Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

И всё же! Негласные правила существовали. Полицейским можно давать взятки, чтобы они закрыли на что-то глаза. Но с полицией нельзя работать, чтобы «топить» других игроков теневого бизнеса. Потому что, если каждый начнёт это делать — проблем у всех будет больше, чем выгоды. Фраза «Ничего личного — просто бизнес» имела и оборотную сторону…

Чарли Лучано скрипнул зубами. Он тоже помогал Массерии во всём этом. Он же и нашёл продажного инспектора главного управления Курта Кэмпа. Если Джо начнёт распинаться и искать крайнего, на кого можно будет всё спихнуть, то проблемы начнутся и у Лучано.

— Придётся пока молчать, — глухо произнёс Массерия, — Оставим это на крайний случай. Соколов обязательно ошибётся! И тогда можно будет вывернуть его поступки «по-нашему». Но клянусь, при первой возможности, я вышвырну этого русского из Нью-Йорка. Прямиком в могилу!

Через десять минут Лучано вышел из кафе, проехал два квартала и остановил свой автомобиль. В дверях небольшого ресторанчика показался Мейер Лански. Компаньон сел в машину и тут же спросил у Чарли:

— Какие новости?

— Массерия в бешенстве. Соколов устроил побег Паоло Колетти. А с Сицилии выкрал его семью…

— Силён! — с уважением протянул Лански.

— И Джо жаждет его крови. Ждёт ошибки.

Мейер кивнул и с улыбкой произнёс:

— Ну что же. Тогда пора готовить «порошок» с того сухогруза из Макао. Сделаем так, что Алекс совершит эту «ошибку». И Массерия тоже.

Чарли был не так весел, как его друг. Он вырулил на дорогу и процедил сквозь зубы:

— Мне всё не даёт покоя — чей это «порошок»?

Мейер пожал плечами:

— Никто не объявился за последнее время. Это не так важно. Главное — чтобы на нас никто не подумал, — ответил Лански, — А там — пусть все друг другу хоть глотки порвут за этот груз. Нам это только на руку!

* * *

19 марта 1920 года. Бронкс. Нью-Йорк.

Я сидел за стойкой своего клуба «Колизей» и просматривал бумаги, подготовленные Виктором по затратам на сеть гаражей для нашего автопарка и мебельную фабрику с радиозаводом. Рядом дымилась чашка кофе.

Дверь на улицу отворилась, и на пороге появился человек, в скорой встрече с которым я не сомневался. Но не ожидал увидеть его в этом месте.

Шериф Бронкса Джон Фэллон пересёк просторный зал и направился ко мне. Я сделал еле заметный знак Кислову, который теперь выполнял обязанности телохранителя после смерти Вольги, и боец расслабился.

Джон бросил шляпу на стойку и плюхнулся на сидение рядом со мной.

— И я рад вас видеть, шериф… — спокойно проговорил я, продолжая читать отчёты.

— Добрый день… — буркнул он.

— Какими судьбами? Заехали перекусить? Я угощаю.

— Не издевайтесь, Алекс. Вы знаете — почему я тут…

— Не уверен, — сделал я недоумённое лицо и взмахом руки отослал бармена подальше от нас, — Что вы хотели? Подумали над моим предложением? Как дела у прокурора Саленса.

Этот вопрос я задал, скорее, дежурно. «Железный прокурор» по-прежнему был на коне после скандала с Аунего. Он громил управление полиции Нью-Йорка день и ночь. Судью Алонзо Доусона, что брал взятки у сенатора Билла Хотфилда, приговорили к десяти годам лишения свободы, и сейчас он трясся в полицейском вагоне в штат Юта прямиком в спецтюрьму. А вот Абрахам Крауч, которого я нашёл как свидетеля против продажного судьи штата, сейчас быстро восстанавливал своё доброе имя.

После того как в моей «Нью-Йорк. Факты» появилась статья о том, что Крауча выдавили с поста местного судьи из-за происков Хотфилда и Доусона, начался постепенный процесс его «реабилитации». Я даже подсказал помощнику Уоррена Гардинга — Джеймсу Уодсуорту вариант «пропихнуть» Абрахама Крауча на место повыше. Для меня — это верный человек в судебной системе штата Нью-Йорк. Для Уодсуорта — дополнительный козырь при выборах в сенат от штата. Которые он, правда, и так выиграет. Но я же не буду афишировать, что немного «знаю будущее»…

Прокурор Саленс — тот, под чьим патронатом работал шериф Джон Фэллон, укреплял свои позиции, явно вступив в кулуарные договорённости с республиканцами. Пока что я умело использовал исторический «перелом» в управленческой системе штата Нью-Йорк. Ведь до выборов Гардинга — и в сенате, и в штате фактически правили демократы.

Джон усмехнулся и произнёс:

— Прокурор очищает правоохранительную систему.

— И наша с вами маленькая разборка в Аунего — ему очень помогла, — заметил я.

— Хотите, чтобы я свёл вас с прокурором? — хмыкнул Джон.

— Зачем? — искреннее изумился я.

— Вы явно стремитесь завести новые знакомства, Алекс. Вы думаете, я не зна́ю, как вы сближаетесь с республиканцами?

— Мне это выгодно, — пожал я плечами.

— Не сомневаюсь!

— Но я не стремлюсь «лезть в глаза» без надобности, Джон, — сухо произнёс я, — Сейчас я с Саленсом на одной стороне. И с вами тоже. Каждый делает своё дело. Зачем беспокоить друг друга лишними визитами. Лучше скажите: как продвигаются ваши старые дела, которые на вас «навесили»? Надеюсь, успех в Аунего заставил управление полиции Нью-Йорка «отпустить вожжи» и больше не давить на вас?

— Да, стало проще, — нехотя признал шериф.

— Вот видите! От нашего взаимодействия одни плюсы, — улыбнулся я.

— Хватит об этом, — прервал меня Фэллон, — Где Паоло Колетти?

Я посмотрел на него. Джон холодно смотрел мне в глаза. Я взял кофе, отпил из чашки и ответил:

— Он в безопасности.

Отпираться и лгать я не видел смысла. Слишком много мы с шерифом говорили об этом свидетеле. И Джон в совпадения не поверит.

— Мы так не договаривались, Алекс. Ваши люди недавно угрожали пистолетом патрульному. И выкрали свидетеля по вашему делу…

— Ошибаетесь, — теперь уже я перебил шерифа, — Полицейские даже не поняли, что в квартире по соседству день и ночь караулили гангстеры. И если бы Паоло стал не нужен, то его просто убили бы. Думаю, они бы не стали как мои люди — возиться с патрульным… Вы это понимаете? В этом случае вы сейчас стояли бы не здесь, а на похоронах того несчастного патрульного. Гангстеры его бы пришили и не почесались. Что касается Паоло… он ушёл по доброй воле. Он