Испытание морем - Дмитрий Викторович Распопов

чтобы пускать гостям и соседям алмазную пыль в глаза.

Вскоре показались знакомые стены и ограда, а также я увидел дядю, который вышел меня встретить. Кроме него не было больше никого рядом.

— Иньиго! Наконец-то! — епископ, радостно улыбаясь, приветствовал меня, пока мою тушку выносили из повозки.

— Что с дедушкой, дядя? — с беспокойством спросил я, — он всегда меня встречал.

Священник сразу погрустнел.

— Он в постели Иньиго, не смог встать, хотя очень хотел, — ответил епископ Калаорры.

— Проводите меня к нему? — запереживал я.

— Да, идём, он будет рад тебя видеть, — кивнул епископ и пошёл справа от Бернарда.

— Что с ним? Как он? Нужно ли что? — засыпал я родственника вопросами.

— Иньиго, ты ничего не можешь сделать, — покачал головой дядя, — им занимается лучший лекарь, это просто старость.

Я тяжело вздохнул и прекратил его донимать, решив всё увидеть сам. Дядя оказался прав, с бледным лицом и кожей похожей на пергамент, передо мной на кровати лежал не глава рода, а медленно угасающий старик.

— Ему пускают кровь? — поинтересовался я, зная местных коновалов, у которых на всё был один ответ.

— Конечно! Доктор говорит, что это позволяет запустить новые силы в теле больного, — ответил дядя, пока меня садили на кровать к дедушке, который при виде меня слабо улыбнулся.

— Дайте этому коновалу пинок под зад, и чтобы я больше не видел его у дедушки, — рыкнул я, — найдите того, кто не будет убивать и так слабый организм постоянными кровопусканиями.

Оба мужчины переглянулись.

— Ты заодно и доктором заделался, мой дорогой? — тихо поинтересовался дон Иньиго, — я рад что ты меня навестил, до того, как я перемещусь на тот свет.

— Скорее палачом дедушка, — я взял его слабую руку, и положив палец на вену, померил пульс, затем поднёс ладонь к его губам, чтобы ощутить его дыхание. Всё было едва-едва, не дотягивая даже до средних показателей.

— Надо было ехать со мной дедушка, — проворчал я, заботливо убирая его руку под одеяло, — съездили бы со мной во Флоренцию. Красивые знойные девушки, много хорошего вина и солнца, было бы вам точно на пользу.

Дядя Педро закашлялся, а старик улыбнулся.

— Может ещё успею, — тихо посмеялся он, — теперь, когда меня лечишь ты. Но иди отдохни с дороги, а вечером поговорим с тобой подольше, хочу услышать о твоих приключениях.

Я кивнул и зашедший в комнату Бернард, поднял меня на руки. Мы не успели пройти десяти шагов, как появился отец.

— Иньиго, почему слуги сказали, что ты приказал не пускать к отцу доктора! — сразу набросился он на меня с обвинениями, — хочешь, чтобы он быстрее умер? Такова твоя благодарность к нему?

— Он своими кровопусканиями, его медленно убивает, отец, — не поддался я на провокацию, — поэтому я сам поищу того, кто продлит его дни.

— Считаешь себя самым умным? — изумился он, — что всё знаешь?

— Так оно и есть, — спокойно согласился я, вызвав у него ещё больший гнев.

— Иньиго, Диего, — дядя, стоявший рядом со мной, поморщился, — хватит! Ещё дон Иньиго услышит и ещё больше расстроится!

Мы оба нахмурились и замолчали.

— В любом случае, пусть отца посмотрит доктор, что найдёт Иньиго, — миролюбиво заключил епископ, — всегда полезно иметь на проблему и другой взгляд.

— Спасибо дядя, — я благодарно посмотрел на священника, а отец недовольно фыркнув, повернулся и пошёл к себе.

— Страшусь того дня, когда дон Иньиго покинет этот мир, — вздохнул дядя и перекрестившись, обратился ко мне, — отдохнёшь? Я распоряжусь, чтобы тебе подготовили комнаты.

— Нет, проедусь по городу, сам поищу врача, — я покачал головой, — а вы пока не пускайте других коновалов к дедушке, нынешнего хватило за глаза.

Епископ хмыкнул и кивнул.

* * *

— Ты хочешь, чтобы я прямой дорогой в ад помчался? — хмыкнул дедушка, когда я вернулся с врачом, замотанным в арабские одежды и с тюрбаном на голове.

— Этот мне показался самым разумным, — вздохнул я, обращаясь к врачу, — осмотрите дедушку.

Тот низко поклонился дону Иньиго, поскольку, живя в городе точно знал, кто перед ним, и поставив свою сумку на прикроватный столик, стал доставать инструменты, заинтересовавшие меня.

— Что вы за такой продвинутый доктор? — удивился я, увидев многое того, чего я не видел никогда у врачей здесь раньше, — оттуда это?

Я показал ему на инструменты: подобие стетоскопа, только в виде металлической трубки, разные зажимы, скальпели и прочие инструменты.

— Имел раньше практику в Османской империи, ваше сиятельство, — ответил он с сильным акцентом, — но вынужден был оттуда бежать.

— Убили пациента? — весело поинтересовался дедушка, смотря, как тот греет в руках инструменты, прежде чем их прикладывать к его коже.

— Не смог сохранить ребёнка при родах, ваше сиятельство, — вздохнул он, — там выбор был между ним и матерью, и я выбрал мать, которая сможет родить ещё. Её муж моего выбора не понял, ему был нужен наследник.

— Нехристи, что с них взять, — дедушка покивал головой, а я смотря за работой доктора с удивлением понимал, что да, он явно пользовал людей знатных и понимает в науке лечения, поскольку его руки мелькали и он разговаривая с нами, тем не менее быстро обследовал пациента.

— Вам нельзя больше делать кровопускания, ваше сиятельство, — закончив, он стал складывать инструменты обратно в сумку, — вы слишком слабы.

— Я им о том же говорил! — обрадовался я, что у него совпало со мной мнение, — он уже едва дышит!

Доктор удивлённо посмотрел на меня.

— Всё верно ваше сиятельство, пульс едва прощупывается и слабое дыхание, — ответил он.

— В общем доктор, закрывайте пока свою практику в городе и переезжайте сюда, во дворец, — тоном, не терпящим возражения, приказал я, — если поставите дедушку на ноги, я заплачу вам тысячу флоринов.

— Иньиго! — ахнул дон Иньиго, а лицо врача побелело.

— Вы согласны? — я не обращая внимание на дедушку, который ругал меня за транжирство, общался только с врачом.

— Я не могу дать гарантий, ваше сиятельство, — испугался он, — это огромные деньги для меня.

— Я сам присмотрю, чтобы