Предварительные решения - Евгений Викторович Сурмин

из самолета показался человек в драповой генеральской шинели нараспашку.

Долгих сглотнул и снова пересчитал звезды на петлицах.

– Здравствуйте, товарищ генерал-лейтенант! – Оторвав наконец-то взгляд от звезд и подняв голову, дежурный осознал, кто пожаловал к ним в гости.

– Почему не приняли самолет?

– Товарищ генерал-лейтенант, сами видите, полоса обледенела, – кивнул Долгих куда-то за спину Смушкевича, намекая на чуть не произошедшую только что аварию.

Генерал-лейтенант набрал побольше воздуха, собираясь заорать, секунду помедлил и выдохнул.

– Где комдив? Где командир полка?

– Истребительного или бомбардировочного, товарищ генерал-лейтенант?

– Оба! – ледяным тоном, еле скрывая подступавшее раздражение, прошипел генерал.

– В Подольске они все, товарищ генерал-лейтенант, – ответил дежурный, проклиная судьбу, командиров и самого генерал-лейтенанта, вздумавшего прилететь именно в его дежурство.

– Почему не на аэродроме?

– Так полетов нет пока. – И, увидев, как багровеет лицо Смушкевича, поспешил добавить: – Техники снегоуборочной нет у нас, они за техникой поехали.

– Ты, лейтенант, охренел! За идиота меня держишь! – взорвался генерал, хватая дежурного за отвороты шинели. – Под трибунал…

– Яков Владимирович, глянь, какие у меня часы зачетные!

Долгих, мысленно уже попрощавшийся с карьерой, а заодно и со свободой, осторожно приоткрыл один глаз.

Неизвестный человек в белом с черными пятнами маскхалате необычного фасона совершенно непочтительно сунул руку под нос генералу, переключая его внимание на себя.

– Швейцария. Докса[68]. Высший класс!

– Не ори. – Генерал отпустил Долгих и даже отошел на шаг назад. – И сколько же такой шик стоит для советского гражданина?

– Обижаете, товарищ генерал-лейтенант! Вот смотри, букофки «эф эл», означает «флиегнаммер», то есть летное снаряжение. Трофей это.

– Ясно. Только зачем ты мне ими в морду тычешь?

– Так мы уже пять минут времени потеряли. Пора боевую тревогу объявлять и время засечь. Посмотрим, насколько быстро товарищи командиры смогут вернуться.

Странный военный в форме необычного покроя и цвета без знаков различия наконец-то обратил внимание на старшего лейтенанта Долгих.

– К бою, боец! Высвистывай командование, чем быстрее они окажутся здесь, тем лучше будет для них самих. – И, видя, что дежурный мешкает: – Бегом! Время пошло!

А потом было общее построение, на которое, по приказу генерал-лейтенанта, вывели весь наличный состав базы, включая медиков и поваров. Тут-то всех скопом и осчастливили. Не подумайте чего плохого, просто товарищ Смушкевич объявил о двухсуточных непрерывных учениях в обстановке, максимально приближенной к боевой. Заключаться они будут в том, что аэродром двое суток будет выполнять задачи с максимальным напряжением сил. Главный и единственный параметр оценки боеспособности дивизии – сколько самолетов она сможет выпустить в небо сейчас и сколько по прошествии двух суток интенсивной работы. Остальное генерал-лейтенанта не волнует, хоть спирт на взлетной пейте. Конечно же, на такое заявление строй ответил дружным хохотом. Ведь товарищи летчики, авиатехники и даже связисты еще не знали, что их ждет.

День начинался весело. Генерал-лейтенант бегал, орал и матерился так, что молоко, наверное, скисало в самом Подольске. Он что-то постоянно требовал и приказывал, грозил трибуналом и дать в морду. В общем, вел себя как любой проверяющий, нашедший непаханое поле для придирок.

А майор просто ходил. Не кричал, не ругался, не повышал голос и не грозился, в отличие от товарища генерал-лейтенанта, «настучать по башке палкой». Указаний не раздавал, советов не давал, просто ходил, ни во что не вмешивался. Только спрашивал, а его «робот» иногда записывал что-то в блокнот.

«Роботами» Долгих прозвал сопровождающих майора лейтенантов. Один, тот, что с чемоданчиком на цепочке, сразу засел в «Дугласе», к которому тут же приставили охранение, а второй безмолвной тенью стал сопровождать своего командира.

И это почему-то вызывало у старшего лейтенанта Долгих большее беспокойство, чем все маты и угрозы генерал-лейтенанта Смушкевича.

Практически сразу, не дожидаясь приезда кого-то из дивизионного или полкового начальства и никого не спрашивая, майор приставил к себе Ивана в качестве «экскурсовода».

– Будешь объяснять, что тут как устроено. А то я в авиации ни бельмеса не понимаю, хоть подскажешь, где истребители, а где бомбардировщики, – нисколько не сомневаясь в своем праве приказывать, на глазах – изумленных командиров дивизии заявил майор.

А когда старший по званию из находящихся на аэродроме командиров, начальник штаба дивизии подполковник Котов посмотрел на Смушкевича, спрашивая взглядом разъяснений, то генерал-лейтенант неожиданно наорал еще и на него, обвинив во всех смертных грехах.

– Держись рядом, старлей, а то как я без тебя потом столовую найду, – усмехнулся пятнистый.

Комментировать приказ майора уже никто не рискнул.

Стартовали учения, если не сказать, что со скандала, то с большого конфуза точно. Долгих стоял рядом с майором и поэтому прекрасно слышал, как генерал-лейтенант ставил соединению первую задачу. От дивизии, не считая самого Ивана, были подполковник Котов, командир 1-й эскадрильи 51 ИАП капитан Ларин и заместитель командира 201-го СБАП капитан Трыкалюк.

– Для начала давайте что-нибудь простенькое, товарищи. Доставайте карты. Вы, товарищ Трыкалюк, поднимайте полк, боевая задача – долететь до аэродрома Плавск-71В. Это чуть южнее города Плавск в Тульской области. Нашли?

– Да, товарищ генерал-лейтенант, я знаю этот аэродром.

– Хорошо. Долетели, провели учебную бомбардировку аэродрома, вернулись. Все ясно?

– Ясно, товарищ генерал-лейтенант.

Смушкевич на секунду задумался и, почему-то посмотрев на майора, неожиданно предложил:

– В боевой обстановке присваиваю себе позывной «Мадрид». Всем называть меня только так. Подполковник – «Кот». Ларин – «Рата-1». Трыкалюк – «Бомбер-1».

Командиры, немного удивленные таким напором, переглянулись, а затем практически синхронно кивнули.

– Рата-1 сопровождает бомберы. Там расстояние в оба конца почти четыреста километров, так что в самый раз будет. Вопросы?

– У меня, товарищ… Мадрид.

– Спрашивай.

– Кто и как проконтролирует эффективность бомбометания?

– Да вы, товарищ подполковник, и проконтролируете. Возьмете один истребитель и будете держаться сзади и чуть выше. Потом честно и объективно доложите. В этом вылете, сказать по-честному, меня больше интересует количество техники, которую вы сможете послать на выполнение задания.

– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться?

– Виктор, я же сказал: Мадрид, вот тебе ли объяснять?

– Так мне же вы позывной не присвоили, товарищ генерал-лейтенант.

– Обойдешься. Говори уже, чего у тебя?

– Не лучше ли будет связаться с этим аэродромом в Плавске? Во-первых, предупредим, что их бомбить будут, а то еще намочат портки от неожиданности. Во-вторых, пусть они и оценят точность бомбометания. А у товарища подполковника, как исполняющего обязанности командира дивизии, уверен, и на земле дела найдутся.

– Хорошо, так и поступим.

– Еще вопросы?

– Есть один, товарищ Мадрид, – выступил вперед капитан Ларин.

– Говори.

– На колесах с такой взлетной полосы сейчас не взлететь, а на лыжах же запрещено. Что делать?

– Отличный вопрос, товарищи командиры! Отличный! Своевременный и правильный. Только какого хрена вы его