Вперед в СССР! - Михаил Ежов

Но почему в циферблат встроена молочно-белая полоска, на которой время от времени проступают какие-то цифры?

Голова идёт кругом.

Я выбросил эти мысли из головы, переступив порог подъезда. Сейчас я иду к семье человека, о котором ничего не знаю. Эти люди для меня чужие. Вряд ли я смогу убедительно притворяться, что люблю их… Или смогу? Когда мне ответил детский голосок в домофоне, внутри шевельнулось нечто… родное, тёплое. Да, память предшественника недоступна, но эмоции могли сохраниться. Возможно, есть блоки, которые я смог бы взломать в будущем и добраться до столь ценных воспоминаний.

Подъезд был чистеньким, опрятным.

Что поразило — никаких прикованных к перилам велосипедов. Ещё больше удивил диванчик напротив большого панорамного окна. Тут же — почтовые ящики.

Поднявшись на один пролёт, я обнаружил лифты.

Моя семья жила в приличном ЖК на двадцать пять этажей, и это не могло не радовать. С другой стороны, ветхого жилого фонда в этом районе почти не наблюдалось. Так что я не мог делать выводы об уровне достатка и статусе своего предшественника. Все тут жили примерно одинаково.

Пока я ехал на лифте, решил раскручивать идею амнезии.

Дверь открыла девочка лет одиннадцати-двенадцати. Симпатичная, русоволосая и кареглазая. В спортивных шортах и футболке с олимпийскими кольцами. А ещё на футболке был непонятный зверёк, смахивающий на ежа.

— Ты куда пропал? — девочка чуть ли не силой втащила меня в прихожую. — Мама сама не своя! Уже думала милицию и «скорую» обзванивать.

Со стороны кухни доносился звон посуды.

Пахло чем-то вкусным.

Борщом пахло! И не борщом из столовой ФСБ, который я ел годами, а настоящим. Такой мама готовила, а до неё — бабушка…

— А… что не так? — я решил осторожно прощупать почву.

— Как что? — возмутилась сестра. — Ты ещё вчера ушёл из квартиры, и с концами. Телефон забыл. Чип вон посеял, а новый сделать не судьба… Ты чем вообще думаешь? Что за безалаберность?

Под таким напором, да ещё со стороны крохи, я немного растерялся.

Зато появилась информация к размышлению.

— Владик, это ты? — раздался женский голос с кухни.

— Кх-х… Я, мам.

Слова дались с трудом.

Какая, нахрен, «мам»⁈ Я даже не представляю, как она выглядит! А родную мать прекрасно помню. Я, между прочим, родился в семье инженера. Мой отец конструировал железнодорожные мосты, а мама, мир праху её, была учительницей музыки.

В голове крутилась куча вопросов.

Какой сейчас год? Где мой носитель пропадал всё это время? Почему оказался в парке и подвергся нападению бандитов? Что за хрень летает по небу, и как могло получиться, что СССР не распался?

Нет, я не в претензии. Я люблю Союз всем сердцем, но это же противоречит истории, разве нет? Или я, как в фантастических книжках с самиздата, попал в альтернативную реальность? Туда, где события свернули с предначертанного маршрута?

В зеркале отразился молодой парень с короткой стрижкой. В меру спортивный, подтянутый. Серые брюки, клетчатая рубашка без рукавов. Лицо у меня было симпатичное, но очень худое. И побриться бы не мешало.

От понимания того, что вернулась молодость, на душе потеплело.

Сбросив туфли, я последовал за сестрой на кухню.

Интересно, как её зовут?

— Сынок, всё в порядке? — встретила меня вопросом незнакомая женщина. Тоже худая, немного измождённая. С печатью давнего горя на лице. — Ты телефон забыл. Мы с Олей так волновались!

Женщина посмотрела на меня с укоризной.

Спохватившись, открыла один из кухонных шкафчиков, достала оттуда смартфон и протянула мне. Я автоматически взял устройство в руки. Очень тонкий безрамочный гаджет, расчерченный линиями на шесть сегментов. Без единой кнопки.

— Тебе пришло уведомление, сынок.

Голос у женщины был потухший.

— Какое уведомление?

— Финальная телепатическая проверка, — сообщила мама. — Тест на лояльность.

— Чего? — я не мог поверить своим ушам.

— Сегодня твой день рождения, сынок, — напомнила мама. — Восемнадцатый. И… я боюсь, что последний.

Глава 2

Я уставился на мать.

Тест на лояльность, телепатическая проверка… В голове полный сумбур. В нашем отделе работали телепаты, но всё было засекречено. Официально этих ребят не существовало. А тут обычная женщина говорит про такие вещи, как будто для неё это норма.

— И что со мной может случиться? — спросил я осторожно.

— Как будто сам не знаешь! — встряла сестра. — Ты завалил уже три проверки. Не пройдёшь четвёртую — признают неблагонадёжным и отправят за сто первый километр!

— Куда?

Маразм крепчал.

— Оля! — мать укоризненно посмотрела на сестру. — Ему и так плохо.

— Да какое «плохо»⁈ — не выдержала девочка. — Мы тут за него переживаем, а он комедию ломает! С дружками небось своими сидел! У них там что-то мутное…

— Перестань, дочка! — женщина совсем осунулась. — А ты, Владик, мой руки и садись за стол. Побудь с нами… пока можешь.

Я не стал спорить.

Сходил в ванную, заодно обнаружив, что свет по всей квартире включается-выключается автоматически, реагируя на движение. Когда вернулся, стол уже был накрыт. Борщ, свежий хлеб.

— Ты кушай, — женщина смотрела на меня жалостливо. Так смотрят на близких людей, которых в душе успели похоронить. — Пока горячее. Я пюре приготовила, твоё любимое, и салатик…

Оля держалась, но я видел, что глаза у девочки на мокром месте. Похоже, она любила брата, хоть и злилась на него по неизвестной мне причине.

— Я должен вам кое-что сказать.

Мать и сестра застыли с ложками.

— Что случилось, сынок?

— Я ничего не помню.

— В смысле? — женщина насторожилась.

— Ничего, — повторил я. — Тебя, Олю. Своё прошлое. Где я был, что со мной случилось вчера. Понимаете? Я очнулся в парке, а ко мне прицепились какие-то ушлёпки. Пришлось драться…

— Драться? — сестра истерично захихикала. — А ты умеешь?

— Все парни умеют, — ответил я уклончиво.

Повисла гробовая тишина.

— И что было дальше? — поинтересовалась мать.

— Ну, я отбился. А потом меня забрали в милицию.

При этих словах мать всплеснула руками. На её лице было написано: всё и так хуже некуда, а ты ещё мордобой устроил…

— Всё в порядке, — поспешил я успокоить новообретённых родственников. — В отделении установили, что я защищался. Отпустили, претензий никаких. Написали адрес, потому что я не помнил, где живу.

— Голову отбили,