Аксум - Алексей Птица

собирая кровавую жатву. Досталось и мне. Несколько стрел ударили по доспехам, одна отскочила от шлема, и штук пять впились в мой щит, из-за чего пришлось уйти под защиту стены.

Слишком я лакомая для всех цель. Финикийцы давно поняли, кто это стоит тут такой красивый и стреляет в них. Да и трудно не узнать меня в эксклюзивном шлеме и доспехах. Вот она, цена известности!

Между тем, ревущая толпа, распаляя боевой пыл, добежала до моих рядов и стала вламываться в них, пытаясь пробиться к городу. Среди них не оказалось греческих гоплитов. Выглянув из-за зубца стены, я увидел, что они остались стоять вдалеке, в качестве резерва. Атаковали нас все остальные войска. Повернув голову вправо, в сторону Нила, я увидел, что там собираются всадники пустыни.

Не знаю, как их умудрились вновь собрать, но, судя по плотности строя, там их стояло не меньше тысячи. Значит, снова пойдут в атаку. Я пока не переживал и даже ещё не выдал зелье берсерка своим людям. Во-первых, его осталось не так много, а во-вторых, рано ещё, после принятия оно действует недолго, а потом придёт откат, и любой, кто выживет после него, уже не сможет сражаться вообще никак. Мне это совсем не подходило, поэтому я медлил.

Накал битвы возрастал, но мы держались. Всадники с левого фланга начали атаку, и тогда я отдал приказ пить зелье берсерка всем воинам, что стояли слева, как раз на их пути. В общей неразберихе боя не все поняли или услышали моё распоряжение, и часть воинов выпили зелье, а часть — нет.

Когда всадники подскакали со стороны Нила, где отсутствовали многочисленные трупы животных и людей, их встретили, и битва разгорелась. Что же, стоит наказать неразумных, я предполагал их атаку, и даже рассчитывал на нечто подобное. Не просто, конечно, но подготовиться можно ко всему, вот я и подготовился. У меня для них имелся сюрприз — я решил их лишить верблюдов. Есть такой ядовитый паук — каракурт, его яд смертелен для верблюдов, ну а я усовершенствовал этот яд и сейчас по моему приказу все лучники достанут специально подготовленные стрелы, с наконечниками, смоченными этим ядом.

Не теряя времени, я отдал приказ, и через пару минут все лучники, стоящие на стенах, принялись засыпать ядовитыми стрелами спешащих к нам всадников, целясь только в верблюдов. Может, конечно, попали в кого-то из людей, но чисто случайно. Стрелы летели, впивались в тела и убивали верблюдов. Конечно, это происходило не сразу, но когда атака полностью захлебнулась, а практически все верблюды оказались ранены, тогда и обнаружилось, что они стали один за другим умирать.

Кто-то из животных успел выйти из боя, кто-то нет, но все всадники внезапно оказались безлошадными, если можно так выразиться, и соответственно, лёгкой добычей для моих людей.

— Мечники, вперёд! — отдал я очередной приказ, и мечники, выскочившие из-за спин копьеносцев, бросились добивать бывших всадников. Всё это привело к тому, что атака по всему периметру захлебнулась, и финикийцы стали спешно окатываться назад, вместе с примкнувшими к ним кушитами. Их даже стали преследовать мои мечники, но, попав под ливень стрел, быстро охладели и вернулись назад, за спины копьеносцев.

Возникла небольшая передышка, а время, между тем, уже близилось к вечеру. Битва началась слишком поздно, и теперь могла перейти в ночное время. Я посмотрел вдаль, пытаясь разгадать планы финикийцев, но понял только то, что им не хочется продолжать бой, и на сегодня сражение окончено. Действительно, атаковать повторно им не имело особого смысла, если только они вдруг не решат, что пора бы ввести в бой гоплитов.

Я оглядел место сражения: вокруг, куда не посмотри, высились горы трупов, как людей, так и животных. Первые ряды стояли на буром песке, что впитывал в себя кровь, в основном, вражескую, потому как копейщики оказались самыми живучими, чего не скажешь о мечниках и стрелках. Многие пращники погибли, как и почти все мои всадники, но и все пустынные туареги тоже полегли, или оказались спешены.

Сейчас, чтобы меня преследовать, им придётся собирать новых, что вряд ли быстро получится, и дело теперь за пехотой. Я отчётливо видел, что мои воины устали, и им требуется отдых. А некоторые, очевидно, пожалели, что ввязались в эту авантюрную войну, но теперь отступать уже поздно.

Пока я думал, как обеспечить отдых воинам и что вообще делать дальше, особенно ночью, в атаку двинулись гоплиты. Несколько минут я молча смотрел, как они медленно, но верно, идут в атаку и, быстро приняв решение, отдал приказ на отступление в город. В конце концов, чего тут думать, когда мы стоим на стенах, а они внизу.

Ворота открыли и первыми в него вошли те, кто отходил от зелья берсерка и смог выжить, дальше мечники и пельтасты, последними стали отступать копейщики. Увидев это, гоплиты ускорили шаг, но успели только попасть под огонь стрел и камней, который мои бойцы вели со стены. Ворота закрылись, надёжно отгородив нас от вражеской армии, а той ещё пришлось отступать, теряя людей.

Сражение окончательно затихло, а вскоре опустились сумерки, покрыв своим тёмным плащом павших в жестокой битве. Выставив часовых на стенах, я отправился осматривать раненых и проверять, где и как отдыхают мои воины. Ночью на нас нападать не станут, да если и нападут, то получат в ответ. Сумасшедших среди них нет, я думаю, а если и есть, то я совершу благое дело, навеки избавив от них этот суровый мир.

К тому же, к утру, если не убрать трупы, они начнут разлагаться, и даже по этой причине атака ворот и стен окажется затруднена, правда, только с этой стороны. Да… Ночь и вправду прошла довольно спокойно, несмотря на несколько попыток обстрелов, и я даже успел отдохнуть, крепко заснув на несколько часов.

К утру я знал точное количество воинов, что остались со мной. В общей сложности, в строю насчитывалось около полутора тысяч воинов, и ещё можно добавить пару сотен, что пропали без вести, из числа лучников-дромадариев. В город они не вернулись и, видимо, подались по домам или бродили где-нибудь поблизости. Что же, я их понимаю.

В этом бою я потерял около половины своих бойцов. Правда, не самых лучших, самые опытные, что и понятно, выжили. Зато воинам, оставшимся в живых, перешли доспехи от мёртвых, как врагов, так и их товарищей, и теперь каждый из них щеголял в кожаной или льняной броне с бронзовыми или медными бляшками, и у