Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

Проводили гостя. Посидели молча. Кондрат все еще надеялся, что призывная речь беглого чиновника из Волжской Булгарии тронет князя, и он пойдет союзы собирать средь русичей, чтобы татарское войско сообща встретить у своих границ. А то и правда, нанести упредительный удар за Волгу, пока они этого не ждут. Но князь рассудил иначе.

Юрий решил в Волжскую Булгарию не ходить, чтобы не терять зря своих воинов. И к другим князьям обращаться не стал, чтобы создать союз и общее войско из многих дружин.

– Нечего нам за булгар пропадать, – постановил он, – своих воинов без избытка. Да и не придут татары сюда. Мы на Калку не ходили. Побьют болгар, может, половцев заодно пощиплют и назад возвернутся. Оттого нам только польза выйдет.

Услышав это, Евпатий загрустил. Он-то знал, чем это может закончиться.

– А если все же дойдут сюда татары, – попытался он навести князя на мысль о союзе или предупредительном ударе, – в поле выйдем или отсидимся за стенами?

Князь глянул на него, сверкнув глазами так, что едва не испепелил Евпатия.

– Сказано тебе, не дойдут. И все тут.

– Ирхан говорил, больно много их, да еще пешие есть, чтобы города брать, – не унимался упрямый Евпатий, играя с огнем. – В Булгарии городов не много. У нас больше. Думаешь, князь, они зря в такую даль пришли? Прав Ирхан. Наша дружина, конечно, хороша. И Богдан воевода знатный, но людей у нас все равно меньше, чем у татар, наберется. Поговорить бы с другими князьями. Да свою дружину усилить надобно, княже. Воинов набрать новых. Пеших и конных. Научить их биться в строю. Пока время есть…

– Вот и учи, Евпатий, – разозлился Юрий, топнув ногой, – давно я хотел на сшибку общую посмотреть. Сегодня же в поле соберу под городом три сотни – твою, Наума и Белояра. Посмотрим, кто из вас победителем выйдет. А воевода Богдан вам тоже противником с четвертой сотней будет.

В тот же вечер сошлись на поле под Рязанью четыре сотни конных воинов из дружины княжеской, в доспехах с копьями и мечами. Собирались биться крепко, только с уговором, чтоб никого не калечить. Копья тупые взяли для этого да мечи не острые, для учебы приспособленные. Но при желании и таким можно было противника на тот свет отправить.

Кондрат, уже не раз со своей сотней ходивший в недалекие рейды по границам да с князем дань собирать, много времени тратил на обучение и в конном бою уже поднаторел. Случилось ему даже вновь на большую банду разбойников нарваться в дальнем лесу, что хотела собранную дань отнять и порубить всех на куски. Но с вражеской армией он еще не встречался лицом к лицу. Сшибки же учебные уже не раз проводились под командой воеводы Богдана – дядьки умелого, но уж больно прямолинейного, по мнению Евпатия. Любому маневру предпочитавшего лобовой удар в расчете на силу своих богатырей. Пока что дружина Коловрата лишь единожды в них побеждала, а все остальные разы проигрывала, несмотря на то что воины были не из последних. Кондратий винил за то себя. Победителем же выходил почти всегда воевода Богдан, у которого все ратники были как на подбор и воевали слаженно. Но к тому дню, когда случился разговор с князем, Кондрат как раз хотел применить новую тактику, о которой недавно вспомнил – слабый центр, сильные фланги, растечься лавой и охватить противника в кольцо. И еще хотел опробовать ложное отступление, что уже пару раз со своими ратниками отрабатывал. Занимаясь конными сшибками со своей сотней, потомок донских казаков вспомнил, что был такой маневр у казачьего войска. А те его переняли, дай бог памяти, уж не у самих ли татар?

«Выходит, время для меня не прошло зря, – гоняя своих ратников на учениях, размышлял Кондрат о том, что узнал в прошлой жизни, – глядишь, скоро случай выпадет вернуть татарам должок через их же военную тактику. Вот хан Бату удивится».

В тот день хитроумному Евпатию удалось-таки провести умудренного Богдана. Победив в первой сшибке сотню Наума с помощью мощного лобового удара, Богдан применил против сотни Евпатия тот же маневр. А сам Коловрат вышел победителем из сшибки с сотней Белояра, хоть и не без труда. Разобрался с его воинами обычным способом, умения хватило. А свой маневр держал в секрете до поры.

– Ну, родимые, пришло время показать, чему я вас учил, – крикнул Евпатий, когда на его сотню, выстроенную по новой науке недалеко от оврага, поскакала сотня воеводы Богдана, подняв копья и щиты, – держим первый удар в центре, а потом отступаем до оврага. Те, кто по бокам, растекаются и замыкают кольцо. Опосля разворачиваемся и бьем их, пока не перемелем.

Так и вышло. Мощный удар бронированного кулака ратников воеводы Богдана быстро смял центр Евпатия и начал теснить. Те отбивались недолгое время для вида, а потом показали тыл и поскакали к оврагу.

– Вперед! – закричал, увидев это, обрадованный Богдан, потрясая своей бородой. – Раздавить их, сбросить в овраг!

Он уже праздновал победу, когда его сотня, проломив центр и смешав свои ряды, начала преследовать отступавшего врага. Но неожиданно фланги Евпатия, где была сконцентрирована основная сила, рванулись вперед и замкнули кольцо окружения. Среди ратников воеводы возникла путаница. Кто-то продолжал атаковать и рваться к оврагу, не заметив того, что случилось сзади, другие поскакали в сторону, чтобы отразить боковую атаку, а третьи вообще развернулись. Именно этого и добивался Евпатий. Оказавшись в окружении, воины Богдана еще сопротивлялись, но были очень скоро уничтожены в учебном бою.

Князь Юрий, наблюдавший за сшибками из своего шатра на холме, хохотал от души.

– Ай да Евпатий! Ну, потешил, – заявил князь, все еще смеясь, когда оба предводителя предстали перед ним. – Ну что, Богдан, объегорил тебя сотник. Разбил подчистую. И как ловко!

– Повезло ему, – пробасил Богдан, имевший вид побитой собаки.

– Ты где такой бой видел? – удивился Юрий, обращаясь к Евпатию. – Я тебя такому не учил.

– От степняков сведал, – туманно ответил Кондрат, – они прямой удар никогда не держат. Хитростью берут.

– Хитростью, говоришь? – ухмыльнулся князь, которому это военное игрище доставило несказанное удовольствие. – Что ж, такая хитрость в бою не лишнее. К победе ведет.

Он смерил взглядом нахмуренного воеводу и затем снова посмотрел