Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов

Строки, выделенные жирным, складывались в ясную картину: некогда Эриксон возглавлял отдел разработки, именно под его руководством создавалась основа ключевых технологий компании. Однако год назад его внезапно уволили. А через несколько дней вернули, но уже не руководителем, а жалким техническим консультантом. Всё было предельно очевидно.

"Это ведь понижение, не так ли?" – шепнуло сознание, словно услышанное на совещании издевательское эхо.

После этого началась череда бед: глубокая депрессия, возвращение когда-то побежденного рака. Болезнь сжигала человека, а вскоре и вовсе оборвала жизнь.

В отчёте значилось ещё одно важное обстоятельство: первой тревогу подняла его жена. Именно она обратилась к сыщику, чувствуя неладное. Её беспокойство пахло правдой – в компании мужа происходило что-то серьёзное. Технические конфликты? Давление сверху? Всё оставалось под грифом "конфиденциально". Эриксон молчал, как будто поставил замок на каждое слово. Даже встретившись с вдовой, вряд ли удалось бы вырвать хоть крупицу фактов.

И всё же в памяти всплыла обронённая когда-то Эмили фраза.

– В компании творится грязь. Стоит лишь указать начальству на ошибки – и начинается травля. Десятки людей уходили, потому что не выдерживали.

Те слова теперь звучали особенно звонко, почти звенели в висках. Значит, Эриксон мог оказаться одной из жертв внутреннего давления. Учитывая характер вице-президента Шармы и тон отчёта, ничего удивительного в этом не было бы.

"Вот оно… слабое место "Теранос"." – мысль засверкала холодным светом. В отличие от тщательно укрытых технических секретов, доказательства систематической травли добыть гораздо проще.

Эта мысль подтолкнула к действию. Телефон мягко завибрировал в руке, и гудки, будто растянутые, тянулись в тишине. Наконец на другом конце раздался знакомый голос Эмили.

– Починила наконец? – прозвучал вопрос с лёгкой насмешкой.

Между ними уже установилась привычка время от времени обмениваться шутливыми уколами.

– Нет ещё. Этот месяц был безумно тяжёлым, думаю заняться ремонтом в следующем. К тому же это всего лишь маленькая царапина….

– Тянешь слишком долго, забудешь – и компенсация пропадёт даром.

– Сомневаюсь. Кстати, странно слышать такую заботу. Не встречала никого, кто бы так рвался отдать долг.

Смех пробежал по линии, как лёгкий электрический разряд. После пары фраз для разогрева разговор перешёл к главному….

– Кстати, твой знакомый уже советовался с юристом? – прозвучало вопросом.

– Ах… пока нет. Говорит, нужно ещё время, чтобы всё обдумать.

– Так и думал. В своё время тоже тянул. Но если решение подано всерьёз, откладывать нельзя. Чем раньше будет консультация, тем выше шанс что-то успеть.

– Почему именно время?

– Доказательства, – прозвучало с нажимом. – Особенно когда речь идёт о травле на рабочем месте. Нужно начинать собирать подтверждения сейчас, а не надеяться лишь на память. Иначе суд может просто не принять слова за факт.

– Понятно….

– Записывать всё: кто сказал, где и когда. Вести дневник. А лучше – фотографии, записи, любое объективное подтверждение.

Разговор завершился лёгким щелчком телефона, и шаги зазвучали по коридору, отдаваясь в пустоте стен. Но тишину разорвал взволнованный голос Добби:

– Шон! Большая Белая Акула! Опять в новостях!

***

После недели тягостного молчания Акула внезапно всплыла на поверхность – прямо в прямом эфире финансового канала. Экран сиял холодным светом, ведущий восклицал, а слова гостя резали пространство, как лезвие.

– В прошлом была допущена близорукость. Теперь ясно: перевод "Эпикуры" в формат fast casual – единственно верный шаг.

– Хочется сказать, что "Эпикура" действительно может стать вторым "Чипотле"?

– Вполне возможно.

Зал студии словно затаил дыхание. Акула не атаковала ставку, напротив – поддержала её.

– Ресторанный рынок цикличен, – продолжал гость. – И каждый новый виток приносит возможности. Главное – ухватить момент. "Double Crab House" открывает золотую перспективу. Подобно тому, как Chipotle заново подал мексиканскую кухню, мы выведем креольское меню в центр внимания.

На этом Акула не остановилась. Из уст посыпались заявления о том, что купленный бренд способен возглавить рынок.

– Значит, вы снимаете свои двенадцать кандидатур в совет директоров?

– Ни в коем случае. Мы их сохраняем.

– Но ведь только что признали верность стратегии Уитмера?

– Идея – ничто без исполнителей. Тот факт, что нынешнее руководство допустило столь печальное падение при такой возможности, только доказывает их несостоятельность. Важно не задумка, а руки, что воплотят её в жизнь. И у нас эти руки есть.

Простая, почти убийственная логика: признать правильность курса и одновременно растоптать тех, кто его ведёт.

В груди стянуло холодом. Никто не ожидал подобного поворота. Казалось, удар будет по самой ставке, но Акула решил другое – украсть всю стратегию.

– Если наш совет займёт штурвал, акции поднимутся до восьмидесяти долларов в течение года.

– То есть почти на 70%?

– Совсем несложно. В слияниях и поглощениях всё держится на эффективности. Стоит убрать дублирующиеся ресурсы, урезать потери – и капитализация растёт. Это наш конёк.

В студии запахло сенсацией. Заявление прогремело, словно выстрел. И рынок ответил мгновенно. Финансовые каналы один за другим начали вспоминать блестящие примеры из прошлого:

– Shark Capital – мастера корпоративной хирургии. Их умение выжимать эффективность не имеет равных. Взять хотя бы сделку с Calgon два года назад: маржа EBITDA поднялась с 15% до 20%.

Графики на экранах взмывали вверх, а воздух был наполнен предвкушением – словно где-то далеко уже гремела гроза, обещая новый шквал событий.

"С "Мэйфилдом" они взяли компанию, чьи акции стоили двадцать долларов, и уже через год продали её по тридцать четыре, вытянув за счёт жёстких реформ и холодного расчёта."

– Значит, правда верите, что "Эпикура" оживёт под управлением Shark Capital?

– Без сомнений. Вопрос не "поднимется ли", а "насколько высоко".

Эти слова обрушились на рынок, словно удар колокола в полночь. В тот же день котировки "Эпикуры" подпрыгнули сразу на двадцать процентов. Для сравнения – пресс-конференция Уитмера подняла их всего на пять. И это ясно дало понять: вера публики была на стороне Акулы, а не на нашей стороне.

Вскоре стратег кампании принёс новые вести, отчётливо пахнувшие тревогой:

– Институты намекают на сотрудничество с Shark Capital. Предлагают поделить места в совете пополам, чтобы совместить опыт обеих сторон….

Такое предложение звучало не как поддержка, а как сомнение. Половинчатая мера означала одно – при жёстком выборе предпочтут тех, кто