Шарлатан 3 - Квинтус Номен

мне пришлось общаться уже в восьмидесятых: они даже не задумывались о том, что какую-то задачу просто решить нельзя, а занимались тем, что возникающие задачи просто решали. И не боялись сами себе такие задачи ставить – а вот инженеры «моего поколения» старались все же «лишней работы» на себя не брать. То есть делали, и хорошо делали то, что им начальство велит, а вот проявлять инициативу точно не очень-то и спешили. Были, конечно, исключения…

Исключения и сейчас были, то есть были инженеры, которые на работе просто штаны протирали. Но таких было очень мало, ведь страна ждала от инженеров именно творческой работы и за это им и зарплату повышенную платила. Очень повышенную: минимальная зарплата молодого специалиста-инженера была вдвое больше, чем зарплата хорошего рабочего, сколько, сколько получал такой молодой специалист, мог получить только рабочий уже седьмого разряда. А именно инженерных (не начальственных) должностей для таких специалистов было больше десятка, так что инженер мог очень быстро продвинуться по карьерной лестнице (в том числе и повышая по пути свою зарплату вплоть до вдвое большей). А для сачков и откровенных саботажников тоже в законе меры предусматривались: даже «молодого специалиста по распределению» руководство предприятия могло с легкостью уволить по некоторым статьям – а после двух увольнений по таким статьям у человека шанса устроиться на высокооплачиваемую инженерную работу просто не оставалось. Так что народ (с высшим образованием который) работой дорожил. Это потом уже инженерные зарплаты начали вызывать усмешку: мне отец (в той, прошлой жизни) рассказывал, что последний раз инженерные ставки пересматривались осенью пятьдесят второго года и до развала Союза они на том же уровне и оставались – а рабочим ставки заработной платы поднимали одиннадцать раз! Ну да, гегемоны же, нельзя гегемонам по прежним ставкам платить…

Однако Хрущева не случилось, и с первого марта в действие вступили новые ставки заработной платы для работников с высшим образованием. Больше всего зарплаты подняли врачам и учителям, инженерам подняли поменьше (но у них раньше-то были куда как более высокие зарплаты, чем у учителей). А вот «работникам искусства» ставки поднимать не стали, и тут возникла забавная коллизия: выпускник, допустим, консерватории, окончивший ее с отличием и поступивший работать в какой-нибудь знаменитый симфонический оркестр, получал теперь зарплату вдвое меньшую, чем выпускник простого музыкального училища, ставшего учителем музыки в сельской школе – но я думаю, что проделавшие этот трюк люди знали, что делали. Вообще-то я тоже что-то подобное проделывал, и меня это сильно радовало (не про музыку тут речь). Но это не радовало кое-кого другого…

В начале мая, когда я решил, что больше терпеть издевательства от Ю больше не буду, неожиданно она сама сказала:

– Ну всё, теперь ты в состоянии сам себя защитить… от хулиганов каких-нибудь, так что теперь мы просто будем форму твою поддерживать, а для этого хватит и часовых тренировок по два раза в неделю. Но я все равно тебя одного никуда отпускать не буду, уж больно много ты кому успел на любимые мозоли наступить – а от пули, допустим, ты убежать не успеешь, как тебя ни тренируй.

– Это кому я так насолить успел, что мне нужно пуль бояться?

– Бояться не нужно, нужно просто быть предусмотрительным и осторожным. А кому… я тут списочек составила, точнее два списочка: кто тобой очень доволен и кто тебя люто ненавидит. Вечером я к тебе в гости заеду и все расскажу.

Вечером Ю приехала и привезла с собой небольшую записную книжечку, листов так на двести, большая часть которой была уже исписана – и на каждой странице была написана фамилия и краткий перечень причин, по каким данный товарищ испытывает ко мне отнюдь не теплые чувства. Но прежде чем отдать мне книжку. Ю сказала:

– Еще есть куча народу, которым ты тоже сильно, как ты говоришь, на гланды наступил, но люди они вменяемые и особого зла на тебя не затаили. Тот же товарищ Ильюшин: ведь ты, заказав у Мясищева вот уже три самолета и наладив их массовое производство, по сути дела «убил» его Ил-12 и Ил-14, самолеты в следующем году вообще с эксплуатации снимут.

– Как же! Новая машина Мясищева в этом Курильске хорошо если только в следующем году выпускаться начнет!

– Там – да, но уже принято постановление о производстве самолета и в Воронеже. Но за это Ильюшин получил заказ на транспортные самолеты и скорее всего получит для их производства Харьковский авиазавод. Так что твоими действиями он вроде и недоволен, но не считает их для себя критически плохими. И это я просто пример привела того, что даже если ты кому-то в чем-то помешал, это не значит, что человек тебя ненавидеть будет. Но вот все, кто в книжечке перечислен – им ты не просто на горло наступил, ты им вообще всю перспективу закрыл и возможность безбедной счастливой жизни ликвидировал. И вот за них поручиться уже никто не может, то есть не можем мы поручиться, что они не пойдут на какое-то безумство.

– Ты имеешь в виду пулю в лоб?

– Скорее, в спину – но мы спину тебе прикроем. Ты ее просто понапрасну не подставляй…

– Ну, спасибо тебе огромное! Ты меня вообще сейчас успокоила!

– Но ведь не упокоила?

– А Светлана Андреевна…

– У нее работа совсем другая, я ей не подчиняюсь и отчитываться перед ней не обязана. Она занимается охраной государственных секретов, а я – охраняю отдельных секретоносителей. Отдельного секретоносителя.

– Хреново охраняешь, мы с тобой разве что на переменах в университете пересекаемся иногда, в столовой и на тренировках. Ты за год с лишним так и не придумала, как даже рядом со мной поселиться!

– Я ничего придумывать и не обязана, есть другие люди, которые за то, что думают, зарплату получают. И получают ее вовсе не напрасно, так что… Ты, главное, просто выполняй инструкции, а все остальное мы обеспечим. Но сначала внимательно эту книжечку изучи, и если тебе в голову придут по этому поводу какие-то мысли… Любые мысли, даже самые, на первый взгляд, вздорные – ты мне их изложи.

– А вздорные-то зачем?

– У тебя необычный взгляд на самые простые вещи, ты можешь заметить то, что другие просто пропустят – а мне нужно знать о тебе вообще всё. Ладно, я домой, а ты сегодня же книжечку изучи. Завтра я за ней заеду… опять сюда, домой к