Крестоносцы - Андрей Готлибович Шопперт

Я помогу! Я не хотел… — епископ Кошице распростёрся на грязной траве пожухлой и принялся трястись в рыданиях.

Мальчишка худой, чернявый подошёл к нему и стал гладить по голове, что-то говоря на латыни.

Санька языка не знал. Но видимо нашёл какие-то слова пацан для этого урода.

Епископ поднялся, растёр грязь и слёзы по лицу и зыркнул на Саньку.

— Я перейду в православие. И я начну сбор помощи жителям Ружомберока и Жилина.

— Вот как, что же сказал тебе отрок сей?

— Алонсо? — епископ погладил пацанёнка по голове, — он сказал, что он был воришкой и исправился. Значит, и я могу исправиться. И хоть что-то исправить…

Глава 26

Эпилог

— Прибыли, прибыл, Ваше Императорское Величество! — высокий светловолосый парень лет двадцати заскочил в горницу, где находился не менее высокий и не менее русоволосый мужчин. Этому было под пятьдесят. Борода хоть и тоже русая, но уже тронутая сединой по краям. И виски седые.

— Ты, Андрей, брось, одни тут, чего величествуешь. А мне тебя теперь Вашим Императорским Высочеством звать. Обойдёшься. Сто раз говорил, ежели одни, то либо отцом называй, либо уж если хочется много буквов произносить, то Юрий Андреевич.

— Хорошо, отец. Прибыл Великий Магистр. Сейчас будет. В грязи весь. Карета сломалась, и он на лошади в седле скакал.

— Понятно. Кто остался ещё? — наморщился император, вспоминая, кого нет ещё из «гостей».

— Юрий Олегович…

— Точно. Ольгердовича забыл. Ну опоздает ежели, не прощу.

— Так он шведов бьёт, те опять прибрежные города пограбили.

— И что? Голубиной почтой ещё седмицу назад…

— Восемь дней уже, — поправил отца Андрей Юрьевич. Тот зубами скрипнул. Не на сына, на родича своевольного.

— Тем более. Хотел бы успеть… Ладно, чего уже. Вечно с Гедиминовичами проблема. Своевольны.

— А как там дед? — шёпотом, словно про тайну какую спросил цесаревич.

— Так же. Сейчас соборовать патриарх Тихон будет. Сиротами останемся, Андрейка. Даже не представляю, как жить без него, как державой управлять?

— Так дедушка уже пять лет как тебе власть передал? — вскинул брови наследник. Тоска и у него в глазах васильковых.

— Ты в своём Царьграде и не понимаешь, как это хорошо, когда посоветоваться можно. Просто вот сомневаешься в чём, а потом зайдёшь к деду, спросишь, а он всё по полочкам разложит и вроде как и не скажет точно, как надобно поступить, а выходишь и знаешь сам уже. Что там турки, всё лезут? И спросить недосуг. Ну, раз помощи не просишь, то отбились. Вот ещё связались с дебилами.

— Иоанн V Палеолог все с Халилем носится. Выкуп за него с осман требует, в сто тысяч иперпиров требует. И чтобы набеги прекратили. (Иперпир, иперпер (греч. ὑπέρπυρον), или сверхчистая номисма (νόμισμα ὑπέρπυρον) — византийская золотая монета конца XI — середины XIV веков. Вес 4,45 грамм, золото 24 карата).

— И что этот Гази? Отец Халиля, что говорит?

— Обещает! — сузил глаза наследник, азиата хитрого изображая.

— А Ирина что? Не хочет бросить там всё, да на Русь перебраться?

— На сносях, вернусь, так уже ребёнка родит. Чуть окрепнет и переедем. Устал я там, сил больше нет, отец, так и ждёшь вечно, то ли отравят, то ли во дворце из-за угла нож сунут. Интриги сплошные.

— Что с учеными и строителями? — вспомнил об истинной цели отправки войска во главе с сыном в Царьград император.

— Готовим ещё один корабль. Так, остатки, всех лучших уже вывезли.

— Брата твоего с тобой пошлю. Пусть тебя сменит Иван. Отдавать проливы османам нельзя. Дед говорит, что Тамерлан скоро турок разобьёт.

— Хорошо бы. Прут и прут. Наш полк совсем раздёргали, то туда, то сюда требуют. А сами сведения о нас османам продают. Феодора Кантакузин — мать Халиля так и вьётся вокруг наших орудий. И всё Фёдора уговаривает к ней на службу перейти.

— Может и прав дед. Он как-то сказал, я тогда не понял в шутку или нет, мол нужно дать османам полностью захватить Византию, а потом отбить у них Царьград. Иначе не совладать с этими греками.

— Я тоже так думаю. Только они ведь дворцы и храмы все разрушат, да нам потом отбивать, — затряс головой цесаревич.

— Я деду это и сказал.

— А он что?

— А он говорит, что свои храмы и дворцы здесь строить надо.

— Так строим же.

— Строим. Ладно сын, пойдём с дедом, с императором прощаться. Чёрт с ним с Ольгердовичем. Все остальные Великие князья собрались. Пойдём.

Тамерлан (Тимур)

Эпилог 2

В год 6884 от сотворения Мира (1376 от Р.Х.) 27 ноября в столице Российской империи граде Владимире умирал первый император этой империи. Андрею Юрьевичу исполнилось уже восемьдесят шесть лет и последние пять из них, передав скипетр и державу своему сыну Юрию Андреевичу, он отошёл от дел империи. Оставил за собой только министерство высшего образования. Курировал два десятка университетов, три семинарии, одну академию художеств и академию Генерального штаба.

При этом имелся и министр — его третий сын Даниил, но у того дел хватало, кроме того, как у отца власть оспаривать. У министерства был строгий план — открытие одного университета раз в два года. И это было очень хлопотное занятие. Ведь университет — это не только здание учебного корпуса. Нет. Это целый городок. Нужны общежития для студентов и аспирантов. Нужны коттеджи для профессоров и дома для простых преподавателей. Нужны сотни людей, что наводят порядок внутри помещений, и сотни тех, кто облагораживает студенческий городок снаружи. Садовники, рабочие в аптекарском огороде, обязательном для каждого университета, аптекари и врачи, что следят за здоровьем профессуры, студентов и рабочих. Нужны столовые и кафе, которые будут кормить студентов три раза в день. И все эти люди тоже должны где-то жить. Нужны конюшни и каретные сараи. И опять люди, которые там будут работать.

Не перечислишь всего. Целый город вырастал рядом со зданием учебного корпуса. Одних складов несколько кварталов. Ведь и людей и животных нужно кормить, где хранить тысячи пудов продуктов?

И всё это нужно сначала построить, а уж потом открывать новый университет или семинарию.

А империя огромна. Она вобрала в себя и Великое княжество Литовское, и Тевтонский с Ливонским ордена,