Дух экстаза - Greko

— Всё, большой парень из Хантигтон-бич. Твоя песенка спета! — попытались сделать мне «подарок» на бракосочетание мальчики Рокфеллера. — Отныне мы контролируем все перевозки в штате. Папаша Хантигтон, ваш дружок, покинул свой пост и передал нам права на ж/д тарифы на перевозку нефти. Будешь с нами дальше бодаться, задушим на корню.

Я знал, что ухари-железнодорожники попытаются поиметь даже пролетающую мимо чайку. Если вы свиновод, то цена вагона перевозки составит 6 долларов, ибо, если цена будет дороже, вам будет выгоднее доставить слегка отощавших свинок до мясобойни на своих копытах. Если вы дровосек, то цена доставки топлива для моего камина составит 40 долларов. А куда деваться? Дорожник-монополист по-любому снимет с вас три шкуры, даже если вы решите пережигать дрова на уголь и пихать в один вагон вдвое больше продукции.

Но только не в моем случае.

— Янки! Я не могу вас послать туда, куда бы очень хотелось, — при этих словах наш общий стол в «Коулз буфет» окружила внушительная толпа телохранителей-ирландцев из «Стандарт ойлз». Следующая моя фраза дала им понять, что драчки со мной не будет. Слава Святому Патрику и лепрекону с его горшком золотишка. — Невеста попросила не выражаться и вообще вести себя культурно накануне свадьбы. После — можно некультурно, но с вами мы сразу все порешаем. Поэтому информирую: мне не нужны более ваши перевозки.

— Блефуешь, — улыбнулись мальчики в серых костюмах. — Деваться тебе некуда. Разве что сжечь свою нефть.

— Угадали, — расщедрился и я на улыбку. — Именно сжечь. Всю, что выкачиваю.

— Ты сумасшедший!

С чего бы? Плохая подготовка к переговорам, мальчики. Детали вам не известны, а ведь именно в них кроется дьявол. Тогда получите-распишитесь и гуляйте по холодку. Чешите себе дальше репу, отчего я с вами перестал вести бизнес.

Все дело в компании Firestone и ее борьбе с коллегами-конкурентами. В отличие от велосипедных камер и шин, с автопокрышек больших миллионов не заработаешь — такое у них сложилось мнение. Доходность резинотехнических компаний показывала убогую динамику. Харви Файерстоун доказал обратное. В 1908 году он придумал концепцию «антипробуксовочной» шины с диагональным рисунком протектора. Теперь пришел черед нового рывка, благодаря заранее оговоренного со мной права «первой ночи». В ближайшие годы мы вместе хорошенько прижмем картель шинников.

У Харви дела, благодаря контракту с Фордом, раскрутились на полную — десятикратный рост оборотов. А сотрудничество со мной откроет ему новые горизонты, вплоть до военных заказов. Как и для «Найнс энд Блюм бразерс индастри». Мне теперь светит не меньше ляма чистой прибыли, и получить ее не сложно: опытным путем установлено, что на одну покрышку будет приходиться 30–40 % сажи и продавать ее можно по цене чуть ниже, чем за каучук. Сжигаю свою нефть, чтобы получить бензин для своих же колонок. Параллельно получаю сажу для своей выносливой покрышки. «Файерстоун» отправляет мне вагон шин для фордовских «тешек». Обратно в Огайо едет моя сажа в мешках, подвозимая потихоньку на склад где-нибудь в ЭлЭй. Все довольны, все смеются. Я снова выгодный жених, весь из себя в вертикальной интеграции!

— Пацаны! — широко улыбнулся. — Свадьба — она и есть свадьба. Только близких зовем. Тысячи полторы. Но вот незадача. Вас не вписали в список гостей. Может, Оля хотела, да — забыла. А я вас и не вспомнил. Забегался! Типа сори, да?

Янки-«пацаны», словив моральный фаталити, скорчили недовольные моськи и предоставили мне возможность в одиночестве наслаждаться французским бутером с фирменным соусом. «Коулз» бился за право запатентовать свое изобретение, но конкуренты не дремали. Чертова Америка!

— Мистер Найнс, вам срочное сообщение из Хантингтон-бич.

«Приезжай. Беда», — сообщил мне Зигги.

Я бросил недоеденный бутерброд и попросил передать моему шаферу, чтобы догонял меня в округе Ориндж. Быть на вокзале и не поехать поездом — верх снобизма, которым я не страдал.

На участке, принадлежавшем «Найнс энд Блюм бразерс индастри», было тесно от железных вышек с качалками и сыкотно от толпы злобных мужиков. Артельщики меня ждали и рванули навстречу, сжимая кулаки. Хорошо хоть не револьверы по калифорнийской привычке.

Зигги пытался забежать сбоку и что-то объяснить. От самой железнодорожной станции, где меня встретил. Я, злой как черт, его не слушал. Несся вперед на толпу, немного склонив голову. Словно хотел пропороть всех несуществующими рогами. Или стоптать как носорог. Прочь с дороги! Зашибу!

— Мориц, лови!

Я бросил свое легкое весеннее пальто в руки самому шустрому и разгневанному, оказавшемуся впереди всех недовольных. Он машинально его принял и в недоумении уставился на внезапно появившуюся в руках вещь

Всё! Товарищ выключен из переговорного процесса, в котором главным аргументом является мордобой! Хорошо, что я на поезде приехал — меньше поводов дразнить возбужденных мужиков.

— Что за дела, парни? Чем я вам вдруг не угодил?

Нефтяники сбились в кучу. Морды хоть и напряженные, но проблески сознания в глазах замелькали.

Алексей, глава артели и тезка моего сына, тезоименитство которых мы отмечали буквально на днях, смущенно вышел вперед.

— Василь Петрович! Тут вот какое дело. Мы все вроде как владельцы участков, а вроде как бы нет. Нефть-то ваша. А мы в пролете. В смысле денег. Не зарплаты, а доли от прибыли. На всяк случай добавлю: не моя эта точка зрения. Кто-то мужикам смуту в голову надул. Вот все и возбудились.

— Понятно! — кивнул всей честной компании. — Значит, разговор, у нас будет серьезным. Самоварчик поставили? Или Мориц пивка подтащил? Есть чем горло промочить?

— Да мы… Вроде как спонтанно… Не ждали так скоро…

— Ну, спонтанно так спонтанно. Неужели понимаете это слово? Чую я, здесь какая-то дворняга порылась в мусорке. Хвостиком помахала, лаять научила и сбежала. Ведь так?

Артельщики смущенно потупили взгляд. Мориц, как стоял с моим пальто, так и стоял. Только спину выпрямил как на плацу. И сверлил меня взглядом, будто я у его бабушки вязальные спицы украл.

— Да что вы парни очкуете? Неужто думаете, я не понял, откуда ветер дует? «Стандарт», мать его, «ойл». Заметил, что мы остановили отгрузку нефти, и сразу засуетился.

— А чего мы вправду перестали нефть на север отправлять и понапрасну ее сжигаем? — спросил самый бойкий, и мужики поддержали его согласным гулом.

— А то не вашего ума дело!

— Как не нашего? Мы все владеем тут землей. А значит, и правом на добычу. Хотелось, как бы, знать, куды наши денежки текут.