Пушинка в урагане (наш человек на троне). Часть 1 - Сергей Юрьевич Ежов

— Нет и, правда, недурно! — бодрым тоном заявил я — Не откажите, господа, посмотреть на то, что я к вам привёз.

Андрей установил раскладной стол, а рядом с ним два чемодана. Я открыл тот, что побольше и извлёк из него копию самолёта Можайского.

— Откуда?

— Александр Фёдорович, по моей просьбе вас посетил поручик Власьев, он мне изложил детали, а по ним я изготовил эту модель. Уверяю вас, Александр Фёдорович, я не разглашал детали вашего изобретения.

Андрей закрутил резиномоторы, и с руки запустил модель в воздух.

— Обратите внимание, господа, модель летит неустойчиво, раскачивается.

В это время небольшой порыв ветра опрокинул самолётик на землю.

— Всё ясно?

Можайский со Степановым хмуро покивали.

— Да, Пётр Николаевич, если бы там был человек, то он неминуемо бы погиб или сильно покалечился.

— Тут вами, господа была допущена небольшая, но важная ошибка, а именно: если мы посмотрим на птиц, то увидим, что у лучших летунов крылья узкие и длинные, а у дурных напротив, короткие и широкие. Прошу не обижаться на сравнение, но к телу буревестника вы приделали куриные крылья. Разрешите продемонстрировать этот тезис наглядно?

Моряки усиленно закивали. Андрей к тому времени принёс модель, и мы в четыре руки отстыковали старые крылья, и установили другие, памятные мне формой из далёкого детства и кружка авиамоделизма. Андрей снова закрутил резиномотор, и отправил модель в полёт. Мои собеседники зачарованно смотрели, как модель пролетела примерно вчетверо дольше, несмотря на несколько порывов ветра. Самолётик покачивался, рыскал, но летел дальше.

— Но как же, Пётр Николаевич! — с каким-то отчаянием воскликнул Можайский.

— Не расстраивайтесь, пожалуйста, Александр Фёдорович. — поспешил я его успокоить — Просто Вы были заняты проектированием в одиночку, с нечастой помощью господина мичмана, а у меня есть возможность консультироваться с десятком инженеров и профессоров физики и механики. Какой мы из этого сделаем вывод?

— И какой же, Пётр Николаевич?

— Слышали поговорку: «Порядок бьёт класс»?

— Нет, не довелось. А что она означает?

— Означает она такую простую вещь, что команда дисциплинированных единомышленников, непременно побьёт команду неорганизованную, даже если каждый из второй команды куда как лучший боец, чем член первой.

— Соглашусь.

— А из этого следует, что создание самолёта следует вести группой, в которой будут иметься инженер, чертёжник и высококлассные мастеровые. А руководить таковым коллективом я предлагаю вам, Александр Фёдорович. Думаю, что в течение года-двух вы сумеете создать хорошо летающий самолёт. Согласны?

— Я… Что… Всем сердцем согласен, Пётр Николаевич! А как же вы?

— У меня другая задача, Александр Фёдорович. Вашему самолёту нужен мощный и при этом имеющий малые размеры двигатель, не так ли?

— Разумеется, нужен.

— Вот моей задачей будет формирование нескольких групп, одна из которых создаст двигатель, другая группа будет думать о топливе для этого двигателя, ещё одна будет разрабатывать приборы…

— Экую махину Вы взваливаете на себя, Ваше императорское высочество!

— А ещё я хочу вам показать другую летающую модель. Вы не против?

— Разумеется, мы полностью согласны!

Из другого чемодана Андрей вынул модель биплана, слегка похожего на У-2.

— Почему у этого самолёта два ряда крыльев? — тут же спросил Степанов.

— Видите ли, Иван Александрович, сейчас мы не можем дать самолёту двигатель достаточной мощности. Придётся компенсировать это площадью крыльев.

Андрей запустил самолётик, и он улетел дальше чем моноплан.

— А если поставить три ряда крыльев, то самолёт улетит ещё дальше? — спросил Можайский, внимательно рассматривая модель.

— Нет. К сожалению, нет. В этом случае возрастёт сопротивление воздуха движению самолёта, и оно обнулит все достигнутые преимущества. Я предлагаю вам, господа, заняться исследованием формы самолётов на постоянной, научной основе.

— Вы и мне предлагаете? — сделал шаг вперёд Степанов.

— И Вам тоже, господин мичман. Будете работать в группе Александра Фёдоровича, если не возражаете.

— Каковы будут указания, Ваше императорское высочество? — встал по стойке смирно Можайский.

— Ну, полно, Александр Фёдорович, давайте продолжим разговор по-прежнему, запросто. А указания такие: вот вам выписка из именного Его императорского величества указа об организации самолётостроительной комиссии под моим общим руководством и Вашим непосредственным начальством над отделением самолётостроения. У Вас имеется право набора персонала в комиссию. Несколько я понимаю, первым Вашим сотрудником станет мичман Степанов?

— Совершенно верно, Пётр Николаевич. Сколько у меня будет подчинённых?

— Пока десять человек. Первой задачей вашей группы будет такая: в течение месяца достроить Ваш, Александр Фёдорович, самолёт, и провести на нём несколько показательных полётов в высочайшем присутствии. Сейчас мы с вами отправляемся в Петербург, там для вас будут оформлены все необходимые документы. Затем вы получите на Адмиралтейской верфи две паровые машины, работающие на жидком топливе, доставите их сюда и установите на свой самолёт. Здесь же, в Красном Селе, в столярной мастерской господина Ломакина, имеется возможность изготовить новые крылья, и вам, господа, необходимо проследить за тщательной их выделкой.