Соединенные Штаты России 3 - Полина Ром

что больше не в силах продолжать. Рыдания сдавливали горло, силы покинули её.

Тело в зелёном плаще замерло, и Фифа медленно, с трудом, поднялась, задыхаясь и хватая ртом воздух. Нож дрожал в её руке, словно вторя дрожи, охватившей всё тело.

Недалеко раздался испуганный крик. Кричал ребенок.

«Ах ты ж… Димка! Он там…» — Фифа рванула вперед даж не размышляя. На бегу потянула пояс одежды, резко дернула лезвием, натягивая плотную ткань и скинула мешающую юбку, чуть не упав при этом. Освобождение от складок тяжелой ткани оказалось очень кстати. Нижняя сорочка была чуть ниже колена и бежать больше ничто не мешало.

Второй няньки не было видно. У стены, дальнем углу сада, второй убийца, одетый в такой же зелёный плащ, держал за пустой рукав маленького Дмитрия — руку мальчишка успел выдернуть и сейчас она горбом натягивала рубашку у него на груди.

Он вырывался и верещал, как раненый заяц, изворачиваясь при этом ужом и не давая мужику возможности зафиксировать себя: скакал влево-вправо, норовя выдернуть скользкий шелковый рукав из рук убийцы, потом вдруг резко нагнулся, целиком вываливаясь из собственной рубахи, но при этом упал…

Фифа ударила ножом в спину наклоняющегося убийцы не раздумывая, куда достала, а затем принялась с рычанием и резким хэканьем наносить беспорядочные удары. Второй мужик оказался крупнее и сильнее первого, но она била и била…

В этот момент Димка, отъезжающий от места схватки на пятой точке и судорожно перебирающий руками по земле, наконец сумел вскочить, но так и не побежал, растерянно глядя на завалившегося мужика и шатающуюся над ним Анжелу, щедро измазанную кровью.

Она шагнула назад, прислонилась щекой к шершавой коре дерева и обхватила ствол дрожащими руками, чтобы не потерять сознание и медленно сползла на траву.

— Анжела! — закричал Дмитрий, дёргая её за ногу. — Анжела, вставай!

Он плакал. Фифа со странным равнодушием посмотрела на лежащую фигуру в зелёном, которая все еще чуть шевелилась и подергивалась, на обширную лужу крови рядом с телом, набегающую так быстро…

Протянула руки к ребёнку, и будущий повелитель морей бросился к ней в объятия.

— Ничего… Димка… ничего… — она машинально гладила светлые волосы липкой от крови рукой и все еще старалась отдышаться. — За одного… битого, говорят, двух небитых дают… Не реви… Лучше закрой уши…

— З-зачем? — мальчишка всхлипывал и чуть заикался, но, кажется — приходил в себя.

— Кричать буду, — пояснила Фифа. — Очень громко кричать…

Глава 37

Голос Фифы был настолько громким, что казалось, мог вернуть к жизни даже покойника. Но на её вопли в первую очередь откликнулись церковные служители, дежурившие на колокольне. Высота стен представляла для них проблему, но быстро опущенная верёвочная лестница помогла им преодолеть препятствие.

Фифа отпрянула назад, пытаясь заслонить собой ребёнка, а в другой руке всё ещё крепко держала запачканный кровью нож. Однако, увидев искреннее недоумение и страх в глазах пожилых звонарей, она безмолвно выронила оружие в траву.

Лишь потом появились стражники.

— Дима, — едва слышно прошептала Анжела, — Беги!

Дрожащий мальчик бросился бежать, но звонари перехватили его и стали успокаивать ласковыми голосами. Похоже, тут беды ждать не стоило.

А вот вид стражников не сулил ничего хорошего — мрачные, угрюмые, жестокие. Если и они подкуплены — дело плохо.

Однако вместо преследования беглеца, воины остановились у тела убитой няни. Один из них, выронив копьё, опустился на колени, схватился за голову, а потом завыл, закрывая собственно лицо руками…

Анжела наконец-то поняла смысл происходящего: охранников намеренно отвлекли. Возможно, это была работа Глаши. За годы, проведённые в кругах высшего офицерства, Фифа усвоила важный принцип: в низовых структурах редко встречаются завербованные шпионы. Нет смысла подкупать десятки или сотни рядовых исполнителей, когда можно купить одного генерала. Очевидно, враги добрались до одной из нянек.

— Бей, — проскрипел один из старцев своему более молодому товарищу, указывая дрожащим пальцем на колокольню. — Звони в набат…

Стражники тоже решили поднять тревогу — стали стучать копьями о крепостные стены и громко кричать.

Затем раздался набатный звон. Он был гораздо сильнее, чем обычно. Казалось, что все колокола вращаются с невероятной скоростью, словно сделанные из тонкой фанеры, которую раскачивает ветер.

«Вот зачем они двигают колокол», — пронеслось в голове у Анжелы, — «чтобы звук был громче…»

— Госпожа, это вы его так? — спросил стражник, указывая копьём на тело убийцы.

Фифа молча кивнула.

— Вы, госпожа, самого царевича спасли! — воскликнул воин. Он торопливо снял с себя кафтан и накинул Анжеле на плечи. — Вот, госпожа… Прикрыться вам… — добавил тихо и смущенно, отводя взгляд от грязных коленок девушки.

Она молча кивнула, чувствуя прохладу и заворачиваясь в плотную ткань: «Пусть кто-нибудь другой уже займётся этим. Рим, где ты? Рим⁈» — с отчаянием подумала Анжела. Чувствовала она себя опустошенной и странно уставшей. Как будто реальный марш-бросок пробежала.

Рим не заставил себя долго ждать. Он шел следом за крепким мужчиной, на плечи которого была накинута медвежья шкура. Держался мужик с медведем на плечах очень уверенно, ни секунды не сомневаясь, что любое приказание его будет тут же исполнено. Кроме Разумовского мужика сопровождали и стража и еще какие-то люди.

Фифе никогда не приходилось видеть портрет Бориса Годунова, но во всем Кремле, пожалуй, только он мог выглядеть и вести себя так.

— Анжела… — выдохнул Рим, приближаясь к ней. По пути он бегло окинул взглядом лежащие тела и слегка замедлил шаг.

— Что здесь произошло⁈ — прогремел голос Годунова. — Где царевич⁈

Мальчик снова появился из-за спин стариков. Он схватил Фифу за руки. Его ладони были обжигающе горячими. И Анжела поняла, что это её собственные руки стали холодными как лёд.

При виде царевича у Годунова словно перехватило дыхание. Он пошатнулся и, возможно, упал бы, если бы не опирался на посох.

Свита бояр вряд ли смогла бы удержать такую крупную фигуру.

— Дмитрий… — прошептал он, растирая грудь кулаком где-то под медвежьей шкурой. — Жив, значит… Слава Богу!

Фифа растерянно посмотрела на Рима. Затем — снова на фактического правителя русского царства. Она не знала, стоит ли намекать на то, что всё это выглядит крайне подозрительно. Но лично у неё по поводу Годунова сейчас никаких подозрений не возникало. Она никогда не считала себя знатоком человеческих душ, но сейчас была почти уверена: Борис Годунов искренне рад, что ребёнок жив. И при этом — он совершенно не удивлён покушению. Эти две вещи никак не вязались друг с другом.

«Что за подстава⁈» — в панике думала Анжела. Она надеялась, что Рим поймёт всё по её