Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов

А потом спохватился.

Достал свой планшет и написал приказ. Авторитета на флоте у него пока не имелось, поэтому устные распоряжения работали никак. Ну, почти. Вот и приходилось все оформлять чин по чину.

Мичман принял от него бумагу и убежал в управление порта. А когда обернулся, так и тронулись, начав плавно выгребать по течению. Бойцы же сопровождения бдели. И, при общей расслабленности внимательно наблюдали за кустами и зарослями на берегу.

— Слава богу, прошли, — перекрестившись, произнес лейтенант, когда до окончания дельты Волги осталось совсем немного.

— Не говорите гоп, — буркнул Лев Николаевич и указал куда-то рукой.

Командир корабля повернулся.

Прищурился.

Поднял зрительную трубу и крепко пояснил за эротические приключения противоестественного толка этих приближающихся на лодках людей.

Длинных. Узких. С дюжиной банок, то есть, весельных пар. На коротких дистанциях да с опытными гребцами они очень хорошо разгонялись. Пароходу с его чих-пых скоростями не уйти.

А рядом, почти следом, из зарослей выскочила вторая такая… и третья… пятая. Это был явный перехват. Попытка.

— Огонь по готовности. — равнодушно произнес граф.

Пару секунд спустя его бойцы начали стрелять — ударив несколько вразнобой, но почти что залпом. Спустя секунд пятнадцать — снова.

Да, металлических унитарных патронов пока еще не применяли. Но и так получилось неплохо.

Опускали скобу, открывая патронник. Из подсумка брали льняной картридж с порохом и пулей, закидывая его заподлицо в казенную часть ствола. Поднимали скобу, запирая затвор. Ставили курок на полувзвод. Надевали капсюль на брандтрубку. Переводили курок на полный взвод. Прикладывались. Целились. И стреляли.

Пятнадцать секунд на все про все — еще медленно.

Расслабились.

На полигоне они выдавали по шесть выстрелов в минуту…

И новый залп.

И еще.

И опять.

А лихие ребята, что пытались навалиться на корабль, буквально осыпались в воду он попаданий. Почти каждый выстрел — в цель. Слишком уж они скучены. Да еще и стрельба продольная — один увернулся, стоящий за ним поймал.

Минута.

Человек двадцать повыбил, парализовав первые две лодки. Остальные, видя губительность огня, резко отвернули и попытались скрыться. Но люди графа продолжали стрелять. Как в тире… еще две минуты, стараясь «раздать подарки» на все лодки. Замедляя их и не давая уйти. Заодно сам пароход заложил крутой маневр, сменив курс, начав их догонять.

В ответ они тоже стреляли.

Ну… как могли.

Куда-то туда. С двухсот — трехсот метров из гладкоствольного оружия на мелких и легких лодках стрелять очень непросто. Только фальшборт слегка повредили.

Пять минут.

— Стоп машины. — скомандовал граф.

— Есть, — козырнул лейтенант.

Бледный.

Несмотря на долгую службу, он впервые попадал в такую перестрелку.

— Полный назад. Чтобы остановить инерцию.

— Так точно! — без всякой издевки ответил командир корабля

Еще несколько минут.

Тишина.

Ну, кроме стонов в лодках.

Граф же словно воздух нюхал и прислушивался, пытаясь понять — есть ли еще засада. Его же бойцы распаковывали цинку с патронами.

Гильзы изо льна и бумаги. Отсыревают. Вот, заранее заготовленные выстрелы и укладывали в оцинкованные жестяные ящики. Так-то у них имелась оснастка, чтобы сами их изготовлять, и расходники. Но и цинки с собой прихватили. Все ж пиратство на Каспии еще не изжили окончательно…

— Поверить не могу, — тихо бурчал лейтенант, разглядывая это побоище. — Как они осмелились тут!

— Я вообще удивлен, что они только тут решились, — хохотнул Лев Николаевич. — После того как император заявил, что я делаю паровые машины и пушки лучше английских в присутствии послов… демонстративно переведя на флот.

— Боже… боже…

— Да, бросьте. Это война.

— ЭТО?

— В тылу она самая сложная, друг мой, — мрачно произнес граф.

После чего его бойцы занялись зачисткой лодок. Требовалось обыскать убитых, допросить, кого еще можно, а потом добить и выбросив за борт. То есть, очистить лодки. Да и их сами притопить. Толковые, да, но тащить их с собой было совсем не с руки…

Морячкам же на все это пришлось смотреть.

Проникаясь.

Ужасом… они-то к такой войне были совершенно не привыкшие…

[1] В те годы Св. Георгий 4 степени вручали и за выслугу лет беспорочную.

Часть 3

Глава 7

1850, июнь, 18. Форт Петровский

Нежно накатывал прибой на песчаный пляж.

Деликатно какали чайки, стараясь не оставить ни одного человека без своего подарка.

Припекало.

Не сильно. Вполне подходяще для того, чтобы на берегу было свежо и приятно находиться, но не холодно и не жарко.

Лев отхлебнул чая, и поставив чашку на столик, поглядел на Шамиля. Да… испытание ходовых качеств парохода пришлось прервать. Точнее, изменить, направившись не в форт Ново-Петровский на восточном берегу Каспия, а в Петровский на западном. Который чем дальше, тем больше становился чем-то вроде главного порта бывшего имамата.

Шамиль, к счастью, был неподалеку — решал хозяйственные вопросы. Поэтому отозвался на приглашение охотно и быстро.

— Я смотрю у вас новая форма.

— В моряки записали, да… — кивнул граф.

— А отчего саблю забрали? Разве моряки не джигиты?

— Такой обычай, — развел руками Лев Николаевич. — Дескать, моряки и без оружия опасны. Видимо, император считает, что в случае абордажа мы должны зубами грызть своих врагов.

— Шутка. Понимаю. Смешно, — улыбнулся он чуть-чуть.

— Я хочу, чтобы вы просветили меня по поводу Накшбандийского тариката. Чем он живет? Кто им заправляет? Какие у вас с ним отношения?

— Для чего? Вы решили принять ислам?

— Смешно. — усмехнулся граф, вспоминая переносное значение этого выражения из прошлой жизни. — В каком-то смысле. Дело в том, что пять дней тому назад на меня было совершено двойное нападение. Сначала заминировали пароход, на котором я должен плыть. А потом, когда это вскрылось, совершили налет в дельте Волги. После боя под пытками пленные признались, что исполняли волю Аллах и то, что они связаны с этим тарикатом.

Шамиль резко помрачнел и даже как-то посерел.

— Вы молчите?

— Все это так просто не объяснить.

— Вы попробуйте. Я ведь специально приехал, чтобы с вами посоветоваться.

— Так получилось, что я являюсь одним из лидеров этого тариката. — медленно и как-то глухо произнес Шамиль. — Это духовный орден ислама, на который я опираюсь в правлении.

—