Алые воды "Карибского супа" - Анастасия Стеклова

— Прости меня, — тихо произнёс он, пока Ламарк ещё был рядом и поправлял свои труды над чужим телом. — Я не смог помочь. Я подвёл его.

Бывший канонир, а ныне главный врач, тяжко вздохнул.

— Ты не виноват, у Йорека всегда странные мысли в голове были…

Гектор облизал пересохшие губы.

— Я не про… — Он прервался из-за рези. — Я про… Дж…

— Кристина всё сказала, — быстро прервал его Ламарк и встал, чтобы идти к другим раненым.

— Ты не пони… ш-ш-ш… — Но тот уже ушёл.

Спустя время Гектор догадался, что они все на "Гиацинте", и это единственная причина, почему они чистые, им есть чем лечить раны, они вдали от проклятых Эспаньолы и Кайкос и их не добили иберийцы.

Ворон и Змеиный Глаз. Бестолковые, но хорошие друзья. Везут их в Тортугу, где они, возможно, станут героями с печальной судьбой. Вряд ли никто не будет знать о таком: капитаны рассказали, что в открытом море плавали альбионские и галлийские корабли.

До ночи все выжившие молчали, и лишь на следующий день у них нашлись силы и желание обсудить, что же произошло и как погибли их товарищи.

Они собрались на нижней палубе, их усадили за стол. Кто не мог сидеть, тех положили рядом. Гектор, как выяснилось, не мог из-за попытки русалок вспороть ему живот, прерванную солнечными ожогами и появлением Ламарка.

— Кхецо мачтой грохнуло, — вдохнул Фил Одноглаз. — Он побежал в каюту, чтобы вытащить какой-то сундук ёбанный. Я его потом откопал. А это сундук капитана Бесник, во как. Я там ничего не понял, я по-авзонски не читаю.

— Педро Один застрелили, — коротко сообщил один из пиратов. — Лучше бы Бориса. Хотя его тоже убили.

— Зачем мы умирали, если это не помогло? — пожаловался матрос с рыжими вихрами.

— Зато много русалок убили, — возразил второй, бритый матрос.

— Всех жалко, — коротко бросил Ламарк.

Хэм молча закрыла лицо ладонями.

— Табео забрал голову Жюльена, — рассказала Кристина. — Не знаю зачем. Ответил, что так надо.

Гектор вздрогнул.

Кристина посмотрела на него воспалённым глазами.

— Что случилось с Джулией? Ламарк сказал, что не нашел её, только тебя. Ты видел её?

Гектор закрыл глаза, и тотчас перед ним всплыло самое мучительное, самое чудовищное зрелище его жизни…

Он распахнул глаза так широко, точно это помогло бы обернуть время вспять.

— Я видел её, — и замолчал.

Все посмотрели на Гектора так, точно он стал вторым Иудой.

— Видел он её, блядь. Пиздец достижение, — выразил общую мысль Фил.

— А что ж не спас? — зло бросил бритый матрос.

Гектор вопреки запретам Ламарка сделал глубокий вдох.

— Да, блядь, я видел её! Я видел, как её пожирали, я видел, как она превратилась в мясо, которое сожрали эти твари, и я видел, как королева Трихехо прижала к своей груди её голову! Я, нахуй, видел это! И вы все, блядь, должны знать, что от каждого из вас останется только голова! Самое, сука, для них ценное! А потому научитесь ею уже пользоваться!

Некоторое время Ламарк затягивал хрипящему Шестёрке повязки на груди под гробовое молчание, нарушаемое лишь скрипом и командами боцмана наверху. Когда Гектор затих и отключился, тишина стала физически давить.

— Умер капитан наш, осиротели мы! — наконец нарушил молчание рыжий матрос и зарыдал.

Внезапно Кристина вскочила со стула.

— Хватит! Хватит жалеть себя! Мы должны отомстить им, отомстить за Бесник, за Кхецо, за Йорека, за Педро с Борисом, за всех, кто умер! Вот только так — команда оборванцев, чей капитан, уж простит меня Гектор, бывший бродяга и предсказатель! — мы не справимся. Никак. Либо с большими потерями. Нам нужны те, кто был, как капитан Ринальдино! Авзонские морячки! Альбионские военные корабли! Отважные галлийские солдаты! Нам надо плыть в Старый Свет за помощью! Не шайка пиратов должна определять судьбу Карибов, это война человечества против морских тварей! Я найду способ привезти всех сюда, и мы убьём русалок, мы знаем их слабости! Наш путь лежит в Старый Свет!

На щеках Кристины играл румянец, но никто не разделил её энтузиазма. Все с тоской опустили головы, а лежащие уставились в потолок.

Кристина посмотрела на Ламарка, который сидел на корточках возле Гектора.

— Пьер, ты же понимаешь, что с такой стратегией у нас нет шансов?

Ламарк с сочувствием посмотрел на неё, после чего коснулся пальцами своего плеча (рукав был засучен), где были вытатуированы имена его капитана и мателота. Набил тем же вечером у человека из команды "Гиацинта", чтобы не напиться с горя.

Кристина осознала, что очень хотела бы видеть там и своё имя.

Она подошла к бывшему канониру, присела рядом и коснулась руками его щёк.

— Пьер, поплыли со мной, хорошо? Прошу тебя.

Ламарк опустил голову, с болью закусив губу.

— Прошу тебя, — повторила Кристина. — Джулия хотела бы, чтобы мы больше не погибали, а въебали русалками хорошенько. S'il te plaît, Пьер, s'il te plaît, прошу тебя…

Она приподняла его голову за подбородок, склонилась над ним, намереваясь поцеловать в губы, и плевать ей было, что на них смотрели.

Осталось совсем чуть-чуть, он не отворачивался…

— Я вам не мешаю? — подал голос снизу Гектор. Оказывается, он был в сознании, хотя его выходка дорого обошлась ему.

Ламарк оттолкнул от себя Кристину.

— Хрен его знает, что хотела бы Джулия, но она свой выбор сделала, — буркнул он.

Губы Кристины задрожали.

— Почему ты такой… такой…

— Сухарь вонючий? — уточнил Ламарк, и девушка поняла, что он с трудом сохраняет спокойствие. — А что мне делать? Я вот этого, — он хлопнул Гектора по левому плечу, — зашивал, обратно ему кишки запихивал. Я людям руки отрезал, вынимал пули, осколки вытаскивал. Мне плакать по каждому убитому, или бравую речь толкать, как ты?

— Но ты же любил Джулию! — продолжила давить на него Кристина.

— И что? — ответил Ламарк, чей голос начал предательски дрожать. — Она… вот его… — Он снова хотел хлопнуть Гектора, но тот перехватил его руку здоровой правой.

— Слышь, доктор-пушка, Крис права. Плыви с ней, а я уж постараюсь здесь унести с собой побольше этих тварей. Нет мне дороги отсюда… Я не верну Джулию, но положу жизнь на то, чтобы покарать её убийц…

Ламарк выдернул свою руку из захвата раненого.

— Я тоже!

Затем встал и вышел прочь, чтобы никто не видел и не слышал, как он рыдает.

Губернатор Тортуги нашёл способ посадить дочь своего хорошего и преждевременно почившего друга на корабль, плывший в Галлию.

Кристина грустно смотрела, стоя на корме, как исчезает вдали всё то, что она уносит с собой