Черный дембель. Часть 5 - Андрей Анатольевич Федин

взглянул на меня — и тут же вздрогнул всем телом. Мы виделись с этим работников ресторана не впервые, но раньше он реагировал на моё появление сдержаннее. Сейчас швейцар побледнел и будто бы растерялся. Но тут же взял себя в руки и включил на лице улыбку «повышенного восторга». Он буквально ринулся к двери, загрохотал запорами. Табличка за стеклом покачнулась, изобразила маятник часов — она будто бы отсчитывала время, за которое швейцар справится с замками и впустит нас в ресторан. Швейцар уложился в две секунды. Он распахнул дверь, поприветствовал нас и посторонился.

Я вдохнул смешавшиеся в воздухе ресторана ароматы парфюмов, запахи общепита и табачный дым. Шагнул на красную ковровую дорожку, кивнул швейцару. Заметил, как Котова горделиво приподняла подбородок, ответила на приветствие встретившего нас работника ресторана улыбкой. Швейцар взмахом руки указал нам путь и ринулся в авангарде нашего отряда. Я последовал за ним, повёл приосанившуюся Лену в сторону зала. Свободных мест в зале ресторана я издали не заметил. На сцене голосила тощая певица, за барной стойкой изображал работу усатый бармен, над окружёнными гостями ресторана столами поднимались столбы табачного дыма. Швейцар повёл нас к окнам, где обычно (по словам Прохорова) восседали партийные руководители города.

Там пустовал лишь один стол, уже сервированный на четыре персоны. К нему нас и привёл швейцар. Он вновь рассыпался в лестных выражениях. Пугливо дёрнулся, когда я сунул ему в руку червонец. Но всё же спрятал купюру в руке и неуклюже изобразил поклон. Я усадил Лену за стол, уселся рядом с ней (лицом к входу). Швейцар заверил нас, что «сейчас всё будет» и резво метнулся в сторону барной стойки. Восседавшие за соседними столами мужчины и женщины поглядывали на нас изучающе и с нескрываемым недоумением. Я заметил, как они перешёптывались. Отметил, что почти не вижу в зале знакомые лица. Не заметил ни первого, ни второго секретарей горкома КПСС, ни комсомольских вожаков города. Но увидел Прохорова — тот отсалютовал нам стаканом с морсом.

Я взмахнул рукой — поприветствовал Илью Владимировича. Улыбнулся Варваре Сергеевне. Но не подошёл к Прохоровым. Потому что заметил: к нашему столу спешила директорша ресторана. Женщина замерла в шаге от меня, радостно и совсем по-родственному улыбнулась, выдала витиеватую приветственную тираду (словно встречала делегацию иностранных дипломатов). За соседними столами стихли разговоры. Мужчины и женщины прислушивались к речам директорши, изумлённо переглядывались. Она в третий раз назвала меня по имени и отчеству — я заметил, как пожилой мужчина за столом у окна вдруг стрельнул в меня взглядом, побледнел и прижал ладонь к своей груди напротив сердца. Когда явились Уваровы, директорша ещё осыпала нас с Леной льстивыми словами.

Она встретила Маргариту Лаврентьевну, как лучшую подругу — женщины обменялись символическими поцелуями в щёки. Лишь после этого директорша повелительным взмахом руки подозвала к нашему столу официантку и откланялась. Марго с усмешкой посмотрела ей вслед и тут же внимательным взглядом обвела зал, словно изучала сегодняшний контингент ресторана. Я увидел, что некоторые гости смущённо опускали глаза, встретившись с Марго взглядами — от этого улыбка на лице Уваровой становилась шире и ярче. За соседними столами возобновились разговоры. Но звучали они пока без былой энергии и словно натужно. Внимание Марго отвлекла на себя явившаяся к нашему столу улыбчивая официантка. Мы пообщались с ней, сделали предварительный заказ.

Официантка поспешила в сторону кухни — Маргарита Лаврентьевна погладила рукой белую скатерть на столешнице.

— Вот мы и снова в «Московском», — сказала она. — Как я и предсказывала.

Уварова усмехнулась, повертела головой.

— Мы здесь, а куда подевались все эти дружки Наиля Рамазанова? — сказала Марго. — Те, кто твердил, что ноги моей «Московском» больше не будет. Закончилось их время. Всё. Они вышли в тираж.

Уварова помахала ладонями и спросила:

— Чувствуете, как легко и свободно здесь дышится? Особенно на этом месте, где раньше ужинал первый секретарь горкома КПСС. Заметил, Сергей Леонидович, что ты сегодня самый важный человек в этом зале?

Я пожал плечами.

Маргарита Лаврентьевна хмыкнула. Снова обвела взглядом зал.

— Сергей Леонидович, ты бы слышал, как все они требовали твоей крови, — сказала Марго, — после той твоей стычки с Рамазановым. Никто из них Наиля не любил. Но они считали его своим. Видели его частью своей жадной стаи. Вот в этом самом зале они обещали, что ты из тюрьмы никогда не выйдешь. Я знаю: сестра мне об этом говорила.

Марго покачала головой и спросила:

— А что теперь? Куда подевались самые крикливые? Где эти напыщенные и самоуверенные людишки? Что случилось? Сергей Леонидович, я не вижу в этом зале тех товарищей, которые раньше захаживали сюда постоянно и считали себя едва ли не хозяевами нашего города. Где они? Почему не пришли? Почему я теперь не слышу их крики и смех?

Уварова вскинула брови, развела руками и сама себе ответила:

— Не вижу их в этом зале, потому что теперь им не до веселья. Они прячутся сейчас по домам. Закапывают в огородах украденные у народа и у государства ценности — это те бывшие начальники, у кого в квартирах ещё не прошли обыски. А кто-то уже и не на свободе. Но все они сейчас кусают локти и жалеют, что не приняли твоё предложение.

Николай и Лена посмотрели на меня.

Я спросил:

— Какое предложение?

Марго хитро сощурила глаза.

— Скажу только то, что слышала от своей сестры, — ответила она. — Сестра мне сообщила: теперь уже в городе бытует новая версия твоей ссоры с Рамазановым. Теперь ты для них не бандит. Поговаривают, что ты поссорился с Наилем ещё полтора года назад, во время его стычки с сыном Ильи Прохорова около ресторана «Московский». Говорят, ты ещё тогда ему хорошенько накостылял.

Маргарита Лаврентьевна постучала ногтем указательного пальца по столу.

Продолжила:

— Поговаривают, что Прохоров ещё тогда объяснил Наилю, кто ты такой, и какие у тебя связи в Москве. Сейчас шепчутся, что ты едва ли не любовник внучки нашего Леонида Ильича. И будто бы она тебя едва ли не каждый месяц вызывает к себе в Москву на свидания. А Брежнев уже потребовал, чтобы ты на его внучке женился. Я эту версию сестре, разумеется, подтвердила.

Марго усмехнулась.

— Хорошая ведь версия, — сказала она. — Понятная. В такие рассказы люди охотно верят. Теперь уже весь город уверен, что Рамазанов тронулся умом. Ведь ты же его предупреждал! А он ударил невесту