Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга - Филип Хосе Фармер

Тем не менее, он продал рассказ «Сглаз» в просуществовавший немного дольше журнал «Outré Tales». Тот выпустил пять номеров, и почти во всех были напечатаны рассказы Роберта Блейка, молодого безумного гения, чья карьера так плачевно и так таинственно оборвалась 8 августа 1935 года в старой заброшенной церкви в Провиденсе, штат Род-Айленд.

«Сглаз» Сомерса должен было соседствовать с шестым рассказом Блейка «Последний хадж Абдула аль-Хазреда». Но эта публикация также не состоялась, и ни Блейк, ни Сомерс не получили гонораров. Джонатан переписывался с Блейком по этому поводу, и последний отправил ему экземпляр своего рассказа. Тот не опубликован и по сей день, но Джонатан надеется включить его в антологию, которую он составляет.

Рассказ «Сглаз» отыскался лишь в 1949 году, когда Сомерс вытащил его из своих литературных закромов. Увы, редактор журнала «Doc Savage» вернул его с припиской о том, что журнал закрывается. Хотя Сомерс утверждает, что не суеверен, он решил, что «Сглаз» соответствует своему названию и вернул рассказ в свой архив. Однако он тоже будет включен в антологию.

Второй опубликованный рассказ Сомерса и первый, за который он получил деньги, – это рассказ из серии произведений про Ральфа фон Вау-Вау «Этюд в алых тонах». Как уже говорилось, он был опубликован в мартовском номере «Outré Tales» в 1931 году. (В своем предисловии редактор журнала «Fantasy and Science Fiction» не счел нужным упомянуть про авторское право.) Ученому-шерлоковеду очевидно, что это название – не что иное, как аллюзия на название первого произведения о Шерлоке Холмсе – «Этюд в багровых тонах».

Первые абзацы также не что иное, как парафраз первых абзацев первой истории, изложенной доктором Ватсоном, измененные в соответствии со временем и местом действия опуса Сомерса. Все рассказы про Ральфа фон Вау-Вау начинаются с пародий на первые страницы рассказов о Великом Сыщике, а затем сюжет устремляется к своему концу. «Дож, чей барк был страшней, чем его бухта», например, начинается с абзаца рассказа Ватсона «Убийство в Эбби-Грэйндж». «Кто украл Стоунхендж?», третий по порядку создания рассказ о Вау-Вау, начинается с переделанного первого абзаца рассказа «Серебряный».

Так Сомерс воздает дань уважения великому Мастеру.

Из всех его персонажей самыми популярными являются частный детектив, Ральф фон Вау-Вау и парализованный космонавт, Джон Клейтер. Те, кому не повезло познакомиться с их приключениями из первых рук, могут прочесть конспективное изложение многих из них в «Венере на половинке раковины» Килгора Траута. Это может стать своего рода острой закуской для разжигания аппетита.

Именно Траут первым указал на то, что все герои и героини Сомерса так или иначе физически ущербны. И только Ральф являет собой образец физического совершенства. Но и он ущемлен Судьбой – тем, что у него нет рук. К тому же, будучи собакой, он, чтобы попасть в определенные места или сделать определенные вещи, не может обойтись без двуногого напарника. Сэм Миностентор, великий историк научной фантастики, также отметил это в своих монументальных «Искателях будущего». Миностентор объясняет эту склонность к героям-калекам собственной физической немощью Сомерса. Из чего можно сделать вывод, что Сомерс очень чутко относится к людям с ограниченными физическими возможностями.

Однако Сомерс редко изображает своих персонажей ожесточенными и озлобленными. Благодаря героическим усилиям, они преодолевают свои физические недостатки и с юмором относятся к своему состоянию. Более того, они часто иронизируют над собой, как и их создатель – над ними. Порой это черный юмор, что да, то да, но, тем не менее, юмор.

– У меня был выбор между вечным нытьем и горьким разочарованием или самоиронией, – заявлял Сомерс. – Между желчью и смехом. Я предпочел второе лекарство. Не хочу ставить себе это в заслугу. Я лишь подчинился диктату моей природы. Или все-таки..? В конце концов, есть такая вещь, как свобода воли.

– Мои вещи часто сравнивали с рассказами моего кузена. То есть, Килгора Траута. Некоторое сходство состоит в том, что нам обоим нередко свойственен сатирический взгляд на человечество. Но Траут верит в механистическую, детерминированную Вселенную, как, например, и Воннегут. Я же верю в свободу воли. Человек сам определяет свою судьбу, не давая себе увязнуть в болоте, образно говоря.

Но когда в 1950 году в возрасте девяноста лет скончалась его бабушка, Джонатан погрузился в скорбь. Впрочем, времени на уныние было мало. Не успели покойницу кремировать, как Сомерсу сообщили, что ему придется продать огромный старый дом, в котором он прожил всю жизнь, чтобы заплатить налоги на наследство. Чтобы избежать этого, он за шесть месяцев накропал шесть рассказов и три романа. Он спас дом, но измучил себя, и, пока отдыхал после изнурительных трудов, к нему вернулось прежнее черное настроение. Но внезапно, совсем неожиданно, его жизнь озарил новый свет.

В числе его многочисленных корреспондентов была его поклонница, еще одна Саманта, Саманта Тинкраудер. Она была внучатой племянницей его матери и сестрой известного автора научной фантастики Лео Квиквега Тинкраудера.

Саманта родилась в Нью-Гошене, штат Индиана, но в то время, когда она стала поклонницей Сомерса, жила в Индианаполисе. Письма Сомерса убедили ее в том, что он нуждается в моральной поддержке. Саманта ушла с работы в больнице, где работала медсестрой, и приехала в Петерсбург, где осталась надолго. Через два месяца они поженились. С тех пор они счастливы, и единственное, что омрачает их брак, это отсутствие детей. Их интересы схожи – оба любят книги, собак и тишину размеренной деревенской жизни.

Хотя его дом – это тихая заводь, расположенная вдали от шумных русел автодорог, Джонатан Сомерс часто принимает гостей. Примерно раз в месяц поклонники или писатели заглядывают к нему на пару часов, а некоторые даже гостят день-два. Живущий в соседнем Джексонвилле Боб Такер часто бывает в его доме, помогая Сомерсу опустошить бутылку виски. Однажды он даже захватил с собой собственную бутылку! Я живу в Пеории – это примерно в двух с половиной часах езды от Петерсбурга. Я приезжаю туда, по крайней мере, дважды в год на выходные.

Другой постоянный гость – родственник Джонатана, Лео Тинкраудер. Но ни Лео, ни меня вам не застукать за питьем любимой марки Такера «Джим Бим», которая в наших глазах подходит лишь неразборчивой деревенщине. Такеру с его примитивным вкусом никогда не оценить по достоинству такие изысканные сорта, как «Уайлд тёрки» и «Уэллер Спешил Ризёрв».

Джонатан Хероуит оставался с Сомерсом в течение шести месяцев после его выписки из Бельвю. (Сомерс наделен сочувствием к психически ущербным). Эрик Линдсей, австралийский поклонник его творчества, заглянул к нему после «ТорКона» во время своего мотоциклетного пробега по Соединенным Штатам. Было