Магия и пули - Анатолий Федорович Дроздов

Директор Генерального управления общественной безопасности за время, прошедшее с короткой и бесславной войны с Германией, заметно сдал. Поговаривали, что ему грозит отставка.

Де Пре решил использовать момент.

– Месье директор, – он довел начальнику новость. И продолжил: – Складывается ситуация, которую можно обратить нам на пользу. Предлагаю сообщить месье Клемансо: Германия получила чувствительный удар и, возможно, он означает начало конца. Если русские в течение ближайшего времени истребят подобным образом еще два или три магических взвода, войска Георгия перейдут в наступление. Они накопили силы, их удар будет страшен. А в Германии бузят левые марксисты – они ослабят рейх изнутри. В правительство должен поступить наш доклад, обязательно – раньше военных. Все лучшие силы Вильгельма на Востоке. Как только их погонят на запад, время разорвать перемирие! И первыми, месье директор, об этом доложит полиция, то есть – мы, а не военная разведка, столь опозоренная недостоверными сведениями, полученными накануне немецкого вторжения.

Директор пробежался взглядом по докладу. Затем поднял на подчиненного, красные, слезящиеся и подпираемые снизу мешками глаза.

– Знаете простую истину, де Пре? У победы много отцов, поражение – всегда сирота. Очевидно, что русские сильнее нас. И куда сильнее Австро-Венгрии. Они справились с магическим превосходством Вильгельма. Нас же боши согнули в бараний рог обычными войсками – инфантерией, кавалерией, артиллерией, аэропланами. Что, если кайзер бросит Георгию некий лакомый кусок ради сепаратного мира? Русский император не питает к Франции теплых чувств – мы его предали, заключив с Вильгельмом перемирие. Может согласиться, и тогда Вильгельм примется за нас. Сколько километров от Парижа до границы с Бельгийским протекторатом Рейха? Десятки километров. Один суточный переход.

– Вы предлагаете…

– Ничего не предлагаю. Я приказываю не делать ничего, – он вернул бумаги с донесениями маркизу. – Если русские возьмут Берлин, тогда время разорвать перемирие. Сможете присмотреть себе поместье в Баварии, они сильно упадут в цене, – посиневшие губы Хеньона тронула улыбка. – Но тогда очевидность вновь начать войну будет понятна и без нас. Занимайтесь лучше насущными проблемами. Доложите подробнее, кто в рейхе наиболее полезен нам из левых, с кем вы установили контакт?

– Среди марксистов наибольший оперативный интерес представляют трое, – отвечал разведчик, удрученный отказом использовать горячую информацию. – Это Карл Либкнехт, Роза Люксембург и Вильгельм Пик. Ведут пропаганду против войны с Россией. Кричат на каждом углу: «Гражданская война, а не гражданский мир! Германскому рабочему классу нужна интернациональная классовая борьба за мир, за социалистическую революцию». Левые агитируют за поражение империалистической армии Вильгельма, чтобы на фоне хаоса вследствие капитуляции захватить власть самим.

– Редкостные негодяи… Но полезные. И Вильгельм их терпит?

– Для него они что-то вроде блох. Ну, шумят в своем рейхстаге, используя его трибуну. Там поддержки у марксистов нет. К сожалению, на прямой контакт с нами эти трое не идут. Ведь они должны быть чистыми, чтобы их не обвинили в связях с нами. Обрабатываем только окружение.

– Вот и обрабатывайте, маркиз, а в военные дела не суйтесь. Там армейцы дали маху, а вы не были на фронте.

Лицо де Пре не выразило чувств, он все ж был профессионалом. Лишь потеребил значок электрического мага на лацкане мундира. Директор позабыл, как отклонил его прошение об отправке на передовую. Когда боши рвались к Парижу, так хотелось шарахнуть по их пехоте цепной молнией…

Интуиция разведчика подсказывала маркизу, что к русским, терпящим одно поражение за другим, фортуна не случайно вдруг повернулась светлой стороной. Явно не без помощи одного князя, хорошо знакомого по прошлому ноябрю в Париже. Кстати сказать, весьма разбогатевшего во Франции. Количество пулеметов его конструкции в сухопутных силах и в авиации приблизилось к полумиллиону, а револьверов в полиции – к пяти тысячам.

Удачливый пройдоха! Быть может, знакомство с ним маркизу пригодится.

– Вы столь удачливы, что иногда думаю, что вам помогает сам дьявол, Федор Иванович. Правда, в войне с кузеном Вилли я сам готов просить о помощи хоть всех чертей преисподней, – царь хмыкнул.

– Рогов не ношу, Ваше Императорское Величество, – улыбнулся Федор. – Но если для царя и отечества надобны будут – отращу. Только прикажите.

Георгию мало кто отваживался говорить столь дерзкие вещи. Разве, может, внуки, по малолетству не понимающие, что несут. Очевидно, Юсупов-Кошкин нахватался анархических замашек у пластунов.

Выдержав секундную паузу, император засмеялся, за ним – генеральская свита и сам Брусилов, в чьем штабе проходил высочайший визит. Как всегда – неожиданный. Шутка, коль августейше одобрена, признается смешной и удачной. Если нет – открывает дорогу к опале, и неважно – герой ты или паркетный шаркун.

– Насмешил, князь. Вот даже не знаю, какой орден тебе пожаловать. Клюкву? Так ты шашку не носишь. Имением одарить? Куда еще Юсуповым имения – треснут.

– Пока война не кончилась, государь, награды обождут, – ответил Федор. – Хотя и не откажусь, грешен. Как вернулись к своим, все голову ломаю – как бы повторить. Даже иначе – как придумать, чтобы и другой отряд пластунов был способен приготовить германцам уютное местечко. На пару метров под землей.

– И как?

Следующая дерзость вообще выходила за какие-либо разумные рамки.

– В столь широком кругу не имею права раскрыть. Только вы должны знать, Ваше Императорское Величество, и Брусилов – нам на его фронте воевать.

На пару секунд повисла тишина. Потом как прорвало:

– Неслыханно!

– Это он про нас, господа?

– Хамит, потому что у него Зеркальный щит, и его не вызвать на дуэль.

Георгий молча ждал продолжения. Эскапада князя его неприятно поразила, но он догадывался, что тот решился на подобное неспроста.

– Всем выйти. Алексей Алексеевич, останьтесь. Барон! Полог тишины.

В большом помещении усадьбы под Ригой, где сейчас размещался штаб фронта, вдруг стало на редкость безлюдно и безмолвно. Император вытащил стул из-за стола одного из клерков и поставил его в центре зала, где эффект Полога тишины наиболее силен. Юсупов и Брусилов пододвинули свои стулья вплотную.

– Продолжайте.

– Искренне прошу меня извинить, Ваше Императорское Величество. Утечка на самом верху – в генштабе или военном министерстве. Я успел задать пару вопросов захваченному немецкому офицеру. Ждали именно