Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

Наступал весьма сложный момент, который был чреват весьма крупными проблемами. Но с другой стороны, Сушон вообще не ожидал того, что его захочет видеть кайзер. Все ж таки плен есть плен. И пусть их встреча носит сугубо неофициальный характер, но, все же сам факт такой встречи мог бросить тень на монарха.

– Я, ваше величество, был свидетелем падения Османской империи, видел то, как русские разгромили турок, но в то же самое время воздавали дань уважения германским морякам, которые погибли в сражении с российскими войсками в бухте Стения, которую русские ныне именуют бухтой Баронессы де Боде. Я видел, коронацию в Константинополе и видел, как площадь перед Софией пала на колени, когда юная императрица пела гимн. Я все это видел, ваше величество, видел своими собственными глазами. По итогам нашей встречи царь Михаил сказал мне: «Вы будете переданы Германии в Стокгольме в качестве жеста доброй воли. По пути в Швецию вы вольны посещать любые города и местности, за исключением прифронтовой полосы и военных объектов. Вы будете вольны самостоятельно выбирать маршрут и разговаривать с кем пожелаете. Вас будет сопровождать лишь один человек – подполковник фон Мейендорф, но не как конвоир, а как лицо, которое будет следить за тем, чтобы вам не чинили никаких препятствий».

– Подполковник фон Мейендорф? Немец?

– Да, ваше величество. И это очередное свидетельство ошибочности нашего предположения, что немцы на русской службе в случае войны предпочтут быть на нашей стороне. Это не так, и подполковник фон Мейендорф Иван Карлович тому ярчайший пример. Немцы в России более русские, чем сами русские. Для них София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская является символом того, как немцы должны служить величию России. Тысячи и тысячи генералов, адмиралов и офицеров служат в русской армии, будучи немцами по происхождению. В том же Моонзундском сражении их было предостаточно. Равно как не сбылись прогнозы относительно того, что русские изгонят немцев из армии, флота и государственного аппарата после всплеска неприятия всего германского в первые дни войны, включая переименование Санкт-Петербурга в Петроград.

Вильгельм II прошелся по кабинету.

– Кстати, о Моонзунде. Вы военный моряк и адмирал. Ваше мнение о том, что произошло и что стало причиной этой катастрофы?

Сушон осторожно ответил:

– Ваше величество, мне трудно судить о том, чему свидетелем я не был, и тем более том, что произошло во время моего пленения. Могу рассказать лишь свои впечатления о том, как было воспринято известие об этой победе в России.

– Любопытно. Продолжайте.

Адмирал склонил голову.

– Мне, ваше величество, больше всего бросилась в глаза определенная обыденность этой победы. Словно и не величайший триумф случился в русской военной истории. Да, позор Цусимы смыт, да, одержана блистательная победа и русский флот утвердил свое главенство на Балтике. Но вместе с тем это не воспринималось как какое-то абсолютно невозможное чудо. Словно так и должно было случиться. Именно вот этот момент меня обеспокоил больше всего. В русском массовом сознании произошел некий сдвиг, и победа над германскими войсками стала вдруг восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Словно и не могло быть иначе. Это очень тревожный знак, ваше величество. Я уже видел, к чему приводит такое восприятие противника русскими на примере осман. Русские абсолютно уверены в том, что турок они могут бить где угодно, когда угодно и в любом количестве, невзирая на соотношение сил, погоду и прочие факторы. И главное, и сами турки уверены в том, что русские их гарантированно побьют. Сравнительно доблестно сражаясь против британцев при Дарданеллах, османы были биты русскими на всех фронтах на протяжении всей этой войны.

Вильгельм криво усмехнулся и заметил:

– К счастью, немцы не турки и вряд ли в массе своей допускают мысль о том, что русская армия сильнее германской.

– Это действительно так, ваше величество. Но недооценивать русских я бы не стал. Россия весьма серьезно изменилась, мой государь. Особенно за этот год. Новый царь Михаил вдохнул в эту страну новую силу и новую энергию. Россия меняется прямо на глазах. Я был в Константинополе, Одессе, Киеве, Москве, Пскове, Риге и Санкт-Петербурге. Россия бурлит, но не стихией брожения, гниения и развала, а созидательной энергией движения вперед.

Кайзер кивнул.

– Продолжайте, адмирал. Я хочу услышать ваши впечатления. Расскажите о своих наблюдениях, ведь вы проехали всю Россию с юга на север, не так ли?

Сушон склонил голову в утвердительном поклоне.

– Это так, ваше величество. Маршрут действительно выбирал я сам, а потому могу ответственно заявить, что все, чему свидетелем я был, не было специально подстроено или организовано для того, чтобы ввести меня в заблуждение. Разумеется, я не знаю русский язык и могу судить только на основании своих собственных наблюдений и ощущений, а также на общей атмосфере на улицах городов, в поездах, на вокзалах, на рынках, в ресторанах и прочих местах, где мне довелось побывать. Первое, что сразу бросается в глаза, – чрезвычайная популярность русской императорской четы в народе. Особенно в армии и на флоте. Их портреты повсюду, их буквально боготворят. Второе – дух неизбежной победы витает в воздухе. Победы на фронтах вселили уверенность в русские армию и народ. Третье. Практически полное отсутствием проблем с продовольствием, что особенно контрастирует с тем, что я вижу сейчас на улицах германских городов. Да, в русских городах немало нищих, а также тех, кто прибыл из деревни на заработки. Эти люди на взгляд цивилизованного европейца действительно выглядят дикими и грязными варварами. Но это связано с общей бедностью и отсталостью России и вряд ли является следствием тягот войны. В какой-нибудь Португалии крестьяне в массе своей выглядят не многим лучше. В целом же, повторюсь, в России все довольно благополучно с продовольствием. Четвертое. Реформы. Дух перемен витает в воздухе вместе с духом победы. Причем перемен к лучшему, а не тех грозных и страшных перемен, ветер которых витал в воздухе Константинополя после того, как стало известно о предательстве Болгарии.

– Кстати, о Константинополе. Как ведут себя русские и как их воспринимают местные? Нет ли признаков