Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

— Выборы на носу, сэр? — понимающе ухмыльнулся Кэмп, за что получил уничтожающий взгляд.

— У тебя длинный язык, инспектор!

— Виноват, сэр!

Калэханн повернулся на кресле к окну и задумчиво посмотрел на улицу. Ему перед выборами нужны были две вещи: успешный скандал в стане врага и наконец-то избавиться от проблемы «порошка» из Макао…

Глава 23

Грязь…

15 апреля 1920 года. Бронкс. Нью-Йорк.

Месяц пролетел незаметно. Блум радовала меня частыми визитами. Я даже намекал ей на то, что хорошо бы открыть филиал её конного завода в Нью-Йорке. Там мы сможем видеться ещё чаще. Я тоже несколько раз ездил по делам нефтянки в Оклахому через Луисвилл, оставаясь у неё погостить. И теперь уже ночевал не в гостевой спальне…

Радиозавод гудел на всю катушку. Виктор летал по всем окрестностям Нью-Йорка, стараясь подыскать новые помещения. Становилось совершенно очевидно, что скоро придётся открывать новые сборочные корпуса, чтобы удовлетворить растущий спрос.

Рынок был огромный, а посыпавшиеся со всех сторон предложения о выкупе лицензии на производство я отклонял. Пока за меня не взялись крупные дельцы из Вашингтона, желающие «отщипнуть» кусочек от сладкого пирога, и пока моя «A. S. D. S. Radio» не вошла в сознание каждого американца как самый лучший и надёжный производитель — делиться этим пирогом было рано.

Семь ночных клубов открылись одновременно в начале апреля. За счёт необычного дизайна и новых коктейлей, заботливо «переписанных» мной из памяти, ажиотаж получился весьма высокий. Деньги начали довольно шустро «отмываться», проходя через точки, где достаточно сложно было учесть реальный приход и расход.

По-настоящему серьёзное большое заведение я решил открыть к середине лета. Его проект должен был стать настоящим бумом. Отель — ресторан — ночной клуб, оформленный в стиле Древнего Египта.

Под это дело с помощью Симона Дугласа, клерка из управления города, традиционно уже поставляющего нам за мзду хорошие варианты, я выбрал старое здание на Лонг-Айленде. Рядом с ним находился большой пустырь. Учитывая застройку острова преимущественно из фешенебельных домов, пустующую трехэтажку рассчитывали пустить под снос.

Однако я решил, что лучше перехватить этот лот. Из здания получится отличное заведение, а из пустыря можно оборудовать парковку. Пока Лонг-Айленд напрочь не застроили, надо активно там закрепляться. В будущем, когда свободного места на острове не останется, земля там будет дороже золота.

Сидя в своём офисе над бумагами, я добрался и до свежей прессы. В глаза бросилась заметка «Нью-Йорк. Таймс». В голове тут же всплыл образ чёрной фигуры посреди охваченного огнём зала…

Заголовок статьи гласил:

«Разгадана тайна 'Пророка» из Аунего!

После трёхмесячного расследования, окутанного завесой мистики и ужаса, детективам из Нью-Йоркского отдела по особо тяжким преступлениям, наконец, удалось установить личность человека, известного как Пророк. Речь о лидере секты «Ковчег» из Аунего, что попыталась провести ритуальное самосожжение в феврале.

Детективы отталкивались от заметок и газетных вырезок пятилетней давности, которые нашли в Аунего. Ранее из этих же материалов мы публиковали и фотографию Пророка.

Настоящее имя лидера секты — Герхард Шульц. И он никакой не пророк, а беглец и, скорее всего, психически нездоровый человек. Он был не мессией, но мальчиком, чья жизнь превратилась в кошмар тридцать лет назад в штате Огайо, в пламени, которое он сам и разжёг…'

М-да… Ставлю сто к одному — Пророк был травмированным маньяком. Психология в начале двадцатого века только начинала забираться в криминалистику. Однако уже было достаточно исследователей, которые интересовались психозами. Посмотрим, окажусь ли я прав?

'…Согласно архивным записям и показаниям немногих оставшихся в живых свидетелей-старожилов из Огайо, Герхард Шульц родился в 1880 году в семье немецких иммигрантов. Как выяснилось в ходе расследования, домашняя атмосфера была далека от идиллии. Отец мальчика, Иоганн Шульц, владелец небольшой пивоварни, часто прибегал к рукоприкладству, жестоко избивая сына за малейшие провинности. Мать, Марта, женщина замкнутая и глубоко несчастная, предпочитала не замечать происходящего, погружаясь в молитвы.

12 декабря 1892 года в их скромном доме на окраине Цинциннати произошёл пожар, унёсший жизни обоих родителей. Двенадцатилетний Герхард чудом выжил, выпрыгнув из окна второго этажа…'

Так-так! Вот он и первый триггер из детства. Не зря же Пророк хотел соорудить «Ковчег» и вознестись на нём в очищающем огне вместе со своей паствой.

'…Официальной версией тогда была неисправность печи. Однако, как выяснили детективы, мальчик на исповеди признался священнику, что игрался со свечами в спальне, подражая церковным обрядам, которые так любила его мать. Огонь вышел из-под контроля.

Также сейчас всплыло, что по словам соседей, которые пожелали остаться анонимными, в ту роковую ночь из дома доносились особенно яростные крики Иоганна Шульца — отца Пророка. Ребёнка сочли невинной жертвой трагического стечения обстоятельств и определили в католический приют «Святого Креста». Случайным ли был тот пожар, или будущий лидер секты устроил его сам — теперь не узнать…'

Внутреннее ощущение подсказывало мне, что это не было случайностью. А вот неосознанная попытка мести, после которой у ребёнка от осознания совершенного нарушится психика — вполне могла иметь место. Почитаем, что там нам дальше расскажет по этому поводу Таймс?

'…Именно в приюте, по мнению экспертов, могли усилиться те трещины в сознании Герхарда, что в итоге привели к трагедии в Аунего. Дело в том, что приют, по словам найденных нами бывших его воспитанников, был местом суровым. Физические наказания и жёсткая дисциплина приюта прикрывались риторикой о спасении грешных душ. Кстати, данное заведение дважды было замечено в скандалах со смертями воспитанников.

«Герхард был тихим, странным мальчиком, — вспоминает один из бывших воспитанников, пожелавший остаться неизвестным. — Всегда смотрел в огонь в камине во время вечерних молитв. Нам было тяжело смотреть ему в глаза. У Шульца был очень необычный взгляд. И его наказывали чаще других. Братья-монахи считали, что в нём сидит демон, что он виновен в смерти родителей и должен искупить это постом и молитвой. Они называли его „дитём греха“. Вероятно, для него приют стал лишь продолжением отчего дома — те же побои, то же бессилие, та же безразличная мать, но уже в лице Церкви, с которой у него появились печальные ассоциации, и об этом он несколько раз говорил соседям в общей спальне…»

То есть, Пророку в детстве сверху добавили ещё комплексов, поместив в почти такие же условия, как были у него дома. Может, даже хуже…

«…В 1895 году, в возрасте пятнадцати лет, Герхард Шульц сбежал из приюта. Его следы затерялись на долгие годы. Следствие предполагает, что он