Техник — ас - Евгений Владимирович Панов

Учёба была интенсивная. Досталось и экипажу нашей "Дуси". Транспортник изображал "армаду" бомбардировщиков, а мы, соответственно, либо атаковали, либо наоборот прикрывали. Кстати и капитан Ермолаев и его второй пилот лейтенант Бугаев теперь красовались новенькими орденами Красной звезды. Заслужили.

Ну а мы учились прицельно бомбить, благо была возможность подцепить 227-ми килограммовую авиабомбу. Нам даже инструктора из лётчиков-штурмовиков прислали для этого. Бомбили учебными цементными бомбами макеты техники, окопы, макеты огневых позиций артиллерии. Не сразу, но кое-что начало получаться.

Самолёты лётчикам очень понравились, не смотря на свой крутой норов. Хороший обзор, мощное вооружение, прекрасная радиосвязь, большая дальность полёта, особенно если использовать подвесной бак.

Огневое крещение новички прошли с честью, а Силаев так вообще удивил всех. Едва подкравшийся к нему на малой высоте Князь ( капитан Юсупов) открыл огонь, как он резко ушёл вниз, сделал змейку и оказался точнёхонько за хвостовым оперением оппонента. И что бы Юсупов не делал, с хвоста стряхнуть его так и не смог.

Пристрастили новичков и к нашей традиционной забаве, стрельбе по тарелочкам. До нас им, конечно, далеко, но прогнозы довольно оптимистичные. Парням такой досуг явно понравился.

Не остался без работы и Гайдар. Нашего комиссара лётчики и техники любили и уважали. Он находил время и с каждым отдельно пообщаться в неформальной обстановке, и не брезговал засучить рукава и помочь в ремонте двигателя или чистке пулемётов и пушек. А уж политинформации проводил так, что все сидели буквально открыв рот и ловили каждое его слово. Умел человек завладеть вниманием слушателей и донести до них информацию так, что она становилась простой и понятной каждому. Как-то вечером, когда я сидел за многочисленными бумагами, которые надо было заполнить, он подсел ко мне; — Илья, а ты в партию вступать думаешь?

Я на минуту даже, что называется, завис слегка от такого вопроса. Вот честно, как-то не задумывался над этим. Да и как объяснить убеждённому коммунисту, что мне это не нужно, что я видел, как партия перерождается, как вчерашние далеко не рядовые партийные работники под прицелом телекамер рвут и жгут свои партбилеты и разбрызгивая слюни и сопли вопят, что не было более рьяных борцов с коммунизмом чем они. Мда, а отвечать на вопрос надо.

— Знаешь, Аркадий, думал. Если честно, то я боюсь.

— Чего?— удивился комиссар.

— Боюсь подвести других, боюсь, что если где-то допущу ошибку, то это ляжет пятном на всех коммунистов, боюсь, что начнут говорить, что награды мне дали именно потому, что я член партии. Да и не вышел я ещё из комсомольского возраста. Как говорится, не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым.

— Глупости ты говоришь, командир. Кому как не тебе быть в партии? Ты дважды Герой, сотня сбитых, умелый, требовательный, но справедливый командир. А то, что кто-то может глупость сказать, так это либо враг, либо дурак. А про комсомол хорошо сказал. Прямо как слова из песни, надо запомнить. Но над моими словами ты хорошо подумай. Рекомендацию тебе дать для любого из коммунистов будет честью.

Как бы там ни было, но ход времени ещё никому остановить не удалось. Вот и наше время, отпущенное на изучение новой техники, подошло к концу. В середине июля меня вызвали в Москву в штаб ВВС. Задача, поставленная нам, меня обрадовала. Мы летим обратно в Ленинград. Будем как и прежде защищать Ладогу. С наступлением весны лёд растаял и все перевозки в город осуществлялись по воде баржами и катерами. Немцы с финами устроили на них настоящую охоту и интенсивно бомбили порты. На Ладожском озере действовали немецкие и итальянские торпедные катера, десантные баржи, вооружённые 88-ми мм орудиями, 37-ми мм и 20-ти мм зенитными автоматами, плюс к этому финские торпедный катер и канонерская лодка. Не сказать, что наша Ладожская военная флотили была беззубой, но поддержка с воздуха им была очень нужна. Кроме этого нам ставилась задача охоты на крупнокалиберную артиллерию противника, которая методично обстреливала город.

Уточнил вопросы по обеспечению импортными бензином, моторным маслом и снарядами к 37-ми мм. пушке. Меня заверили, что всё в город уже отправили и будут обеспечивать по мере необходимости. Ну будем надеяться, что так и будет. Кроме того для перебазирования нам выделяют ещё два транспортника ПС-84. Так что за один рейс сможем перебросить весь личный состав и всё необходимое.

Вернувшись из Москвы сразу отвёл в сторону Гайдара, Данилина и Кузьмича и предложил так же как и в прошлый раз пустить шапку по кругу. Заодно примерно прикинули, сколько сможем взять с собой за один рейс. Тут уже командир нашей "Дуси" капитан Ермолаев производил расчёты. Получалось, что почти столько же, сколько и в прошлый раз. Ну, может, чуть поменьше.

Скинуться на благое дело никто не отказался. Комиссар с особистом умчались в набег по только им известным местам. Они ведь так и не признались, где в прошлый раз раздобыли продукты. Ну часть, понятно, купили на рынке и в коммерческих магазинах, но ведь явно не всё.

— Ты не техник, ты чёрт безрукий!— старшина Федянин кого-то громко отчитывал в палатке, которую мы временно использовали как склад привезённых нашими добытчиками продуктов,— И вообще, какой долбодятел ( во, ещё одно моё словечко) поставил сюда эту банку с краской? Макарчук! Ты у меня из нарядов до самого конца войны вылезать не будешь! Бери ветошь и оттирай теперь всё! Люди старались, добывали это всё, а вам лишь бы всё изгадить!

— Что за шум, а драки нет?— я заглянул в палатку, где двое техников под руководством Кузьмича сортировали коробки и мешки с продуктами.

— Вот, полюбуйтесь, товарищ командир,— Федянин показал рукой на коробку с молотым кофе, залитую красной краской.

— Оттереть успеете?

— А куда ж они денутся? Конечно успеют,— старшина кровожадно глянул на своих подчинённых, которые уже приступили к очистке банок от краски.

Перелёт в Ленинград прошёл спокойно. Я шёл чуть выше основной группы с новым ведомым, которым стал, естественно, Силаев. Губин пошёл ведомым к Кравченко. Дали мы молодым и позывные. Ну как дали? Я дал. Силаев стал Дедом, а Губин Бродягой. На вопрос, почему так, ответил, что это мой волюнтаризм и вообще я тиран и право имею. Все посмеялись и единогласно проголосовали за.

Сели на тот же аэродром, на котором базировались ранее. Прямо словно домой вернулись. Встречать нас вышли все кто был в это время на аэродроме. Видно