Управдом: назад в 90-е - Сергей Тамбовский

рекламы, — зайду после обеда… как жизнь-то молодая течет? — зачем-то задержался я на этот дежурный вопрос.

— Аааа, — махнула она рукой, скривив рот, — лучше не спрашивай…

После обеда

В институт я уж не пошел, пробежался по центральной улице нашего городка под названием Большая Сретенская. Она пешеходной стала еще в последние годы советской власти, а сейчас ее оккупировали продавцы и зазывалы. Полюбовался на морячка с внучкой — местная достопримечательность, морячок в любой самый лютый мороз сидел на стуле в одной безрукавке и флотской шапке и наяривал на гармошке популярные мелодии. А внучка его, сравнительно тепло все же одетая, ходила со снятой шапкой и собирала благодарности у слушателей.

Закусил горячим бутербродом с кофе в одной забегаловке неподалеку, обошлось это всего в пятьсот рубликов. Зашел от нечего делать в валютный магазин Ле-Монти… тут все на доллары продавалось, но выбор, конечно, был неплох, правда дороговато — облюбованный мной у челночницы Дарьи адидасовский костюмчик обошелся бы мне на нашу валюту ровно в полтора раза дороже. Модные видеомагнитофоны стояли в ряд вдоль одной из стенок этого Ле-Монти — самый дешевый Голдстар (еще не переименованный в LG) тянул на миллион, запредельная сумма для рядового российского обывателя, для меня в частности.

А тут и настала пора возвращаться в администрацию под крыло гостеприимной секретарши Светочки… та сразу же, как увидела меня, вытащила из папочки два листочка и сказала:

— Все подписано и пропечатано, можешь работать дальше.

— Что бы я без тебя делал, — сделал умильное лицо я, — ты мой ангел-хранитель.

— В демоны только не переквалифицируйся ненароком, — отпустила шпильку она, на этом мы и расстались.

А теперь путь-дорожка моя лежит в нотариальную контору, вспомнил я напутственные слова комиссара Жени, ближайшая на Воробьевке, это буквально два шага от драмтеатра. Транспорт туда не ходил, добрался пешочком буквально за десять минут. О, натариус Бекмамбетова, прочитал я надпись на двери, ведущий в старинный особняк 19 века, успешно разваливающийся, впрочем, в веке 20-м.

— Добрый день, — снял я шапку в приемной, — мне бы завизировать уставчик…

Его я еще вчера сочинил, содрав с аналогичного у комиссара Жени — только название и реквизиты в конце поменять пришлось. А распечатал в конторе Костика, там у него отличный лазерник стоял, Эйч-Пи-100, зверь-машина для 93 года-то.

— Записывался? — с максимально мерзкой интонацией спросила у меня помощница нотариуса.

— Никак нет, ваше благородие, — честно признался я.

— Тогда придется подождать, — с теми же стервозными интонациями сообщила мне она.

Вы никогда не были у нотариусов? Это вам сильно повезло, граждане… почему?… да потому что нотариусы эти представляют собой зажравшуюся и вконец охреневшую прослойку между широкими народными массами и руководящими верхами власти. Для начала там надо посидеть в ожидании минимум час, а потом начинаются придирки и буквоедство. Вспоминаю, как в 10-м примерно году меняли мы наименование нашей организации, так пришлось бегать в треугольнике администрация-налоговая-нотариус примерно две недели без перерывов. Если б вы спросили, какая профессия была для меня самой ненавидимой в 90-е годы, то я без колебаний назвал бы нотариусов.

Но в этот раз все обошлось малой кровью — к телу главного распорядителя этой конторой меня допустили всего лишь через полчаса.

— Тэээк, — протянула она, дама очень средних лет со следами былой красоты… очень средних и очень былой, — значит вы организуете товарищество в своем доме.

— Так точно, — не стал спорить я, — организуем.

— Не хватает еще справочки от организации, которая вас курировала при строительстве, — продолжила она скрипучим голосом, — принесете, тогда поговорим.

— Какого рода справочка вам необходима? — на всякий случай уточнил я.

Она в двух словах объяснила, что ей надо и сделала приглашающий жест на выход… ну чего, не прокатило. В налоговую и статкомитет я наверно сегодня не успею, подумал я, поглядев на часы, надо бы и место постоянной работы посетить. И я сел на трамвай-двойку, который по первому городскому кольцу доставил меня в родной НИИ, что напротив психушки.

Глава 5

— Тебя Илья Аркадьич спрашивал, — сообщил мне сосед по лаборатории по имени Паша-техник, — два раза уже.

— Все понял, — ответил я, — уже таки иду… а по какому поводу, не знаешь?

Паша потряс головой в отрицательном смысле, а я разделся и постучал в начальственный кабинет.

— Заходи, — раздалось оттуда, — не бойся.

Я и зашел — Аркадьич сидел за своим столом, сильно подержанном в вихре перемен, и курил, выпуская большие кольца дыма к потолку. Рядом с ним значился его заместитель, вертлявый и неприятный Женя по прозвищу Джек.

— По вашему приказанию явился, — сделал я под козырек, — герр экселенц.

— Садись, я тебе сейчас новую задачу поставлю, — сообщил Аркадьич, одновременно туша бычок в пепельнице, — смотри, что тебе надо сделать в ближайшие пару дней.

И он вытащил из угла и поставил на свой стол лазерный принтер компании HP, здоровенный такой ящик, из которого наружу выходил только шнур питания.

— Сломалась вот у завотделением такая штука, надо починить…

— Ничего себе задачка… — вырвалось само собой у меня, — и с чем это едят?

— С персональными компьютерами типа IBM-PC или совместимыми с ними.

— Да это-то понятно, — ответил я, — внутри там чего? Блок-схема хотя бы есть?

— Нет ничего, — хмуро сказал Аркадьич, — могу только добавить, что ни одна лампочка при включении не горит…

— Ну это меняет дело, — сложил губы в трубочку я, — возможно предохранитель тупо сгорел…

— Да это я уже проверил, — с тоской заявил начальник, — нет тут никакого предохранителя.

— Я это заберу, да? — уточнил я.

— Забирай, конечно… и помни, что срок у тебя до послезавтра. Да, если справишься, то премию выпишут, десять тыщ.

— Йэс, сэр, я постарюсь справиться, сэр, — вторично отдал я под козырек и с принтером под мышкой вернулся в свою лабораторию.

Принтер, телевизор, Вольфенштайн и все-все-все

Возиться с этой страшной штукой компании Хьюлет-Паккард я, конечно, сегодня не стал, а просто засыпал себе растворимого кофе, развел кипятком из чайника и послушал, что говорят коллеги из лаборатории. Все же, наверно, помнят чеканную формулу производственных отношений в СССР, которая и в начале