Адмирал: Адмирал. Заморский вояж. Страна рухнувшего солнца - Михаил Александрович Михеев

– «Худ» всегда не только считался элитным кораблем, но и реально им был. Даже в мирное время он постоянно находился в море, а с первых дней войны еще и активно в ней участвовал. Его экипаж имел колоссальный опыт, заметно превосходящий немецкий. Только что построенный корабль, хоть и был укомплектован лучшими кадрами, все равно не мог похвастаться такой слаженностью, да и освоен был только в мирной обстановке. Так что закономерно, что имея примерно равное вооружение, немцы смогли ответить лишь четырьмя снарядами на семь вражеских.

Урон, причиненный британской артиллерией, оказался серьезен. Вышла из строя башня «Дора», ее броня выдержала удар снаряда, но орудия сместило и заклинило намертво. Кроме того, от контузии частью надолго выбыли из строя, а частью погибли все, кто находился в башне. Башня «Цезарь» некоторое время не могла вести огонь, поскольку находилась в самом центре мощного пожара, к счастью, быстро ликвидированного. Лопнула одна из цистерн с топливом, и теперь позади корабля оставался жирно-радужный мазутный след. Вышел из строя, не от вражеских попаданий, а из-за сотрясений от собственных залпов, носовой радар. Перебитая у самого основания, рухнула за борт мачта. И это еще не считая мелких повреждений, которых набралось немалое количество.

Впрочем, и «Худу» было грешно жаловаться на отсутствие внимания. Ставка Колесникова на его слабую палубу оправдалась, и немецкие снаряды наносили колоссальный ущерб. Вся носовая часть британского флагмана представляла сплошное море огня. Он рыскал на курсе, правда, не из-за повреждений, а из-за того, что из рубки то и дело ничего не было видно. Из-за этого же снизилась интенсивность его огня, а палуба в средней части вспухла горбом от мощного внутреннего взрыва. Постепенно начала падать скорость, и теперь британцы не смогли бы уйти, даже если бы очень захотели. Словом, два гиганта упорно и небезуспешно превращали друг друга в металлолом, и чем закончится их дуэль, оставалось загадкой.

Немецкие офицеры, находящиеся в рубке, то и дело оборачивались на Лютьенса, ожидая его приказа на прекращение боя, однако адмирал оставался спокоен. С тщательно скрываемым удовлетворением смотрел на корчащуюся в огне нарисованную на палубе свастику, и ждал. Чего – никто пока не знал, но он-то помнил, кто стал вершителем судеб в море. И уже продемонстрировал сегодня, на что способна палубная авиация. Ну, а кто не понял – его проблемы. Главное, продержаться до момента, когда «Граф Цеппелин» вновь сможет выпустить свою авиагруппу.

Они и держались. «Бисмарк» вообще оказался терпеливым кораблем, способным долго выдерживать обстрел – живучестью он отличался редкостной. Впрочем, скоро стало полегче. С кормы накатывались «Лютцов» и «Хиппер», и командиры этих кораблей сориентировались быстро. Заняв позицию с левого борта от «Принца Уэлльского», они, пользуясь тем, что линкор развернул башни в противоположную сторону, нагло сблизились и начали практически безнаказанно его обстреливать. Разумеется, командиру британского линкора пришлось реагировать, но это привело лишь к тому, что эффективность «размазываемого» по трем кораблям и так-то не слишком плотного огня упала почти до нуля.

Теперь «Принц оф Уэллс» шел сквозь лес разрывов, и даже неискушенному в морских делах человеку было ясно – рано или поздно он свое получит. Закономерно возросло количество попаданий, появились новые очаги пожаров. Словом, бой с троими противниками оказался непосильной ношей. Сейчас британцы находились практически в той же ситуации, что и потопленный ими «Адмирал граф Шпее», и она им совсем не нравилась. А главное, им никак не удавалось стряхнуть наглецов с хвоста. И «Худ», слишком занятый противостоянием с «Бисмарком», сейчас ничем не мог им помочь.

Две извергающие пламя, окутанные густым, едким дымом эскадры продолжали идти на запад, слишком занятые друг другом, чтобы обращать внимание на что-либо еще. Неудивительно, что пикировщики, поднявшиеся наконец-то с «Графа Цеппелина», смогли подобраться к месту боя, не привлекая лишнего внимания. К тому же эффективной работе зенитной артиллерии мешал дым от собственных пожаров. Неудивительно, что когда «юнкерсы» буквально свалились на голову британцам, те не смогли оказать эффективного сопротивления. Правильно сориентировавшись, летчики выбрали в качестве мишени «Худ» и добились шести попаданий. Этого оказалось достаточно.

Бронирование палуб сильнейшего в мире линейного крейсера конструкторы изначально спроектировали неправильно. Это уже подтвердили снаряды «Бисмарка», и сейчас порочная британская система защиты вновь подвела моряков. Остановить бомбы тонкая сталь не смогла, и взрываться они начали уже внутри корабля. Зрелище получилось феерическое.

Из бортов «Худа», последовательно от носа до кормы, изо всех щелей начали вырываться фонтаны огня. Затем одна за другой взорвались башни, и, наконец, весь корабль раскрылся изнутри, как цветок. Все это заняло считанные секунды и, когда пламя опало, на том месте, где только что рассекал волны могучий и самый красивый в мире боевой корабль, осталось лишь расползающееся мазутное пятно да несколько мелких обломков. Немецкие самолеты вышли из атаки, достойной войти в учебники по военно-морскому искусству, без потерь. Правда, один самолет до «Цеппелина» все же не дотянул и совершил вынужденную посадку на воду, но тут виной не огонь британских зениток, а поломка двигателя, поэтому летчика удалось подобрать.

Очевидно, мгновенная гибель флагмана произвела на экипаж «Принца Уэлльского» неизгладимое впечатление. Во всяком случае, он даже не попытался продолжить бой, а, выжимая все, на что способны были его машины, рванул прочь. Увы, его скорости для этого оказалось недостаточно, и гром орудий не прервался ни на минуту. Еще через час ожесточенного боя лишившийся всех орудий главного калибра и расстреливаемый в упор британский корабль начал ложиться на борт и вскоре перевернулся. Из его экипажа удалось спасти чуть более трехсот человек, и на этом самое тяжелое с начала войны морское сражение закончилось.

Выйдя на полуразрушенный мостик все еще дымящегося линкора, Колесников осмотрелся вокруг и снял фуражку. Пальцы скользнули по неприятно мокрой ткани, и только сейчас он понял, что вспотел, как мышь. Спине от ветра моментально стало холодно, однако, прежде чем идти переодеваться, следовало принять доклады, сориентироваться и отдать приказы. Впрочем, решение было единственным – идти домой. Вопрос только, в какой порт.

Расклады оказались не то чтобы катастрофическими, но и не самыми лучшими. Все корабли, кроме авианосца, имели серьезные повреждения, все корабли линии – подводные пробоины. Снарядов на «Бисмарке» осталось по восемь-десять на орудие, у остальных тоже не лучше. К счастью, несмотря на потерю части топлива, его все еще оставалось в достатке, и Колесников принял решение возвращаться в Киль. Приказ его был исполнен в точности и с энтузиазмом – устали все, и люди, и корабли. Переход до базы прошел без проблем, если не