Дмитрий Полковников - Опытный кролик

Тот лишь буркнул, предоставив шефу нечеткую фотографию, словесный потрет Ненашева и краткий отчет о деятельности большевика, составленный наблюдателями с вышки.

Если на всем протяжении границы Советы лишь укрепляли свои позиции, замерев, словно кролики перед удавом [329], то тут сидели люди с одетыми и застегнутыми на все пуговицы штанами. Мало того, они взяли в руки ружье. Ситуация на участке тридцать четвертой пехотной дивизии — загадка, нет пощечина для немецкой разведки.

Источник с той стороны заметил накладные с новенькой печатью. Документы интересные. Кто-то их старательно правил, так что лишь наметанный взгляд агента заметил ряд интересных неточностей. То, что противник интенсивно свозит на этот участок имущество и боеприпасы, абвер знал от наблюдателей, но пропустить новую часть — ощутимый щелчок по носу [330].

К тому же эту часть обкатывают легкими танками и учат штурмовому бою. Почему только здесь большевики решили перенять их систему подготовки? [331] Почему здесь стоят лагерем, когда другие войска русских остались в казармах?

Нет, один батальон — это не препятствие успеху немецкого наступления, но следует избегать ненужных потерь солдат и времени, уж слишком важный участок закрывает эта часть.

После делового разговора абверовцев с гауптманом последовал обед, подкрепленный парой бутылок мозельского, которые фон Каттерфельд, улыбаясь, извлек из багажника.

Настроение немецких офицеров значительно поднялось. Прозрачное вино, имеющее мускусный букет, который ни с чем не спутаешь, и светло-соломенную, с чуть зеленоватым оттенком, окраску, всегда радует глаз истинного ценителя. Жаль, бодрящую жидкость нельзя хранить долго из-за естественных добавленных присадок.

— Ты спрашиваешь, зачем нам нужна Россия? — спокойно ответил на вопрос гауптмана Герлиц, — это единственный шанс покончить с войной и сохранить новую Германию. Иначе рейх проиграет.

Кон озабоченно посмотрел на Герлица. Тот щелкнул зажигалкой, сделал затяжку и многозначительно подмигнул.

— Привыкай к нравам военной разведки. У нас служат несколько переводчиков, живших в России при Сталине и до революции. Так вот они выражаются гораздо неосторожнее и, между тем, продолжают работать. Знать истину — полезно, а вот делиться ею с каждым встречным совсем не обязательно.

Гауптман польщенно посмотрел на гостя, а тот продолжил:

— Не хватит ресурсов. Железную руду рейху поставляет Швеция, а что уж говорить о бензине? Румыны работают исключительно на нас, химические заводы загружены на полную мощность, но это едва удовлетворяет потребности рейха. Да и наши фрау не очень стремятся рожать героев. Ты хоть со своей полькой постараешься? Она действительно так мила? Но, не забудь, главное — чистая кровь.

Эрих покраснел. Оказываются, разведчик в курсе его любовных дел. Но оберст-лейтенант прав — если Майя Чесновицкая чиста по крови, их брак, вероятно, будет разрешен.

— Я знаю, молодежь не читает Клаузевица [332]. Жаль. Ты силен в тактике, но совсем не понимаешь стратегии. В противостоянии большого и малого, малое должно наступать потому, что ему необходимо решить исход дела, пока не стало совсем плохо. Это не абсурд, Сталин обязательно выступит против нас, но так мы обеспечим начальное преимущество [333]. Главное вывести его из игры до конца года, пока он еще слаб.

Помни, немцы всегда стремились занять достойное место в мире, но сильная и богатая Германия не нужна ни бриттам, ни русским. Нас постоянно держали на коротком поводке. Стоило прекратить плясать под чужую дудку [334] — последовало немедленное наказание. Фюрер не объявлял войну ни Франции, ни Англии — они решили сами покончить с рейхом. Запад оказался слишком глуп и слеп [335], за что и поплатился.

Нам совсем не нужна война с Британской империей, но Лондон не желает мира [336]. Ему нужна старая Европа с униженными и послушными немцами.

Черчилль знает, что Германия никогда не сможет победить в затяжной войне. И хотя парни Денница обещают топить большинство транспортных корыт, приходящих в Англию [337], ситуация патовая — английский флот блокировал нашу морскую торговлю, а накопленные рейхом запасы сырья не бесконечны. Еще год — и нам придется уступить как на западе, так и на востоке. Фактически мы вновь воюем с половиной мира [338].

Сталин не будет отсиживаться в стороне [339]. Он опаснее американцев, отделенных от Европы океаном. Рейх на треть зависит от русских поставок, а азиат требует взамен еще больше территорий и поставок технологий и оборудования. Того, что нам самим необходимо для победы.

Поход на восток — последний шанс Германии. Разгром России принесет желанный мир с Британией. Рейх признают великой державой. Фатерлянд получит новые территории и покорные протектораты. Просвещенный цивилизованный мир восславит гений Адольфа Гитлера, устранившего навсегда угрозу большевизма. Это единственный путь, который предлагает нам даже не фюрер, а всевышний. Путь правильный, нравственный и необходимый. Если мы победим, то кто спросит нас о методах. А если проиграем — нас уничтожат [340]. Или ты предпочитаешь увидеть на улицах Берлина жидовских комиссаров из Брест-Литовска?

— Нет! — воскликнул Эрих в ярости. Попав после Франции в русский Брест, гауптман ощущал резкий контраст. Почти нет приветливых лиц, если и улыбаются, то местные жители. Яркие цвета исчезли. Какая-то серость лиц, одежды, изредка разбавляемая белыми головными уборами. Люди одеты чисто и аккуратно, но пелена подавленности и обреченной покорности заполняла улицы [341]. Разъезжавшие в машинах большевики-руководители безраздельно властвовали над жизнью и смертью горожан, как какие-то монгольские ханы. Над вокзалом периодически слышались вопли вталкиваемых в вагоны для скота людей, увозимых в страшную Сибирь. Это такой порядок большевики хотят принести в Европу?

Нет, выжечь каленым железом шестиконечную раковую опухоль, пока она не занесла в Европу яд разложения. Коммунистическая система есть царство чудовищного угнетения и нищеты, планомерно истребившее свою высшую нордическую прослойку во имя мировой революции. Теперь он не сомневался в приказах. Или мы или они. Никакой пощады!

— Мы обязательно должны победить! — горячо прошептал гауптман.

— Конечно, а у русских вновь появится рачительный хозяин, — внезапно хохотнул молчавший до этого обер-лейтенант. Он не ошибся в этом парне, но и оберст-лейтенант хорош, за пару минут добавив лошадиную дозу перца прямо в кровь Эриха.

Герлиц, улыбнулся, заметив его взгляд. А теперь можно перейти к делу.

— Фон Каттерфельд в первую мировую воевал на русской стороне, против кайзера. И мог бы стать победителем нашей империи. Перед тобой живое подтверждение слов фюрера. Россия во всем обязана немцам, состоявшим на императорской службе, или нашим остзейским соотечественникам. Большевики, истребив у себя подобных людей, превратили русский народ в быдло.

Эрих Кон уважительно посмотрел на барона, а тот молча выложил на стол не очень резкий снимок, по всей видимости, сделанный с наблюдательной вышки.

— Знаете этого человека?

Лицо сильно смазано, но в сочетании с фигурой, узнаваемо. На берегу Буга что-то высматривал его русский соперник. Наверно готовится убивать, их немцев, освободителей России от ига большевизма.

— Да, — яростно выдохнул Кон.

— Успокойтесь! — поднял руку оберст-лейтенант и снова зашел издалека.

— Мы долго наблюдали за вами, теперь делаем официальное предложение, сменить место службы и начать работать в военной разведке. Война с Россией сулит каждому большие перспективы. Если согласитесь, то ваш перевод оформят очень быстро.

Улыбнувшись, Герлиц весело ткнул пальцем в отопревшего Кона и произнес:

— Но сначала, Эрих, ты нам поможешь. Полька все равно станет твоей, когда мы возьмем город. Если хочешь, можешь ей даже посоветовать первого июля где-то на неделю покинуть город. И никаких ссор с этим капитаном. В нашей работе главное — выдержка, сможете выполнить задание, еще быстрее начнете работать у нас, — оберст-лейтенант заметил, что Эрих задумался, — Ну, вы же молодые парни! В конце концов, выпьете водки, поговорите о войне, женщинах, политике, черт возьми! А барон составит вам компанию. Не волнуйся, он давно работает в комиссии по проекту канала Западный Буг — Висла.

Барон молча кивнул и улыбнулся. Ему хотелось проверить, действительно ли в жилах капитана с невнятной славянской фамилией течет больше чем одна капля немецкой крови.