Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

он предупредил меня о готовящейся подлости со стороны Массерии — я посчитал хорошим знаком. Всё-таки за последнее время мы провернули с Енохом достаточно много взаимовыгодных дел. И тот факт, что о них особо не знали ни в Нью-Йорке, ни в Чикаго — тоже был мне на руку.

Вчера я смог накоротке увидеться с Джонни «Лисом» Торрио. Он общался сдержанно, из-за чего я понял, что он тоже по каким-то каналам понял, или догадался о ситуации с «порошком». Тем не менее наши договорённости по поставкам в Чикаго он подтвердил. И это тоже был плюс.

А вот Арнольд «Мозг» Ротштейн на связь так и не вышел…

В Атлантик-Сити вместе с моим «Паккардом» приехало ещё четыре машины с моими людьми во главе с капитаном Синицыным. В одном из наших авто сидел Паоло Колетти, приодетый по такому случаю в цивильный костюм. Итальянец даже стал выглядеть как заправский мафиози.

Двери «Ритца» распахнулись передо мной, и я с охраной прошёл внутрь большого холла. Навстречу тут же подлетел Оуэнн Манн-младший — поверенный Наки. Он с широкой улыбкой на лошадином лице возвестил:

— Мистер Соколов! Рад встрече! Все уже собираются. Вас ждут наверху в кабинете мистера Джонсона!

Он щёлкнул пальцами, и к нам тут же подскочили бои — гардеробщики, принимая одежду.

Мы прошли по краю зала. Сегодня здесь играла мелодичная музыка и исполнялись ненавязчивые песни. Все столики были заняты богато одетыми джентльменами в сопровождении своих жён и молоденьких профурсеток.

Поднявшись по широкой винтовой лестнице, я оказался около больших распашных дверей в люкс Еноха. Рядом стояло несколько итальянцев. Один, рослый, со взглядом мясника, тут же смерил меня глазами. Его лицо мне показалось знакомым. Может, видел где-то? Или мелькал на фотографиях… Неприятное чувство возникло в груди. Словно я встретил призрак.

— Альберто, пойдём, — хмыкнул напарник странного итальянца, и они скрылись в соседней комнате.

— Ваши люди могут подождать здесь, — указал на соседнюю дверь Оуэн, — Им принесут все, что они попросят. А я должен распорядиться о дальнейших приготовлениях. Прошу меня простить.

Я поблагодарил его и направился в люкс. Синицын с моими людьми и Паоло скрылись в номере напротив.

Внутри огромного «кабинета» Наки уже собрались высокие гости. Ко мне тут же подошёл и сам теневой хозяин города:

— Алекс! Рад тебя видеть! Проходи! Я сейчас ненадолго спущусь вниз. Если что, обращайся к моему брату, он всё организует!

Наки указал на Альфреда, с которым мы уже были знакомы ещё по старым делам, когда я помогал Блум в её проблеме с мафиози Розетти. Я пожал им руки, после чего Енох двинулся к выходу. Брат Еноха, шериф Атлантик-Сити, отправился в сторону небольшого сигарного шкафа. Сомневаюсь, что он сегодня будет активно «выступать». Альфи — скорее руки преступной машины Джерси. А вот Наки — её голова…

У бильярдного стола стояли Арнольд Ротштейн и Чарли Лучано.

— Енох! — Ротштейн окликнул уже стоя́щего в дверях Джонсона, — Я сегодня выиграл в твоём казино на Лин-стрит тридцать тысяч. Но у них не оказалось столько денег сразу. Я надеюсь, я получу свой выигрыш? — с елейной улыбкой спросил «Мозг».

— Конечно, получишь, об этом не может быть и речи! Но я подумаю о том, чтобы запретить в своих казино играть с тобой! — деланно нахмурился Наки.

— Да ладно тебе! — наклонил голову Арнольд, — Это же сущие мелочи для тебя, ведь так? Или я чего-то не знаю.

— Конечно, мелочи. Понимаю, что сейчас тебе нужны средства, Арнольд! — вернул колкость Наки и вышел.

От меня не укрылась тональность этой пикировки. Какая кошка пробежала между ними? Странно. Про то, почему проблемы у Ротштейна — я догадывался. Комиссия по спорту плотно атакует его по всем направлениям за махинации с бейсбольными матчами «Блэк Сокс». Но вот почему два близких компаньона так говорят друг с другом — это вопрос…

Лучано бросил на меня взгляд и коротко кивнул. Переходить весь зал к нему и здороваться я не стал. Не по старшинству, потому как передо мной в кресле сидел Джонни Торрио. Он, не торопясь, встал, и мы пожали друг другу руки.

— Держись, мальчик мой, — неожиданно тихо шепнул он.

Дело начинало приобретать интересный оборот. Нет, фактически меня «рукоположили» в боссы именно с подачи Торрио, когда я обнулил банду «Норд-Сайд». Но чтобы такие слова…

Зато Аль Капоне затряс мою руку с силой, довольно попыхивая сигарой:

— Давно не виделись! Не заглядываешь к нам — в Чикаго!

— Ты тоже! Хоть бы погостил в Нью-Йорке немного. Как идут дела? — вернул я любезность, отойдя с ним чуть в сторону.

— Твои бары Торрио отдал мне. Так что всё отлично! — шепнул Аль, — Но нам бы не помешал приток товара. Хочу «продолжить» свои владения на север за Чикаго.

— Тысяча ящиков подойдёт? — прикинул я в уме свои возможности.

— Было бы очень кстати. Но по цене…

— Такая же, как на виски из Кентукки, — также тихо ответил я.

— Подойдёт! — кивнул крепыш.

— Значит, договорились. В конце недели пришлю к тебе в «Четыре двойки» своего человека.

— Лучше в другой бар. Я потом назову тебе место.

Мы ударили по рукам, и я пошёл дальше. Навстречу с дивана поднялся Ремус из Цинциннати:

— Виделись в Чикаго, а теперь и здесь. Прекрасный город. Я бы готов был поменять его на свою дыру, если бы Наки согласился! — пошутил полноватый гангстер, что промышлял к западу от Чикаго и вёл дела с Торрио и Капоне.

Ремус тоже был не против моего возвышения тогда в отеле «Лексингтон», когда малый круг гангстеров приговаривал группировку «Норд-Сайд». Одиозная личность. Бывший адвокат, причём невероятно талантливый, он получал огромные чеки за защиту в суде от своих клиентов. Но как только стало известно о Сухом законе, начал заниматься продажей медицинского «поднадзорного» алкоголя.

Сейчас Ремус развернул такую деятельность, что можно было только позавидовать. Хотя пока что был ещё скромен во «внешних» проявлениях. Насколько я помню, через два-три года этот бутлегер уже будет закатывать светскую вечеринку на сто семей, после которой всем гостям в качестве подарков достанутся бриллиантовые булавки, а некоторым — автомобили.

Ходили даже байки, что Фрэнсис Скотт Фицджеральд, когда описывал тусовки в Великом Гэтсби, вдохновлялся скандальной жизнью Ремуса.

Я поздоровался с Ротштейном, Мейером Лански и Чарли. Арнольд не стал одаривать меня любезностями,