Кровь не вода - Василий Седой

до последнего, защищая свою землю, все проще и сложнее одновременно.

Осмыслить все это до конца я не успел, как-то быстро мы добрались до места назначения, и мне стало не до размышлений.

Несмотря на раннее время, здесь на небольшой площади, расположенной в центре слободы, собралось довольно много казаков, которые изображали из себя неорганизованную толпу.

Как-то я не так себе представлял пресловутый казачий круг и на мгновение даже растерялся, глядя на это подобие митинга.

Прохор, буркнув что-то типа «ждите здесь», сразу направился ближе к центру площади, а его сын вместе с подельниками тут же отошли в сторону, где кучковались их сверстники.

Я, на минуту потерявшись от такого расклада, осмотрелся, отошёл чуть в сторонку и от нечего делать стал прислушиваться к разговору стоящей неподалёку группы казаков.

Довольно быстро стало ясно, что круг сегодня собран не просто так. Народ решает, кому и куда нужно отправляться в поход, а говоря проще — в набег.

Мнения разделились, и споры доходили до хрипа, но обходилось все без рукоприкладства, хоть и казалось, что некоторые были не против почесать свои кулаки о лица оппонентов.

Походу здесь рассматривалось два варианта: идти на Волгу грабить речные караваны под руководством какого-то атамана Черного или отправиться под руку атамана Черкаша, который собирает людей для похода на османские земли.

Большинство, как я видел, желали податься к Черному, а вот на осман идти хотели совсем немногие казаки. В основном к ним почему-то рвалась молодежь.

Честно сказать, интересно было наблюдать за поведением собравшихся, очень уж своеобразно они себя вели, и довольно скоро мне стало понятно, что все здесь делились на определенные группы по интересам.

Нет, это не было связано с будущим походом, скорее, казаки делились по возрасту и, наверное, социальному положению.

Главную же скрипку здесь играли старейшины, о чем-то негромко разговаривая в тесном кругу посреди этого людского водоворота.

Ещё я для себя отметил вот что: количество собравшихся явно не соответствовало размерам слободы. Говоря другими словами, здесь собралось гораздо больше казаков, чем проживало в поселении, и это меня неслабо заинтересовало.

К сожалению, из памяти парня я ничего по этому поводу почерпнуть не смог, а спрашивать не рискнул. Всё-таки я чувствовал себя здесь чужим, тем более что время от времени ловил устремленные на меня недоуменные взгляды, из-за которых чувствовал себя не совсем в своей тарелке.

Наверное, больше часа ничего не происходило, и я даже заскучать успел, несмотря на интерес к некоторым невольно подслушанным разговорам. А потом среди старшин наметилось некоторое шевеление, и к собравшимся обратился здоровенный рыжебородый казак.

Мне с моего места не видно было, куда он залез, чтобы его видели все собравшиеся, но возвышался он над всеми не меньше, чем на полкорпуса.

Говорил он негромко, но из-за мгновенно наступившей тишины слышали его все прекрасно.

Он короткими рубленными фразами обозначил, что в этом году в слободу прибыли сразу два представителя уважаемых атаманов, которые зовут присоединиться к ним в походах.

Коротко поведал об этих самых атаманах, а потом и о том, куда каждый из них поведет свои отряды.

После этого, выдержав крохотную паузу, хмуро оглядел собравшихся и добавил или, скорее, напомнил, что голосовать за поход могут только те казаки, кому не нужно оставаться на охране поселения и предложил тем, кто не пойдёт в поход, переместиться на правую от него сторону площади.

Само голосование прошло предельно просто: те, кто поддержал поход с Черным, двинулись на левую сторону площади, а те, кто хотел идти к Черкашу, направились в центр.

Все прошло быстро, как-то просто, и считать, чьи сторонники победили в голосовании, особо не пришлось. Просто за поход с Черкашом проголосовали всего человек двадцать, все остальные высказали желание идти к Черному.

После этого все споры по этому поводу прекратились, и казаки начал шептаться на другие темы. Тот же рыжебородый мужик между тем обозначил время сбора отправляющихся в поход и предупредил, что наказной атаман будет выбран, когда здесь соберутся уже непосредственные участники похода.

Несмотря на принятое решение народ не торопился расходиться. Вместо этого все как-то перегруппировались, уплотнившись, и освободили довольно много места посреди площади. Там остались стоять только три седых старика и рыжебородый казак, который снова начал вещать, теперь уже не залезая на, как оказалось, приличного размера бочку.

Он позвал в круг двух казаков и, дождавшись, когда те появятся перед его глазами, начал вершить суд.

Все проходило быстро, конкретно и, как мне показалось, абсолютно непредвзято.

Казаки, для разрешения спора которых понадобился круг, спорили о своих отпрысках, которых когда-то давно обещали друг другу поженить между собой, чтобы таким образом породниться.

В общем, один предъявил другому, что он не смог уберечь свою дочь от бесчестья, и та загуляла до свадьбы, чему есть немало свидетелей, поэтому ни о какой свадьбе и речи идти не может. Собственно, другой и не спорил, единственно, о чем шла речь в этом случае — это о сумме компенсации за подаренные несостоявшейся невесте подарки.

Вот честно, слушая все это, сам не понимаю, как не стал ржать на всю площадь. Просто все это настолько комично выглядело, что удержался я только неимоверным напряжением сил. Собственно, в толпе казаков я был не единственным, кто давился смехом, стараясь не подавать виду. Многие прятали за спинами товарищей покрасневшие напряженные лица.

В общем, местный суд, как я понял, это ещё и развлечение, ну или представление, на которое люди с охотой приходят посмотреть.

Сделал такой вывод я потому, что к началу этого действа народа, которого на площади и так было немало, значительно прибавилось, что снова вызвало у меня вопрос: откуда они берутся?

После суда несостоявшихся сватов разбиралось ещё несколько спорных ситуаций, которые мне в преддверии предстоящих разборок с Прохором были не особо интересны.

В принципе, пару часов наблюдая за местным правосудием, я начал понимать, зачем Прохору так хотелось, чтобы я попал в этот круг. Понял я также, и почему такими гоголями выглядели мои оппоненты в будущем разбирательстве.

Поглумиться захотелось казаку над крестьянских сыном. Самому развлечься, ну и товарищей развлечь, отыскав для этого подходящего дурачка.

Просто априори в казачьему кругу суд крестьянина с казаком не может быть справедливым, как среди равных, в чем я имел возможность убедиться, глядя на разбирательство претензии как раз одного из крестьян с уважаемым казаком. Крестьянина просто никто не хотел слушать и не слышал, вот и вся справедливость.

В принципе чего-то подобного нужно было ждать, соответственно,