Гибриды - Роберт Дж. Сойер

чему тянуть. Можем начать прямо сегодня.

– Спасибо, – сказала Мэри.

– Но у меня есть одна просьба.

Сердце Мэри тревожно забилось.

– Какая?

– Скажи ему – Понтеру, – что наш брак развалился не из-за меня. Это не моя вина. Скажи ему, что я… что я неплохой, в сущности, человек.

Мэри потянулась над столом и сделала то, чего ранее не сделал Кольм, – коснулась его руки.

– Обязательно, – заверила она его.

Глава 4

Позвольте начать с замечания о том, что речь не идёт о противостоянии – мы или они. Не о том, кто лучше – Homo sapiens или Homo neanderthalensis. Не о том, кто смышлёнее – глексены или барасты. Скорее речь идёт о том, чтобы найти наши собственные сильные стороны, лучшие черты нашей собственной природы, и о том, чтобы делать вещи, которыми мы могли бы гордиться…

Сразу после ланча с Кольмом Мэри поехала домой за Понтером, который с видимым удовольствием смотрел на канале «Космос: Станция воображения» повтор классического «Звёздного пути». Понтер, разумеется, видел этот эпизод впервые, но Мэри его тут же узнала – напыщенный и наигранный «Пусть это будет полем последней битвы», в котором приглашённые звёзды Фрэнк Горшин[12] и Лу Антонио[13] разрывали пейзаж лицами, выкрашенными наполовину в белый, наполовину в чёрный цвет.

Они сели в машину Мэри и выехали в Садбери, куда планировали попасть часов через пять – как раз к ужину у Рубена Монтего.

Летя по четырёхсотому шоссе, Мэри вдруг нажала клаксон, а потом замахала рукой – их только что обогнал Луизин чёрный «Форд Эксплорер» с номером D2O – химическая формула тяжёлой воды. Луиза махнула в ответ и умчалась вперёд.

– По-моему, она превышает максимально разрешённую скорость, – сказал Понтер.

Мэри кивнула:

– Уверена, что ей не составит труда отговориться от штрафа.

* * *

Час проходил за часом; километры оставались позади. Шанайю Твейн и Мартину Макбрайд сменила сначала Фэйт Хилл, а потом Сьюзан Аглукарк.

– Я, наверное, не лучший источник сведений о католицизме, – сказала Мэри в ответ на комментарий Понтера. – Думаю, нужно познакомить тебя с отцом Калдикоттом.

– Что делает его лучшим источником, чем ты? – спросил Понтер, отрывая взгляд от дороги – езда по скоростным шоссе всё ещё была для него в новинку – и поворачиваясь к Мэри.

– Ну он рукоположен. – Специальным жестом – небольшим поднятием левой руки – Мэри теперь могла предотвращать гудок, издаваемый компаньоном Понтера, когда она и сама знала, что слово, только что произнесённое, ему не знакомо. – Посвящён в сан – собственно, это и делает его священником. Ну то есть частью духовенства.

– Прости, – сказал Понтер. – Я всё равно ничего не понимаю.

– В религии существует два класса людей, – сказала Мэри, – клирики и миряне.

Понтер улыбнулся:

– Так совпало, что я не способен произнести ни того, ни другого слова.

Мэри улыбнулась в ответ; ей нравилось его ироничное чувство юмора.

– Так вот, – продолжала она, – клирики – это те, кто прошёл специальную подготовку для выполнения религиозных функций. Миряне – простые люди, как ты или я.

– Но ты говорила, что религия – это система верований, этических и моральных принципов.

– Так и есть.

– Тогда все приверженцы религии должны иметь к ним равный доступ.

Мэри моргнула.

– Ну да, конечно, просто… видишь ли, исходные тексты могут по-разному трактоваться.

– Например?

Мэри задумалась.

– Ну, например, вопрос о том, оставалась ли Мария – мать Иисуса – девственницей всю свою жизнь. Дело в том, что в Библии есть упоминания о сродниках Господних. «Сродники» – это старинное слово, обозначающее братьев.

Понтер кивнул, хотя Мэри подозревала, что если Хак сразу перевёл «сродников» как братьев, то Понтер, вероятно, услышал какую-то бессмыслицу наподобие «“братья” – это старинное слово, обозначающее братьев».

– И этот вопрос так важен?

– Нет, думаю, этот – не особенно. Но другие, относящиеся к области морали, могут быть важны.

Они проезжали через Парри-Саунд.

– Какие, например? – спросил Понтер.

– Ну, к примеру, аборты.

– Аборт… это прекращение жизни плода?

– Да.

– А в чём моральная проблема?

– Ну в том, можно ли это делать. Убить нерождённого ребёнка.

– А зачем вам это может понадобиться? – спросил Понтер.

– Ну если беременность была случайной…

– Как можно случайно забеременеть?

– Ну ты знаешь… – Мэри оборвала себя. – Нет, думаю, ты не знаешь. В твоём мире поколения рождаются каждые десять лет.

Понтер кивнул.

– А менструальные циклы всех ваших женщин синхронизованы. Так что, когда мужчина и женщина сходятся вместе на четыре дня в месяц, это обычно происходит тогда, когда женщина не может забеременеть.

Понтер снова кивнул.

– Ну, в общем, у нас всё не так. Мужчины и женщины постоянно живут вместе и занимаются сексом в течение всего месяца. Случаются беременности, которых не ожидали и не планировали.

– Когда я впервые попал к вам сюда, ты мне говорила, что у твоего народа есть способы предотвращения беременности.

– Есть. Механические и фармацевтические.

Понтер смотрел мимо Мэри на залив Джорджиан-Бей.

– Они не работают?

– По большей части работают. Но не все их применяют, даже когда не хотят зачать ребёнка.

– Почему?

Мэри пожала плечами:

– Неудобно. Дорого. Для тех, кто не пользуется контрацептивными таблетками – необходимость… э… отвлекаться от процесса…

– И всё же создать новую жизнь и потом от неё избавиться…

– Вот видишь! – сказала Мэри. – Даже для тебя это моральная проблема.

– Разумеется. Жизнь бесценна – потому что конечна. – Пауза. – Ну так и что же ваша религия говорит об абортах?

– Что это грех, причём смертный.

– О. То есть ваша религия предписывает применять средства контрацепции?

– Нет, – ответила Мэри. – Это тоже грех.

– Но ведь это… я думаю, тут подойдёт ваше слово «чушь».

Мэри двинула плечом:

– Бог велел нам плодиться и размножаться.

– Это поэтому у вашего мира такое большое население? Потому что так велел ваш Бог?

– Думаю, это один из факторов.

– Но… прости меня, конечно, но я не понимаю. У тебя ведь был партнёр в течение многих декамесяцев, не так ли?

– Да. Кольм.

– И у вас с ним не было детей.

– Верно.

– Но ведь вы же наверняка занимались сексом. Почему у вас не появилось детей?

– Ну на самом деле я таки пользуюсь контрацептивами. Я принимаю таблетки – это комбинация синтетического эстрогена и прогестерона. И поэтому не могу забеременеть.

– Но ведь это грех?

– Многие католики это делают. Это дилемма для многих из нас: мы хотим быть послушны Богу, но должны принимать во внимание и практические соображения. Видишь ли, в 1968 году, когда весь западный мир становился гораздо либеральнее в вопросах секса, Папа