Стать тенью для зла - Денис Силаев

от своих заслуг в истории с подрывом японских броненосцев. Только ты видел как на самом деле происходила отдача приказа. Да и Васильев рассказал уже, какие дурацкие слухи о себе я велел распускать. С чего бы это? А меч, который я, только взяв в руки, заставил заработать? И отказавшийся что-либо пояснить, приказал найти Васильева и вооружившись чем можно, прибыть ко мне не позднее полуночи?

"Чем можно" в исполнении лейтенанта оказалось впечатляющим. Вильгельму Карловичу достался шестизарядный Уэбли (в довесок к найденному таки в прихожей Нагану) лейтенант сидел с Браунингом и кортиком, а матросу вручили тульскую курковую двустволку и полдюжины патронов с крупной дробью. Ну и компания у нас, хорошо что дражайшая Елена Григорьевна не видит, отправил ее во Владивосток. С гавани донеслись какие-то выстрелы. Луна уже ушла за горизонт, и японцы, видимо, пробовали успеть до рассвета выкинуть на фарватер немного мин.

- Ты слышал, Идзити? - ох, как же это внезапно прозвучало в темноте!

- Что там?

- Какая-то странная история у Эллиотов. Того вдруг засобирался куда-то, но потом отменил выход.

- Это наш Ямамото сообщил?

- В том-то и дело что нет, он вообще молчит. А корабли остались на месте, стравив пары.

- Ладно, Ямагато расскажет. Ты скоро?

- Мне минут двадцать еще.

- А слушай, пока нас Уэджи-кун не слышит...

Ну, пожалуй самое время сделать кое-что. Уверенным движением адмирал поднес ладонь к голове. Как в ту памятную ночь, положил ладонь на висок. Потренировался, пока Кедров бегал за Васильевым. Уверенное движение рукой снизу вверх - и вот на ладони лежит темная бусинка. Когда услышал про телефон с бионашлепкой, сворачивающейся в шарик, решил попробовать. Неизвестно как такое может быть, но сработало.

Тихонько, жестом подозвал Кедрова. Предложил сесть за стол, и протянул руку к голове офицера. Только не резко, испугается еще. Выглядело так, будто стареющий адмирал хочет погладить своего адъютанта.

- Не дергайтесь, Михаил Александрович. Пора Вам кое-кого услышать.

Отступление.

О хрононавтике для чайников, издательство 2471 года. Глава 14.

Служба Патруля Времени карает хронопиратов без всякой жалости. За каждой попыткой изменения Истории - выбросы энтропии, приводящие к жертвам среди невинных людей, и несущие прямую угрозу всему человечеству. Что было - то было, и пусть человечество делает выводы и учится на ошибках прошлого, а не пытается его изменить.

Но часто бывает, что уничтожить или захватить пиратов, равно как и устранить возможные расхождения в материальном мире, бывает недостаточно. Приходится изымать из эпохи, подвергшейся атакам из будущего и знания хроноаборигенов о том, что такое вмешательство было. Ибо никогда человек, знающий, что только что произошло вмешательство в историю, не станет действовать так, как действовал бы если бы он о таком вмешательстве не знал. Изымаются все люди и предметы, могущие свидетельствовать о таком вмешательстве. При невозможности сокрытия таких свидетельств - они уничтожаются.

Неведомая хрень.

- Вы его упаковали, Второй!?

- Да. Скрутили, пискнуть не успел. Чистенько.

- Но как? Кто-то что-то заметил?

- Нет, все по параграфам Устава, чисто прошло. Мы перехватили радиограмму от патрульных кораблей, в этот вечер "Новик" и "Амур" с двумя миноносцами выходили на минные постановки, ну и немного изменили ее. Там каждому кораблю свои коды присвоены, ну как-бы получилось что радист немного ошибся, и отправил в море крейсера.- Второй явно радовался чуть больше, чем должен радоваться исполнительный офицер Патруля.

Первый понимал его радость, возвращать историческую справедливость, если он возвращается к твоему народу, вдвойне приятнее. Хорошо еще, что действует его напарник крайне мягко. Мог-бы попробовать ударить не по катеру а по крейсеру, где этот будущий адмирал проходил службу.

- Хейхатиро Того возбудился, собрался лететь на перехват, а мичмана отослал - продолжал вводить в курс дела Второй. - Вот незадача, кто-то, они до сих пор не могут установить кто, просигналил минную тревогу, и в горячке обстреляли катер, на котором плыл наш герой. Те пытались подать сигнал, но почему-то ракеты были другого цвета, приняли за попытку русских сбить с толку, и катер разнесли в щепки.

- Хроматическая подмена?

- МОНО хроматическая подмена - авторитетно подправил второй. - Распылили смесь с бота, и с берега увидели желтые ракеты. Будут до хрипоты спорить кто ошибся, использованные гильзы из ракетницы размокли в воде, да их никто и не искал. Тело мичмана не всплыло. Оно у нас, и в нем присутствует сознание - Второй лукаво улыбнулся.

- Готовим к допросу?

- Увы, но да. Есть вариант не так сильно ломать ему психику, все-таки парень, который нам должен все рассказать, ни в чем таком не виноват. Просто служил своей стране как умел. Но потребуется помощь дополнительных специалистов и немного подготовки.

- Хорошо, но сначала детальный отчет. Удачно или нет получилось, мы точно будем знать после двух проверок, согласно Протоколу.

8 мая 1904 года. Порт-Артур, Новый Город.

Почти десять минут слушает. Демоны не отличались любовью к праздной болтовне, и скорее всего, к тому времени что Кедров, безумно вытаращивший поначалу глаза, примирился с голосами в своей голове, эти двое уже закончили обсуждение личной жизни госпожи Уэджи-кун, и продолжили решать насущные проблемы.

Так говорить будет трудно, но снимать с лейтенанта ничего не будем. Будем говорить в одно ухо, емко и коротко.

- Это устройство связи. Попало ко мне случайно, нашел в вещах у убийцы. Это кто-то очень могущественный, они японцы, но не военные. Добровольные тайные помощники. Такое ощущение что какие-то энтузиасты, но с невиданным по силе оборудованием. Кроме летающих портсигаров еще много чего. "Петропавловск" - они. "Страшный" - они. Практически невидимые - Витгефт говорил заранее продуманные фразы.

Офицер штаба должен соображать очень быстро. И Кедров, похоже, соображал. Что ни говори, а покойный Степан Осипович умел замечать и приближать толковых людей. Как не был ошарашен лейтенант, он быстро ухватил главное - сейчас парочка этих Робуров собирается заявиться к ним. Вот он, глядя куда-то вдаль, жестом показывает Вильгельму Карловичу отойти в угол комнаты. Туда, к дивану. Еще жест