Владислав Морозов - Принуждение к войне. Победа будет за нами!

Ознакомительный фрагмент

А что еще в моем случае можно было реально сделать? Не только просто писать, но и лично ходить по инстанциям? Доехать до Москвы, с моими своеобразными и неполными представлениями о прошлом, неправильными речью и поведением и откровенно фальшивыми документами? Доехав (если повезет), какое-то время обретаться там и дойти, к примеру, до секретариата ЦК или приемной Верховного Совета СССР. Ну, и максимум, чего тут можно было добиться (если проделать это при жизни Сталина, разумеется), – аудиенции, скажем, с дедушкой Калининым или кем-то из его заместителей вроде Шверника. Да даже при попытке записаться на прием в краснобельском горкоме или обкоме мои липовые документы тут же бы определили как поддельные, что тут о Москве говорить! Да и кто я такой, чтобы меня там воспринимали всерьез? При их-то полном безверии и одновременной безоговорочной вере в ложные идеалы?

В любом случае меня с моими пророчествами сразу бы упекли в дурдом, и весь разговор. Это если повезет. В общем, я осознал, что для изменения истории моих мощностей явно не хватало. Невозможно кого-то в чем-то убедить, если у тебя нет реальных доказательств. Я-то знаю, что ждет их всех в будущем, но люди прошлого об этом не знают. Да и пророчества из XXI века в XX выходят в основном плохие. Кому понравится, если ему предскажут мировую войну и двадцать с лишним миллионов трупов? А если рассказать им про дальнейшее, то что будет после 1945 года? Или не поймут, или вообще на кол посадят… Нет, черт его знает, конечно.

Может, стоило поискать какие-то «обходные пути». Но для этого все равно надо было как минимум полностью легализоваться на каком-то из временных отрезков. А значит – пожить там хотя бы несколько месяцев или лет. Как уже было сказано выше – с липовыми документами, минимумом средств, в предельно непривычной среде, да еще и при всеобщей подозрительности. Не было у меня желания убивать свою жизнь на убеждение державных маловеров. Ибо, проторчав в другом времени несколько лет, отнюдь не помолодеешь, даже если здесь твоих похождений никто попросту не заметит. Раз вожди не хотят читать то, что написано пером, – бог им судья.

Потому далее я использовал портал уже в основном чисто утилитарно. Например, покупал в 1970-1980-х годах золотые украшения и продавал их в нашем времени. Только не так откровенно глупо, как показано в известном фильме «Стрелец Неприкаянный», – номера на деньгах и год выпуска купюр я сверял. Да и не в таких масштабах – у меня все-таки старых советских наличных был не чемодан. Ну, опять-таки с валютой химичил, покупал-продавал по наиболее выгодному курсу, но опять-таки чисто для себя и немного. Поскольку не было желания влезать в долги или впутывать в мои темные делишки кого-то еще. Ну, а потом, уже после Аншлюса, портал по-настоящему пригодился мне для дел сопротивления. С оружием у нас тогда, поначалу, было швах, но валютой разжиться проблем не было.

Поэтому я отправлялся в начало 1990-х, когда АКМС у нужных людей стоил как шарповский двухкассетник, а АКС-74 чуть дороже. Конечно, тогдашние лихие дельцы могли запросто подсунуть и спаленный в каких-нибудь бандитских разборках и «заказниках» ствол, но для нас это роли не играло. Тогда вообще все продавалось, что покупалось. Причем недорого. У нас в Краснобельске в те времена было вертолетное училище, руководство которого чуть позднее село в полом составе – продавали одновременно и айзерам, и еразам не только автоматы и патроны, но и исправные Ми-8 с комплектами запчастей и ракетным боезапасом. Причем сели не потому, что попались, а потому что вовремя не поделились с кем надо.

Я тогда, чисто для отмазки, сделал себе практически настоящее удостоверение офицера-снабженца приднестровской гвардии (поскольку на чечена я мордой не похожу), и в большинстве случаев обходилось без лишних вопросов. Короче, переправил я через портал более трех сотен стволов стрелкового оружия, несколько сотен гранатометов, туеву хучу боеприпасов, разнообразных мин и взрывчатки. Даже несколько ПЗРК надыбал по случаю. То-то ОВСовские особисты тогда страшно удивлялись – не иначе «эти бандиты» (мы то есть) нашли где-то старые советские склады с мобилизационными запасами на случай ядерной войны с НАТО. Сколько они времени, сил, денег и крови вбухали в поиски этих несуществующих складов – отдельный разговор…

Но на фоне нынешних глобальных бед это все были мелочи. А теперь у меня впервые есть шанс. Если не изменить, то спасти, хотя бы кого-то. Правда, отнюдь не факт, что и в этот раз все сложится удачно. Но надо попробовать, все равно выбора нет. Вот только год и число надо вспомнить…

Глава 2

АКВАЛАНГИ НА ДНЕ

«Ох, не буди казака, ваше благородие!»

Любите сюрпризы. Наше время. Испания. Страна Басков, г. Льянгрео между Сантандером и Хихоном. Конец мая. Жара. Перманентный кризис. Вечер. Берег Бискайского залива. Совместная германо-испано-российская поисковая экспедиция

– Ни черта они сегодня опять, похоже, не найдут, – сказал, зевая, Андрюха Беленький глухопростуженным голосом киношного Дарта Бейдера. – Вот помяни мое слово!

– А нам-то что, – ответил я. – Нас пока что время не поджимает. А всякого старого военного и военно-морского железа на здешнем дне просто до неприлично много. Тут же вообще можно полжизни нырять без особого видимого эффекта. Так что чем нервничать, лучше пользуйся ситуацией и наслаждайся. Все-таки здесь практически курорт, побережье Бискайского залива у самых подошв твоих стоптанных «вьетнамок» плещется. Когда ты или я еще сюда попадем?

– Ну да, курорт, – фыркнул своим насморочным носом Андрюха. – Ладно, я-то здесь хоть пару раз с аквалангом нырнул. По делу, так сказать. А ты-то что здесь вообще делаешь? Философствуешь?

– Ну, вообще-то у нас, в здешнем недоделанном «ЭПРОНе», ныряльщиков и так вдвое больше, чем аквалангов, – сказал я на это. – А я здесь присутствую исключительно в качестве приглашенного специалиста!

– Специалист! – сказал Андрюха и презрительно шмыгнул носом. – Понимал бы чего в подводно-поисковых работах вообще и в самолетных обломках в частности. Подписывается историком с дипломом, а до сих пор считает, что штык на «трехлинейке» трехгранный!

Да, тут он меня, что называется, уел. Действительно, штык на трехлинейной винтовке Мосина образца 1891/1930 года реально четырехгранный, да еще и с отверткой на конце.

– Это поэты и писатели придумали про трехгранник, – ответил я. – А я только повторил.

– Твои поэты через одного дегенераты, – ответил Андрюха до невозможности авторитетным тоном. – А ты, как и подобает представителю «желтой» прессы, не подумавши, повторяешь всякую чужую херню.

– Конечно, – в тон ему отозвался я. – У поэтов же не было твоего опыта черного археолога, расхитителя гробниц…

– Расхититель гробниц – это ты, – сказал Андрюха столь же авторитетно. – Во всяком случае, в душе ты практически Лар Крофтович Джонс. А я – поисковик и патриот!

– Ты не путай божий дар с яичницей, – усмехнулся я. – Патриот – это твое хобби, и не более того. В вашем поисковом деле каждый ржавый болт немалую цену в валюте имеет, а ты тут все прикидываешься гофрированным шлангом от противогаза, будто работаешь исключительно за компот…

Вместо ответа Андрюха громко высморкался в бумажную салфетку и присосался к своему высокому стакану с пивом. Пиво здесь было средней паршивости, но зато в меру холодное и дешевое.

Мы с ним сидели в прибрежной кафешке (по идее, это заведение, наверное, полагалось именовать «таверной», но оно было настолько облепленным рекламой «Кока-Колы» и от того безликим и еврообщепитовским, что называть его подобным образом язык не поворачивался), а вокруг млел под солнцем сонный курортный городок. По-особенному сонный, потому что сейчас крутом в Европе кризис. А в здешних местах кризис перерастал в откровенную жопу, безработица все увеличивалась, работяги откровенно дрались с полицией. В общем, в Испании было шумно и весело. Туристов из традиционных стран Еврозоны вокруг было возмутительно мало, а на тех, что все-таки приезжали, здесь буквально молились. Многие отели, ресторанчики и кафешки и вовсе стояли закрытыми. Поэтому мы со своими весьма небольшими деньгами были здесь и сейчас «вполне ничего себе клиенты». А попали мы сюда потому, что подвернулась «работенка по специальности». В связи с поиском немецкого четырехмоторного Ю-290, который в ночь на 20 апреля 1945-го летел то ли мимо этих мест в Испанию, то ли куда еще подальше. Был перехвачен парой английских «Бофайтеров», подбит и, в конечном итоге, упал где-то у этого побережья, не дотянув до суши. Конечно, по нашим весьма приблизительным расчетам. В общем, самолет как самолет, но на его борту, «по некоторым данным», вроде бы были ценности и архивные документы, в частности какие-то бумаги, связанные с РОА. Видимо, отчасти из-за последнего обстоятельства русские и вошли в эту экспедицию. Правда, я подозревал, что это все-таки не главное.