Потоп - Андрей Готлибович Шопперт

можем легко, с помощью Дании и Франции, отнять у русских Кильский Канал, на котором они зарабатывают миллионы золотых рублей в год. Запрём русский флот в Балтике. А тем временем, вместе с Францией, нападём на Новый Свет. Мы вернём себе Виргинию, а Французы речные земли у северных озёр, что так богаты пушистыми бобрами. Ну и добычи награбим на миллионы золотых рублей.

Я отправил герцога Бекингема договариваться с французским и датским королями о выступлении против России. В Париже мой любимый герцог едва не сорвал всё своим посещением спальни Анны Австрийской. Оказывается, что королева Франции так пыталась возбудить ревность у своего супруга. Мой любимый Бекингем, дурашка, подумал, что юная королева и вправду хочет раздвинуть перед ним ноги. Кхе-кхе. Я тоже, как и герцог, порой делю ложе с женщинами. Моя жёнушка, королева Анна Датская, поначалу нравилась мне, но она оказалась тупой, как дерево. С ней и поговорить то не о чем. Не то, что мой первый «муж» герцог Леннокс. Он совратил меня в пятнадцать… нет в четырнадцать лет. Мне так нравилось быть под ним и над ним. Недаром говорят, что мы короли имеем голубую кровь и нам нравиться то, что недоступно всякому быдлу. Через мою постель затем прошли и Роберт Карр(граф Соммерсет), и Джордж Вильярс(герцог Бекингем) и другие достойные люди из элиты Англии. Это у нас в крови на тысячелетия!

А идея с захватом российских денег не плоха. Действительно, в марте этого года большая война закончилась и поступления от наших каперов резко упали. В казне итак денег не много, а тут ещё такая беда. Зато российская Меховая Компания в Лондоне увеличила свои обороты. Они вошли в долю либо скупили полностью уже больше ста двадцати мануфактур в Англии. Члены Ост-Индской Компании жалуются, что с Меховой Компанией просто нет сладу. Да, нужно отобрать у них все вложения и деньги в Лондонском Банке. Они нечестно ведут себя. Переманивают к себе учёных, изобретателей, механиков и оружейников. Скупают у нас всё, что может приносить большой доход. Вон, в Виргинии они стали выращивать кусты индиго и производить синюю краску. За пять лет эти негодяи снизили цену в Европе вдвое и забрали половину рынка индиго под себя. И так во всём. Мушкеты Меховой Компании дешевле и наших, и голландских. Поэтому и продаются по всему миру, как горячие пирожки. Мы же, если снизим цену на мушкеты до русской, то останемся без прибыли.

Всё, решено! Даю деньги на мятеж в Москве. Там много наших людей и много недовольных властью. Пусть убьют царя и царицу. Со второй попытки должно получиться. Вот тогда мы поставим Россию на колени, а затем и весь мир!

Место действия: Москва.

Время действия: декабрь 1619 года.

Дубыня Усладов, начальник Тайной Канцелярии, тайный советник.

Пригласил в вечор(вчера вечером) генерала Ферштейна ко мне в баньке попариться, а заодно, чтобы он рассказал поподробнее про схватку на Красной Площади. Этот немец любил, знаете ли, когда веничком, вот и согласился. В общих чертах мне всё рассказали о недавних событиях, но мне хотелось послушать грамотного участника.

Генерал приехал ко мне ближе к вечеру. Я с расспросами не лезу. Тут дело такое. Захочет, сам расскажет.

Попарились на полках, постигались веником, выходим в предбанник. Раскрасневшийся генерал пьёт квас, а я наливаю из жбана пенистое пиво.

— Не умеют, — отхлебнув глоток из кружки заявляет наш гость, кивая на мою кружку. — Вот в Пруссии и даже в Литве — умеют. А у нас не пиво, а смесь кваса с хлебным вином. Пить, конечно, можно. Но, удовольствия никакого.

Я молчу. Ибо, пиво хорошее, но поперёк гостю говорить не нужно.

Генерал, вытерев квасную пену с губ, качает головой, вспоминая прошлую войну:

— Наступали, наступали, даже Вену почти взяли… Я бы за такие переговоры снял бы Мойшу на хрен…

Я кхекаю, но молчу. Мне этот хитрый еврей Эдельштейн тоже не очень нравится, но в переговорах он силён. Будет вертеться как уж на сковородке и елей в уши лить, покуда своего не добьётся. Нашим до него далеко. А добить имперскую гидру было нужно. Дал тогда наш царь слабину. Пожалел тысячи наших солдат, что погибли бы при штурме Вены и Мюнхена. Но, у не раздавленной гидры новые головы, как в сказке вырастут, и она снова нападёт…

Заходит мой старший сын Сашка. Принёс ещё жбан квасу и поднос с осетриной. Генерал посмотрел на пострела и весело ему подмигнул.

— Ну, что, Сашок? Учиться охота? Куда пойдёшь? В гимназию или в Шляхтинский корпус?

— В Шляхтинский… Только, говорят, что царь-государь повелел его Кадетским именовать.

— И верно. Башка моя дырявая. Нужно этот шляхтенский дух из России выбивать. А то распоясались, понимаешь ли.

Момент настал. Я достаю из под стола бутыль хорошей «Старки» и спрашиваю генерала:

— Может выпьем для разговора?

Ферштейн кивает:

— Отчего ж не выпить с хорошим человеком?

И тут же спрашивает про моего отпрыска:

— А я слышал, что ваш Сашка весьма прилежен в обучении. Кремлёвский священник Михаил хвалил его за чтение молитв без ошибок. А может он и в географии силён? Какие города в заграничной Европе самые большие?

Саша, прожевав кусочек осетрины, вытер салфеткой губы и произнёс:

— Лондон и Париж. Истамбул-Константинополь, если угодно.

Я довольно развёл руки, как бы говоря «Ну, что? Каков сынок?». Генерал покачал головой и молвил:

— И чему такого в Шляхтенском, то есть в Кадетском научат? Он и так всё знает… Саша, а ты куда хочешь?

Я отвечаю за сына, кивнув тому на дверь:

— Он во флот хочет. Мир поглядеть. Только боязно мне, не морской я человек.

Сын уходит. Генерал оживляется, выпив чарку:

— Я вот тоже не морской. Как захожу на борт, мутить начинает. Не моё это. Вот на земле… Перехитрить врага. Зайти во фланг или в тыл — такое по мне. Вот и на Красной площади так было. Построились там московские стрельцы. Половина из их полков на площадь явилась. Ну и соратники из посадских набежали. Всех вместе тысяч пять будет. А у меня приказ от Государыни «Поднимай гвардию и бей мятежников». Вывел я из Кремля два гвардейских батальона и батарею единорогов. Споро так вывел, что толпа не успела ничего сделать. Боярин Морозов поехал верхом на переговоры со смутьянами, а по нему из толпы стрельнули. На смерть. Делать нечего. Приказываю, бить