Александра - Олег Ростов

опять зачерпнул, сел рядом с Еленой, напоил её. Она откинулась на стенку и закрыла глаза. Я смотрела на них и улыбалась.

— Ванечка, пойдём я тебя попарю⁈

— Пойдём.

Оставили Елену с мужем остывать, сами вернулись в баню. Здесь не было разделения на парную и моечную, как, впрочем, и везде на Руси в это время. Иван лёг на полог, я хлестала его веником. Он только покряхтывал. Поддавала пар. Распарила мужа хорошо, потом вылила на него целое ведро холодной воды. А он на меня, так, как я тоже сильно разогрелась.

После помылись. Вышли в предбанник. Вася и Ленка сидели расслабленные. Я внимательно смотрела на подругу. Она открыла глаза, взглянула на меня непонимающе, потом округлила их, как бы спрашивая: «Что, хочешь знать потрахались мы с Васей или нет?» Отрицательно качнула головой и вновь закрыла глаза, откинувшись на стенку предбанника.

— Вась, — спросила его, — ты сам-то парился?

— Нет. Елену парил.

Посмотрела на мужа.

— Ванечка, иди Васю постучи веником.

— А я думал Елена меня попарит. — Василий посмотрел на свою жену. Она в ответ только вяло махнула рукой.

— Вась, я никакая, жду трамвая. Пусть Ваня тебя попарит, пожалуйста.

— Кого ты ждёшь? — Мужики не поняли.

— Никого, это так. Моё девичье. Вань иди брата попарь, пожалуйста. А я отъезжаю в нирвану.

Василий с Иваном посмотрели вопросительно на меня. Я пожала плечами.

— Елена не в состоянии. Как бы, Василий, тебе жену не пришлось в терем на руках нести. В самом начале, когда мы с Еленой разделись я заметила, как Василий скользнул по мне взглядом, а Иван по Елене. Братья посмотрели друг на друга и в аккуратной бороде моего мужа скользнула усмешка. Всё верно, татуировка была не только у Елены. У меня тоже, только на левом бедре, но заходил на интимное место. И рисунок был другой. Сделала я тату ещё студенткой. Папа, узнав об этом, был очень недоволен. Жёстко отчитал меня. Но я упёрлась, заявила, что уже достаточно взрослая, совершеннолетняя и сама распоряжаюсь своим телом. С отцом мы тогда поссорились. А на следующий день, когда Иван, мой первый муж, пришёл позвать меня на свидание, папа сказал ему:

— Ты знаешь, что учудила Сашка?

— Что? — Иван посмотрел на меня удивлённо.

— Разукрасила себя, как какая-то зечка. Представляешь⁈

— А так это Вы про татушку? Я знаю.

— Не понял? Что значит ты знаешь? Ты всю татуировку у неё видел?

— Ну да. Саше очень идёт.

— То есть, ты видел мою дочь голой?

Иван тогда стушевался, замялся с ответом и я пришла своему парню на помощь.

— Папа! Мы не малолетки. Да, он видел меня голой, как и я его. А что такого?

Но отец не обращал на меня внимания, сверлил глазами будущего зятя.

— Я надеюсь, лейтенант, ты сделаешь моей дочери предложение?

— Конечно. Сегодня хотел, даже приготовился к этому.

Вот так я и вышла замуж первый раз. Вышла замуж и через полтора года получила два цинковых гроба. В одном был мой отец, в другом мой муж…

Иван с Василием ушли назад в парную.

— Сань, — не открывая глаз спросила Ленка, — я не поняла, у нас тут что, свинг-клуб наклёвывается?

Я даже поперхнулась.

— С чего ты решила так? Я не собираюсь делится своим мужем с тобой, дорогуша.

— Тогда почему мы все здесь нагишом ходим?

— Успокойся. Мужики нас обсмотрели, остались довольные. Сейчас на Руси это в порядке вещей, я же тебе говорила, что мужики и женщины и даже дети с ними парятся все вместе в бане. Имею ввиду члены одной семьи. И никакого секса при этом.

— То есть, если надо я вместе с папаном буду мыться?

— С папаном, как ты выразилась можешь попарится, если желание будет и муж будет не против. Но не советую. Маман, если что почует, может дело запахнуть керосином. А оно нам надо?

— Не надо.

— А ты знаешь, что ещё на Руси, да и не только на Руси практикуется в это время и практиковалось?

— Что?

— Например, если один из братьев погибал, то его жену обязан был взять себе в жёны, если не женат, другой брат. А их детей принять как собственных. Даже название такое есть — брату чадо.

— То есть, если не дай бог, что с Васей случится, Иван меня второй женой возьмёт?

— Нет, ибо женат. А их младшему братцу только 10 годков. Так что пойдёшь в монастырь.

— Сейчас, разбежалась.

Я только усмехнулась в ответ. Вскоре из парилки выскочили оба брата Вяземские. Красные, распаренные. Сели рядом с нами, пили квас из ковшика по очереди. Пока мужчины отдыхали, мы с Еленой пошли сполоснулись. По очереди друг дружке спинки потерли. Конечно же, использовали мыло Ленкиного производства с запахом хвои. Намылись с ней. Потом пришли наши мужья. Терли им спины. Обливались водой. Смеялись. Удивительно, но никто никакого стыда или дискомфорта не испытывал. А мужики, не смотря на молодость, темперамент и влюблённость в нас по уши, спокойно реагировали на нас, без всякого вожделения.

Наконец, всё закончилось. Стояли обтирались полотенцами. Я Ивана обтирала, он меня. Соответственно тоже самое делали Елена с Василием. Нам уже принесли чистую одежду. Когда надела сапоги, погладила мужа по щеке.

— Ванечка, ну как, нет желания накинуться на супругу?

Он усмехнулся, поцеловал меня в губы.

— Желание есть. Но ты устала. Тебе нужно отдохнуть. И мне тоже.

— Приедем домой в терем, я тебя полюблю сильно. Обещаю.

— Я это запомнил. И уже живу этим, люба моя. — Он поцеловал меня опять, прижимая к себе очень крепко. Ну вот как можно его не любить? Ни как.

Есть я совсем не хотела. Хотела одного — упасть в постель и уснуть, устала очень. Что и сделала. Иван отправился спать отдельно. Ночью проснулась от того, что меня кто-то толкал. Это была Ленка. Она устроилась рядом со мной. Спала без задних ног, ещё и меня пыталась спихнуть. Я её сдвинула назад на её половину. И опять уснула.

Спала очень крепко. Во-первых, устала от дороги. Во-вторых, баня. Это всё. Проснулась утром, даже почти днём. Рядом сопела Елена. Свернувшись калачиком и уперевшись мне в плечо носом. Я её погладила по волосам. Даже поцеловала в висок. Она что-то пробормотала во сне и не проснулась. Тоже умаялась, бедненькая моя. Я встала, оделась. Всё как обычно. Рубашка. Шаровары, сапоги. Чоба. Заплела французскую косу, убрала её под платок. Выйдя из горницы, наткнулась на Фросю. Она оказывается ждала пока я проснусь.

— Фрось, полотенце принеси. Я в баню пойду, лицо умою.

— Может сюда бадейку с кувшином воды принести?

— Не надо. Принеси полотенце в баню.

В бане умыла лицо, сполоснула рот. Взяла у Фроси полотенце.

— Как устроились?

— Благодарствую царевна, хорошо. Помылись в бане. Накормили нас. Спали с прислугой.

— Никто не приставал из охальников?

— Нет.

Вернулись с Фросей в нашу с Вяземскими горницу. Я достала венец, один из тех двух. Фрося помогла мне закрепить венец на голове. Я видела с каким восхищением и благоговением она смотрела на это чудо ювелирного искусства. Посмотрела на девушку.

— Нравится? — Спросила её.

— Очень. Красота то какая. Я никогда ничего подобного не видела.

Я погладила её по голове.

— Завтракать то будем?

— Мы уже поснедали. Пойдём, царевна, я провожу тебя в трапезную для женщин.

Всё верно, мужчины и женщины ели отдельно. И только по большим застольям садились вместе. И то это могли позволить себе исключительно замужние женщины с разрешения и в присутствии своих мужей.

В трапезной сидели Евпраксия Гордеевна, хозяйка терема, её звали Ирина и ещё пара женщин. Обе в возрасте, как и наша свекровь. Молодая боярыня Ирина держала на руках мальчика. Это был её младший сын. Детей у хозяев подворья было трое. Старший сын, ему было восемь лет, дочь, пяти лет и младший сын полгода ребёнку. Из разговора поняла, что Ирину выдали замуж в 15 лет. Для этого времени это была норма. Мне принесли поесть. Пока кушала, Евпраксия Гордеевна обратилась ко мне.

— Сашенька, посмотри, что с дитём Ирины.

— А что с ним? — Я видела, что ребёнок не спокойный.

— Болезный он у нас. Ножка у него плохо движется. — Сказала Ирина. — Плачет часто из-за неё. Мы уж и к знахаркам ходили, и в Москву с Петром сыночка возили к лекарям. — Петром звали её мужа, молодого боярина. — Да всё напрасно. Ничего они сказать не могут. В церкви постоянно молюсь. Батюшка говорит, что это за грехи наши. Терпеть надо, что Господь поможет или святая богородица.

Я быстро закончила завтрак. Попросила принести теплую воду и тазик.