Адвокат вольного города.10 - Тимофей Кулабухов

если что, у каждого из вас есть портальный свиток, бегите в бывшую военную часть, а оттуда я вас уже вытащу. И помните, если что, ваши жизни важнее операции, чуть что — давайте дёру.

— А как же «результат любой ценой»?

— Нет у нас сейчас такой концепции. Ваши жизни важнее, если что, пёс с ней, с компанией, как-нибудь по-другому разберёмся.

— Приятственно такие слова добрые слышать, босс, но я думаю Вы зря переживаете. Всё будет чики-пуки. Слово модное, Малой где-то языком подцепил.

— Будьте осторожны, я за вас переживаю. Всё, конец связи.

…

Закончив разговор, перезвонил по незнакомому номеру.

— Да, кто это? Вы мне звонили.

— Аркадий Ефимович…

— Я.

— Это Анастас Петрович, помните меня такого?

— Вы в моей жизни в последние пару суток занимаете больше места, чем возлюбленная девушка в сердце пылкого парня.

— Гммм… Надеюсь, это чистая аллегория. Вы, наверное, стихи пишете?

— Нет, только исковые. Вы звонили сказать, что всё в силе?

— В силе? Нет, Аркадий Ефимович, согласно Вашим словам, Вы, аэропорт и груз готовы уже длительное время.

— Ну да, вроде того, тридцать шесть часов, как расстелили ковровую дорожку. А что?

— Наши борты готовы ко взлёту.

— Уже?

— А Вы собирались ещё годик подождать? Император сказал «срочно», Вы выразили готовность.

— Говорю же, ковровая дорожка расстелена. Нам, что нищему собраться, только подпоясаться.

— Ничего себе нищие, с двадцатью тоннами… металла.

— Я-то готов, а вот что Ваша сторона так быстро собралась, изрядно удивлён.

— Готовы, ждут от меня отмашку на взлёт. А я до Вас дозвониться не могу.

— Машите. Четыре борта, как договаривались?

— Да, всё по специально под Вас согласованному протоколу. Самолёты садятся, выходит офицер войск спецсвязи, один. Его встречаете Вы, тоже один. Он Вам вручает конверт, Вы вскрываете, там письмо с просьбой принять вооружённую делегацию и заверение, что таковая не является вторжением.

— Это что-то из международного дипломатического этикета?

— Ну да.

— А раньше Баранов просто прилетал, как к себе домой и делал, что хочет.

— Мероприятие организуем мы, а не Ваш приятель из Министерства обороны. Вы проверяете письмо, оно имеет магическую защиту и не может быть подделано. Вы подтверждаете, что готовы начать приём, офицер даёт сигнал Румянцеву, тот выходит с вооружённой охраной и начинает руководить операцией. Дальше уже Вы с ним договаривайтесь на земле. Конечно, было бы время, мы бы согласовали каждый шаг, каждое действие поминутно.

— Это лишнее. Не дети малые, разберёмся. Так получается, они сейчас взлетают? На ночь глядя?

— По нашим данным, у Вас будет ещё светло на момент посадки и выгрузки. Какие-то возражения?

— Ну почему, государь же сказал бегом, роняя это самое на асфальт, значит давайте всё сделаем в темпе.

— Государь ничего про асфальт не говорил, но в целом Вы правы. Надо сказать, Аркадий Ефимович, что Ваши фигуры речи в общении с Императорской канцелярией…

— Лишнего болтнул?

— Ну, скажем, это за рамками обычных служебных выражений, ближе к неформальному общению.

— А для меня зо… груз, я хотел сказать, это личное, неформальное, я к нему привык, как к родному дитя, которое в столице отправляю учиться. Вот, расчувствовался…

— Транспорт будет у Вас через четыре часа.

— Так быстро?

— Эти самолёты летают быстро. Я буду набирать каждый час.

— Хорошо, — мне захотелось брякнуть, что я пока пойду пирог для «хлеб-соли» испеку и кокошник поглажу, но не стал. Анастас прав, от нервов я шучу, причём иногда резковато.

Закончив разговор, я встал, щёлкнул суставами и поплёлся к «козлику», сел на место водителя, завёл.

— Ты куда? — окликнул меня бдительный Фёдор.

— К атаману, скажу, чтобы привёл казаков в полную боевую готовность.

— Они же и так, в полной… Ещё полнее?

— Ага. Вы тоже готовьтесь, через четыре часа прибудут наши столичные гости.

— Я встречать их не буду. Что я, москвичей не видел? В диспетчерской пересижу.

— Могу дать парадный костюм.

— Не надо, суета это всё. Суета.

…

Доехал до казачьего форта, заглушил «козлика», кивнул посту охраны и прошёл внутрь.

Обстановка после активных боевых действий и промежуточной победы улеглась, но нервозность от приезда москвичей, хотя они и не комиссия из Генштаба, чувствовалась.

Атаман курил у входа.

— Здорово дневали.

— И тебе не хворать, — мы обменялись крепкими рукопожатиями.

— Ну что, позвонили, через четыре часа будут.

— Я тогда своих по казармам не отпускаю, — Дмитрий достал ещё одну сигарету, между прочим, курил он подаренный мной контрабандный кубинский табак в сигаретах, ароматный и убийственно крепкий. — Посты стоят на всех воротах.

Он предложил мне, но это скорее по привычке и от некоторой усталости, так-то он знал, что я сам не курю.

Я отрицательно мотнул головой.

Элементаль снял каменные запоры со всех ворот, но сами ворота ещё не изготовлены, кроме частично готовых северных.

— Боеспособные «козлики» станут в боевое охранение. Гости будут садиться с севера на юг по полосе или наоборот, с юга на север? Ну то есть, куда перегонять взвод встречающих?

— Фёдор, как диспетчер, будет сажать их с юга на север, потому что груз и здание под проверку у нас возле здания диспетчерской, а это север и ближе к форту.

— Мои люди расставлены будут все. Расставлю я их за час до прибытия, чтобы они не разбрелись и не уснули на постах.

— Лады. А знаешь, Дмитрий, что всё может пойти не по плану?

— Не пугай меня, Аркадий.

— А я и не пугаю. Это ж грёбанные коммандос, целая рота прямо внутри города. Им ничего не стоит меня арестовать, а золото забрать просто так. Ты только представь, какая экономия бюджета!

— Император не такой, — недоверчиво буркнул Дмитрий, но тут же умолк. Реальность войны в степи и службы сделала его более трезвым и циничным.

— Я говорю это только тебе и для твоих ушей. Мне может, не так много лет, но я вижу в глазах людей то, на что они способны. Его и его подчинённых, а среди них наверняка будут те, которые предложили такой сценарий, останавливает только то, что я озвучил существование золота перед иностранцами. И теперь, если он заберёт его просто так, силой… Не будем называть это ограблением, хотя это именно оно… То всё