Шелест 2 (СИ) - Константин Георгиевич Калбанов

— Здравствуйте, ваше высочество, — я подобающем официальном поклоне поцеловал ей ручку.

— Пётр, — растерянно произнесла она.

Похоже встреча не оправдывала её ожиданий. Неужели она полагала, что это будет тайное свидание? В смысле оно конечно тайное, но Мария Ивановна явно вкладывала в него совершенно иной смысл. Хм. Надеюсь я всё же ошибаюсь. Там где начинаются романтические бредни, зачастую отсутствует здравый смысл. А оно мне не надо. Вот совсем. Категорически.

— Ваше высочество я просил вас о встрече, чтобы…

— Пётр, или мы говорим на ты, как друзья, или ты продолжаешь дуться и держишься официально, и тогда нам не о чем говорить.

— Мария Ивановна, эмоции дурной советчик. А личные хотелки вредят делу. Поэтому, я прошу вас о небольшом одолжении. Давайте вы для начала выслушаете меня и если после моего вступления решите, что дальнейший разговор не имеет смысла, мы разойдёмся и оставим всё как есть.

— Говори, Пётр.

Она села на стул, откинулась на спинку, скрестила руки на своей рельефной груди и перекинула ногу на ногу. Хм. Штанина юбки мундирного платья весьма эффектно обтянуло крутое бедро, а моё воображение дорисовало остальную картину. Правда, это единственный приятный момент. Если я правильно помню, это классическая поза отрицания. А значит, Долгорукова изначально настроена более чем скептически к любым моим предложениям.

— Итак, для начала, я прекрасно понимаю, что ваш поступок относительно меня и Голицыной, пусть и болезненная, но всё же шпилька, а не нечто серьёзное. А потому моя реакция явилась, мягко говоря, неадекватной.

При этих словах, Мария опустила ногу, выпрямилась и развела руки, словно хотела сказать, а я о чём. То есть, откровенная враждебность чуть отступила. Надеюсь дальнейшее ещё больше растопит лёд.

— Причина такого поведения в том, что незадолго до этого я поступил на службу в Тайную канцелярию, и в мои обязанности входит только один пункт, обеспечение вашей безопасности, путём исполнения роли подсадной утки. Я должен был показать всем, что между нами не просто разрыв, но я вас ненавижу и лишь вынужден терпеть ваше общество. Насколько это в принципе возможно, при столь значительной разности нашего положения. Шешковский предположил, что вы не оставите попыток сблизиться со мной и этим могут воспользоваться ваши недоброжелатели.

— То есть, использовать тебя, чтобы устранить меня? — недоумевающе уточнила она.

— Именно.

— Степан Иванович хотя бы представляет насколько мал шанс этого?

Угу. Похоже этого изначально не понимал я. Чем больше проходит времени, тем больше я убеждаюсь в том, что причина как раз во мне. Без понятия зачем я понадобился Шешковскому, но мне кажется, что ему нужно именно вывести меня из под крыла Долгоруковых. Правда, этого я озвучивать не стал.

— Не важно, насколько мал шанс, главное, что он есть. И коль скоро иных зацепок нет, он готов цепляться даже за него, и я его в этом поддерживаю.

Так. О том, что я собирался таким образом ещё и обезопасить себя, упоминать не буду. Лишнее это, и весь сказ. Лучше опустить такие детали и продолжить.

— Однако, с некоторых пор я пришёл к выводу, что глухая оборона, да ещё и на чужом поле ни к чему хорошему не приведёт. Рано или поздно этот неизвестный дотянется до вас. Тем паче, он может быть и не один.

— У тебя есть какое-то конкретное предложение?

— Есть. И весьма амбициозное. Уверен, что будет весьма занятно. Тем паче, что вы говорили о желании служить на границе с Диким полем или на Кавказе. Вот я и подумал, отчего не совместить приятное с полезным. Вы великая княжна, без своего княжества.

— Предлагаешь купить земли и создать его?

— Не купить. Захватить. Скажем сделать столицей вашего княжества Азов, что стережёт устье Дона и выход в море.

— Кажется не далее как вчера мы говорили о том, что государь не имеет возможности вести войну на юге.

— Я говорю не о государе, а о вас. По именному указу его величества вы можете собрать ополчение. Полагаю, что для выполнения этой задачи одного полка будет вполне достаточно.

— Смеёшься? Пётр, если ты не в курсе, то гарнизон Азова составляет не меньше четырёх тысяч человек. Ты же предлагаешь захватить крепость имея под рукой не более полутора.

— Во-первых, мы сможем привлечь казаков…

— Им-то это зачем? — перебила она меня. — В Черкасске два раза в год проходят богатые ярмарки, которые приносят хорошие барыши казацкой старшине.

— Я знаю. Но если донцы получат свободный выход в море, и возможность сбывать добытые трофеи в Азове или всё на той же ярмарке, но уже самостоятельно, им это понравится куда больше.

— Ладно. А что во-вторых?

— А во-вторых, Мария Ивановна, у нас будет достаточное количество сильных одарённых. Ну и ранить ваших солдат будет не так чтобы и просто. Я бы даже сказал, весьма сложно.

— Одарённые имеются и у турок, и у татар. Неужели ты полагаешь, что Россия терпела бы эти набеги, имей возможность с лёгкостью управиться с вражеской армией.

— Вы меня не услышали, Мария Ивановна. Я же сказал, множество сильных одарённых.

— И чем вы их собираетесь привлечь?

— Вы привлечёте к себе вассалов, пообещав обширные плодородные земли. И между прочим, ничуть не солжёте, земли под пашни там более чем достаточно.

— Но зачем я нужна сильным одарённым?

— Вы правы, их вы не заинтересуете. Но вполне сможете привлечь безземельных и бесталанных.

— Бесталанных, — с издёвкой бросила она.

— Мария Ивановна, помните я просил вас показать мне вашу Суть.

— Пётр!

— Понимаю. Но поверьте, женскими формами меня не удивить. Да и вы представляете себе анатомию мужчины, а потому я не намерен поразить ваше воображение. Но вы должны увидеть всё своими глазами.

Она какое-то время смотрела мне в глаза. Я же был твёрд в своём намерении, а потому не отводил своего взгляда, всем своим видом выражая уверенность в собственной правоте.

Наконец она устроилась поудобнее на стуле, и решительно сделала мне приглашающий жест. Я поставил стул напротив, и опустившись на него взял её за руку. Мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза, и когда между нами установился прочный зрительный контакт, заглянули в себя.

Гхм. Ну что сказать, женскими формами меня конечно не удивить, но сразу отвести взгляд от Марии я всё же не смог.

— Пётр! — возмутилась она, попытавшись прикрыться руками.

— Кхм. Прошу прощения. Это непроизвольно. Но и вам стоило бы оторвать взгляд от меня, и посмотреть на моё вместилище, — кивнул я себе за спину.

Она последовала моему совету, и в мгновение ока выражение смущения на её лице сменилось удивлением. Было отчего.