Пси-ON. Книга I - Евгений Нетт

более тонкие манипуляции. Но сразу пирамидку бросать я не стал, отвращав её, как и было сказано. Следом пошла вторая, за ней — третья, четвёртая, пятая, шестая…

Последний «грузик» массой в шестьдесят четыре тонны был мною так же без особых проблем прокручен, после чего я решил сымпровизировать, подхватив сразу все пирамиды. И уже здесь у меня чуть пупок не развязался: контролировать столько тяжёлых объектов разом оказалось задачей невразумительно тяжёлой даже для ускоренного сознания. О чём я тут же и сообщил, но лишь после того, как все пирамиды отвращали положенную им норму.

— Это должна была быть следующая проверка, но мы тебе её засчитаем и так. Как самочувствие? — Голос Виктора Васильевича меня малость отрезвил, так что я отлип от попыток дотянуться до чего-то, расположенного от меня дальше, чем на расстоянии в девять целых и шестьдесят семь сотых метра. И не получалось же!

— Отличное. Но есть нюанс. — Перебивать требованием поведать об этом нюансе меня никто не стал, так что я спокойно продолжил. Люблю цивилизованное общество взрослых людей! — Я не могу воздействовать на объекты, расположенные более, чем в девяти с половиной метрах.

— Совсем? — В голосе ответственного за студентов прозвучало нешуточное недоумение.

— Абсолютно. В пределах этих границ всё прекрасно, но дальше — как отрезает. — Мелькала мыслишка-то, что я чуть ли не Бог во плоти? Мелькала! Вот и обломилось всё, возможно, непреодолимым или с трудом преодолимым ограничением на дистанцию моих воздействий. Хотя бы составляющую, отвечающую за восприятие это ограничение обошло стороной — и то хлеб: оценивающих мои успехи людей я чувствовал прекрасно, а располагались они на расстоянии в восемьдесят метров плюс-минус.

— Продолжаем проверку. — Молчание длилось недолго, всего секунд так пятнадцать, так что я даже расслабиться не успел. — Следующий на очереди — пирокинез…

И я стал жечь, завершив этот этап проверки созданием сферы высокотемпературной плазмы, после применения которой «по назначению» мне пришлось поспешно переходить в раздел криокинеза, дабы заморозить расплавленную пирамидку и охладить воздух вокруг себя. Аэрокинез, магнитокинез в простейшем проявлении, — магниты и электрические разряды, — и гидрокинез позволили себя продемонстрировать с меньшими последствиями для полигона, но вот намучался я знатно. В конце второго круга, — а повторять я эти упражнения должен был до состояния, близкого к отказу, — у меня начала болеть голова, а в конце четвёртого я официально запросил пощады, ибо день на этой прекрасной ноте к концу ещё не подошёл. Да, наступил вечер, но из академии до дома мне ехать минимум полтора-два часа.

Если подытожить, то я был способен во всём, кроме биокинеза, который не давался мне от слова совсем. Ну и контролировать свои воздействия я мог только на расстоянии девяти с половиной метров от себя. Дальше эти самые воздействия переставали поддерживаться моим разумом, и существовали на том, что было уже в них заложено. Именно так я «потерял» первый шар плазмы, который на радостях проплавил в самой маленькой пирамидке солидную дыру. Своего рода шаровая молния, но, как оказалось, с большим, нежели обычно, разрушительным потенциалом. И все эти явления я понимал с тем лишь уточнением, что объяснить ничерта не мог. Сказывалось отсутствие полноценного образования, которое я надеялся всё-таки получить в академии. Ведь и учились, и служили «студенты» бессрочно, так что во времени я был ничуть не ограничен. Как и в возможностях, со своим-то разумом.

— Прекрасная работа, Артур. — Виктор Васильевич первым подошёл ко мне, крепко пожав руку. Остальные члены комиссии что-то увлечённо друг с другом обсуждали, размахивая планшетами и то и дело бросая на меня взволнованные взгляды. Очевидно, я их впечатлил. Но очень надеюсь на то, что не до уровня «а давайте запрём его в лаборатории на благо Российской Империи⁈». — Вижу, что ты немного устал…

— Спасибо, Виктор Васильевич. А про усталость — это ещё мягко сказано. Денёк выдался… — Я криво усмехнулся. —… очень насыщенным. А ведь мне ещё и домой добираться…

— Ни в коем случае! — Мужчина почти воскликнул, и при этом был донельзя серьёзным. — В ближайшее время, уж извини, тебе с территории академии выходить нельзя. Сейчас ты представляешь слишком большую угрозу для окружающих. Потому мы поселим тебя здесь, в «общежитии».

— А там я, хотите сказать, не буду никому угрожать? А как же другие студенты?.. — В моей памяти всплыло общежитие училища, в котором мне довелось скоротать часть юности. Здание высотой в двенадцать этажей с восемью десятками комнат на каждом, и чёрт знает сколько учеников, набившихся в этот муравейник. Если с необученным псионом что-то пойдёт не так, например, посреди ночи, то последствия могут не понравиться никому.

С другой стороны, вполне очевидно, что уж здесь-то, для элиты элит, условия предоставлены получше.

Но по прошествии двадцати минут, когда меня довезли на том же «такси» до места, я признался самому себе, что ТАКОЕ нельзя было предположить даже в самых прекрасных снах. «Общежитие» представляло собой целый ученический посёлок, а «комнатами» здесь были коттеджи. Здоровенные и трёхэтажные, они, казалось, во всём пытались подражать «большому брату» — самой академии, представляющей из себя чуть менее роскошный и более функциональный дворец. Даже заинтересовавшие меня мостики здесь были, да и колонны…

Про то, что в одном таком домике можно было разместить десятка два человек без каких-либо неудобств я, пожалуй, говорить не буду. А вот о прислуге, суетящейся вокруг здания и, видимо, приводящей его в порядок, сказать точно надо.

— Хельга, а поскромнее жилья здесь нет?

Мне действительно не хотелось даже просто ночевать в такой громаде, не то, что жить.

— Все студенты живут в одинаковых условиях. Даже расселение проводится случайно, выбрать себе дом нельзя. Ну и соответственно все живут вперемешку. Я, например, через один ряд, к северу. — Сказала Хельга, махнув рукой в вычисленную ей сторону. Мне оставалось только понимающе покивать, так как ориентацию в «общежитии» я потерял где-то на третьем повороте среди абсолютно одинаковых коттеджей. — Думаю, с домом ты уж как-нибудь сам разберёшься? В крайнем случае попроси прислугу проводить тебя, куда будет надо. А мне нужно бежать!

— Как-нибудь разберусь. — Я заторможенно кивнул, параллельно предпринимая попытки объять коттедж восприятием. Живых людей там было семеро, из которых только трое суетились на первом этаже, двое — на втором, и двое на третьем. Их разумы выглядели так, словно одного псиона взяли и раскололи на множество частичек, а семь штук из тысячи раскидали по дому. Я бы, может, и не заметил бы их, если бы не слова Хельги о прислуге. — И спасибо за этот день.

— Говоришь так, будто это было свидание. — Девушка хихикнула. Безо всякого, впрочем, намёка на романтику. Обычная шутка.

— Ну, тут уж тебе решать. Себя в жёны предлагал не я…

— Ты бы предлагал себя в мужья… И вообще! — Я с искренним удовольствием запечатлел в памяти её делано-возмущённую мордашку. Не зря же старался? — Я говорила вполне серьёзно! Любовь приходит со временем, а новая кровь вводится в каждую фамилию!

Девушка резко развернулась и широкими шагами направилась к «такси», но своевременно ускорившееся сознание позволило мне увидеть начавший распространяться по её лицу румянец. Правильно говорят: чёрт их, этих девушек, поймёшь. Вроде и не ощущается она как девица из той категории, что «ведётся» на деньги или аналогичные блага, а впечатление при нашей первой встрече упорно клонится именно в этом направлении. Её, что очевидно, заинтересовали мои способности, и ради введения их в род она даже себя предложила. И то ли у Белёвских такой фетиш на усиление своей фамилии и введение в неё всех и вся с приличными перспективами, то ли я в силу незнания чего-то не понимаю.

— Не понять мне этих вещей, Хельга. Пока не понять. Доброй ночи!

В ответ девушка то ли махнула мне рукой, то ли потребовала от водителя дать газу, но исход оказался единственно возможным: она уехала, а я остался стоять на пороге своего временного-не временного обиталища. Второе вероятнее всего, ибо то, как меня встречали — это лучшее доказательство моей ценности для академии в частности и Российской Империи в целом.

Постояв так ещё несколько минут, я сполна насладился видами и направился ко входу в коттедж, жилая площадь которого превышала, наверное, три десятка моих студий. Одно только меня смущало: ни одно государство в мире ни при каких условиях ничего не давало просто так…

Глава 4

Предложение. Снова

Утро началось с кофе, круассанов и парного молока. И я не шучу, ведь именно этот набор блюд доставили мне в спальню, — единственное помещение