Жаркая осень в Акадии - Александр Петрович Харников

кто захочет, смогут остаться здесь. Есть и возможность перебраться на русские острова – русские получают остров Святого Иоанна и Королевский остров – и принять русское подданство. Третий вариант – перебраться в Англию либо в другие колонии его величества. Но это уже за свой счет.

– А что будет, если мы откажемся?

– Шансов у вас никаких. Форт Святой Анны уже окружен русской артиллерией и долго не продержится. Город тем более. И тогда условия капитуляции будут намного менее щедрыми, чем сейчас.

– Ну что ж, раз так приказывает действующий губернатор Новой Шотландии, то придется подчиниться.

Да, подумал я с горечью, действующий губернатор более не существующей колонии – пока что эти земли перешли к русским, а с нового года вновь станут частью Акадии.

А совсем недавно губернатором Новой Шотландии был я. И у меня получилось поддерживать хорошие отношения и с французами, и даже с микмаками. Если бы Лондон не прислал Лоуренса на замену мне, то все это оставалось бы нашим. Но что поделаешь…

Мы заночевали в городе – я в доме Эйткена, другие кто в форте Святой Анны, кто в частных домах. Жаль, что я не успею домой к Рождеству к супруге и детям, но все-таки я в плену, пусть русские со мной и обращаются, как с дорогим гостем.

ИНТЕРЛЮДИЯ

23 декабря 20… года. Подмосковье

Kапитан-лейтенант Леонид Зинченков, позывной «Удав»

– Зинченко!

– Зинченков! – привычно поправил Лёня, который уже привык к тому, что его фамилию «украинизируют», но никоим образом не смирившийся с этим. Сделав пару шагов строевым, он порысил в сторону начальника Центра. За пару шагов до командира он опять перешёл на строевой (так, как его понимают морские офицеры) и бодро доложил:

– Товарищ генерал-майор, капитан-лейтенант Зинченков для вручения государственной награды прибыл.

Командир повернулся к НОКИСу и тот подал ему бордовую бархатную коробочку. Лёня принял коробку из рук начальника Центра, радостно проорал «Служу Отечеству» и, сделав поворот через левое плечо, промаршировал на своё место, крепко сжимая МАЗО-2 с мечами[122].

– Поздравляю! – прошептал Хас и украдкой протянул правую руку. В левой он сжимал такую же коробочку со вторым «мужиком»[123], который ему вручили за несколько минут до Лени.

– Капитаны: Наумов! – проорал НОКИС, и Сергей в свою очередь сделал два строевых в сторону командира…

– Амосов!

– Белецкий!

– Саркисян!

– Зимин!

– Жидков!

Офицеры выходили из строя, получали коробочки с наградами и становились обратно в строй. Последнее построение в уходящем году… Командование расстаралось, чтобы офицеры ушли в новогодние праздники в хорошем настроении.

– Майра к нам приедет? – шепотом спросил Лёня.

– Наверно, да, – так же шепотом ответил Хас. – Я с наряда сменюсь и подъеду. Санаторий забронирован, номера нас ждут. Заезжайте, топите баню. Приеду – проинспектирую.

– Старшие лейтенанты: Ермаков! Хурамшин!.. – доносилось с центра плаца.

– Алкоголь захватишь тогда ещё? – продолжал Лёня.

– Так вроде купили же? – недоуменно спросил Хас.

– Так мало будет все равно, – логично рассуждал Лёня. – Водки ещё надо. Ну и пива.

– Хорошо. Привезу ещё.

– Ну и дров ещё и розжига. На второе число мы шашлык жарить хотели.

– Да, принял.

Офицеры стояли в строю и у всех было приподнятое настроение. На вечер был забронирован стол в местном ресторане, на «замыв железа». Впереди были выходные, а через неделю Новый год…

29 декабря 1755 года. Луисбург

Аристид дю Буа де ля Рош, новый представитель России в Луисбурге

– Мсье маркиз, позвольте вам вручить медаль «За победу на перешейке Шиньекто»!

И я торжественно передал Пьеру де Риго, маркизу де Водрёй де Каваньял, золотую медаль на бархатной подушечке. Изображена на ней была богиня Афина в парадной позе с копьем, рядом с которой порхала богиня Ника. По краям медали были указаны Босежур, Гаспаро и Кобекид, а снизу оттиском добавлено «Галифакс». На другой же стороне наши умельцы оттиснули двуглавого орла.

Такую же медаль я вручил мсье де Бошанри, губернатору Луисбурга и Акадии – такой титул он получил от губернатора после известия о взятии Галифакса. После освобождения Порт-Руаяля, который наши английские недруги переименовали было в Аннаполис-Ройял, столицу можно было бы перенести туда, но де Риго решил пока оставить губернатора в Луисбурге, а в Порт-Руаяль и Галифакс – которому губернатор присвоил название Порт-Мари, в честь королевы Марии Лещинской – будут назначены администраторы. И это несмотря на то, что Луисбург со второго января остается единственным владением Франции на Королевском острове, сам же остров вместе с островом Святого Иоанна перейдут во власть России. Зато вся материковая Акадия, кроме порта Пикту и фактории у Порт-Мари, вновь отойдет французской короне.

А медалями этими мы обязаны нашим недругам. На корабле, пришедшем из Бостона в Босежур, были не только пушки, порох и ядра, а также прочие припасы – там были специально отчеканенные золотые, серебряные и бронзовые медали в честь победы на перешейке Шиньекто. Как рассказал сам Монктон, золотые предназначались для офицеров из Англии, а также губернатора и других влиятельных персон, серебряные – для рядового и сержантского состава из «краснокафтанников», а также для офицеров из колоний, а бронзовые – для солдат-колониалов. В результате медали были немного доработаны – на фасе медали была добавлена надпись «Галифакс», а на задней поверхности – скрещенные мечи для боевых наград и двуглавый орел для церемониальных награждений.

Мне досталась золотая медаль с мечами – не знаю уж, за какие такие заслуги. Вот мой предшественник в Луисбурге, Андрей Новиков, получил такую же за дело – во-первых, он храбро сражался при Мононгахеле и на Ниагаре, и, насколько я слышал, не только. А, во-вторых, именно его лафеты дали нам возможность столь быстро перебрасывать артиллерию. Его медаль вручил ему я сегодня утром, а мою мне повесил на шею лично майор Хасханов на церемонии награждения, прошедшей в Галифаксе в день после Рождества. Тогда несколько человек – секунд-майор Буаэбер, недавно получивший офицерский чин лейтенант Делёз, и некоторые другие получили золото, а другие, также отличившиеся на перешейке, при Кобекиде и Галифаксе – серебро. Бронзовыми медалями наградили всех остальных; как сказал майор Хасханов, героем был каждый, кто взял в руки оружие для освобождения Акадии, а также многие «труженики тыла» – мне понравилось это выражение.

Только сами русские, Томми Робинсон и кое-кто из их индейцев награждены не были. Я потом подошел к майору и сказал ему, коверкая русские слова, что Томми заслужил золото намного больше, чем я, на что тот лишь улыбнулся:

– Аристид, для своих будет особая церемония в Порт-ля-Жуа. Тебя бы тоже там