Физрук: на своей волне - Валерий Александрович Гуров

стаканчика остатки какао. — Ну это точно не на зарплату учителя, Вов.

Я вздохнул, глядя на дорогу. Она права. Но мечта, как и в девяностых, всё равно жила где-то внутри. Жаль, что на моём джипе поездить толком и не удалось.

Мы подъехали к торговому центру, загнали Матиз в свободное место между двумя внедорожниками. Воробушек выглядел рядом с ними как щенок среди бойцовских псов. Я заглушил двигатель, и в этот момент снова зазвонил телефон.

— Мы уже тут, — сказал голос. — Где стоите?

— Щас маякну, — ответил я и нажал на сигнал.

Матиз пискнул, потом я мигнул дальним.

Минуты не прошло, как к машине направились двое. Одеты по-простому — в спортивных куртках, в кепках. Глаза этой парочке сразу замелькали по моему железному коню… ну или пони.

Перекупы — я их узнал сразу.

— Здорова, — я вышел из машины.

— Здорова, — отозвался один и сразу обошёл Матиз по кругу.

Второй достал какой-то прибор — небольшой, с экранчиком. Начал прикладывать эту приблуду к дверям, к крылу. Я нахмурился.

— Это что у вас? — кивнул я на прибор, скрестив руки.

— Толщиномер, — ответил перекуп. — Проверяем, где шпаклёвка, где крашеные места. Вот смотри — тут битая была, кто-то криворукий шаманил.

Я хмыкнул. Они продолжили осмотр. Заглянули в салон, проверили толщину протектора на резине. — Салон не свежий, по-хорошему перешивать всё. Видал? Потёртости, — прокомментировал один из перекупов.

Второй заглянул под низ, фонариком посветил днище. — Днище уже начинает ржаветь. Ну и колёса… практически лысые.

Они обменялись взглядами.

Я смотрел, как они кружат вокруг Матиза, будто стервятники над падалью. Один лазил фонариком под бампер, второй щёлкал своим прибором по дверям, по крыше. Улыбка сама скользнула на лицо — такие спектакли я уже видел сотни раз. Классическая схема. Сначала перечисляют минусы, потом кидают смешную цену, надеясь, что ты поведёшься. В девяностых на таких приёмчиках полрынка строилось — я это проходил десятки раз.

Аня с тревогой посмотрела на меня — мол, я же говорила, что цена высока.

— А выхлопную трубу смотрели? — спросил я с усмешкой. — Иди посмотри.

Один из перекупов вскинул голову, как пес на команду «Фас».

— А что, ещё и дымит? — спросил он.

Я улыбнулся шире. — А ты загляни, вдруг и правда сюрприз будет.

Перекуп нагнулся, стал разглядывать трубу, щурясь, словно ищет клад. Я выдержал паузу, слушая, как он бормочет себе под нос что-то вроде «да, кольца походу… капиталка нужна». А потом…

— Бу! — воскликнул я.

Перекуп аж подпрыгнул, вытянувшись по струнке. Я шагнул к нему ближе.

— Слышь, дружище. Ты мне что тут комедию ломаешь?

Перекуп вздрогнул от неожиданности.

— Ты про что?

— Если собрался брать машину — я тебе скидку сделаю. Если нет — садись и уезжай. Тебе самому не стремно смотреть тачку, которая твоя ровесница, так будто она из салона вчера выехала?

— Да… тут… — он замялся, пытаясь подобрать слова. — Думаешь, я не врубился, что вы перекупы? Так давай по-взрослому цену обсудим, чтобы и мне приятно, и вам. Если договоримся — бьём по рукам, разъезжаемся по своим делам. А то что вы мне тут навяливаете, я за полтинник сделаю и без всякой скидки толкну дальше.

Второй тоже услышал наш разговор, замер. — Я ж вам тоже могу сейчас налить, что «жена ездила», что «в гараже стояла», что «муха не сидела на капоте». Но я же этого не делаю, — заключил я.

Перекуп, с которым я разговаривал, покосился на своего, так сказать, коллегу. Тот пожал плечами, и мой собеседник едва слышно выдохнул.

— Ну… за сколько отдашь? — спросил перекуп, не отрывая взгляда от капота.

— За двести пятьдесят, — ответил я. — А если быстро соображать, то за 230 заберёшь.

— За 230 заберём, интересно, — сказал мой собеседник, видимо принимающий решения в этой паре.

В голосе его буквально слышалось удовлетворение. Цена ему более чем нравилась. Я же столько и собирался выручить за автомобиль, учитывая его состояние после недавнего дорожного инцидента.

— Бабки на капот, — сказал я.

— Ща минутку, посоветуемся.

Перекупы отошли чуть в сторонку. Зашептались между собой, притворяясь, что обсуждают «нюансы». А потом через минуту «старший» подошёл ко мне с той самой улыбкой, которую хорошие парни делают перед тем, как предложить что-то не совсем чистое. — Братское сердце, — протянул он. — Вижу, что ты соображаешь. Есть тема, тебе предложение… Ты как?

— Говори, — отозвался я.

Он кивнул, глотнул, будто подбирая слова, а потом спросил: — Ты вот это дело через ментов заявлял? — палец его показал на печальные последствия моей встречи с идиотами пару дней назад.

— Нет, — заверил я.

Зачем перекупам эта информация, я понял не сразу, но долго гадать не пришлось. Они все вывалили сами. Перекуп подошёл поближе и продолжил почти шёпотом: — А как смотришь на то, чтобы мы сейчас «врезались»? Оформим как ДТП, через страховую. Всё по бумажкам: экспертизы, юристы… Выжмем от страховой нормально. Тебе сразу на руку — восемьдесят косарей отдадим.

Я задумался… Положа руку на сердце, такой темы я не знал, хотя звучало всё интригующе. Но опять же — тема была чистый криминал. И в голове проскочил вопрос: а надо ли оно мне? Одно дело, когда криминал — единственный способ выжить, а другое — когда при наличии кучи возможностей ты осознанно выбираешь преступный путь.

— Ты предлагаешь подставу? — я чуть поднял брови.

— Ну да. Всё по-взрослому. Юристы, бумажки. Тебе восемьдесят косарей прилетит, — подтвердил перекуп.

— Восемьдесят плюс двести тридцать? — уточнил я.

— Ну… нет, мы же на себя основной геморрой забираем, брат. Юристы, вся эта суета… — пробормотал он.

— Сумма какая? — перебил я.

— Сто восемьдесят сейчас, а восемьдесят сверху, через пару недель, — пояснил перекуп. — Больше даже, чем ты изначально запросил получается.

Сумма формально действительно была больше. Я хотел выручить за тачку 230, а тут подворачивался вариант на 260. И, судя по тому, с каким воодушевлением они обсуждали эту тему, страховую рассчитывали вытянуть раза в два больше.

Я вдохнул глубоко. В голове проскочили все варианты: и быстрые деньги, и хлопоты, и возможные последствия. Но я помнил другое правило — не тащи в свою жизнь лишнего дерьма добровольно.