко. – А у меня тоже внук был, Женя. Помнишь?! Напомнить, где он сейчас?! В могиле лежит! Пал смертью храбрых! И ты меня спрашиваешь, каково родственникам террористов?! На жалость давишь?!

– Я на жалость не давлю. Тот человек… одиночка, который с американцами… твой человек? Скажи мне, Паша – жив? Просто – скажи.

– ха.

Молчание. Только едва слышно тикают часы.

– Жив?! – взорвался криком хозяин квартиры.

Генерал Денисенко сухо усмехнулся – вот теперь он полностью овладел собой. Он был старой, советской еще закваски офицером, готовился в девяностые, после вывода советских войск стать резидентом в Афганистане. Ни криком, ни истерикой его было не пронять.

– Не знаю, Женя, – спокойно сказал он, – скорее всего, нет. Я таким не интересуюсь, ни к чему это… меньше знаешь, спокойнее спишь. Судьба таких – безымянная могила. И ты это знаешь. Мои люди шуток не шутят…

Денисенко поднялся.

– И на жалость не рассчитывай, Женя, нет у меня жалости. Ни к тебе, ни к змеенышу твоему. Давил, давлю и давить буду. Прощай…

Генерал встал и вышел из квартиры. За спиной прозвучал выстрел. Он махнул рукой находящимся на страже бойцам управления А. Дело сделано…

02 июня 2015 года. Вашингтон. Округ Колумбия. Белый дом

…

– Итак…

Президент Соединенных Штатов уперся руками в стол, изготовленный из дубовых досок затонувшего два века назад во время американо-британской войны британского военного корабля «Резолют». Это был один из самых известных столов в мире…

– Подведем краткие итоги, джентльмены. В России – полный провал, русские зачистили все. У нас есть два погибших оперативных офицера и два – пропавших без вести. Единственный свидетель, который мог пролить свет на происходящее, убит русскими. Посольство фактически в осаде. Это первое…

Несколько высокопоставленных должностных лиц «силовой» команды не отрываясь смотрели на главу государства.

– В Польше – полный провал. Польская сторона отказалась оказывать нам какую угодно помощь. При попытке задержания лиц, имеющих отношение к чеченской криминальной общине, произошла серьезная перестрелка с многочисленными человеческими жертвами. Адмирал МакРейвен тяжело ранен.