Сирийский рубеж 3 - Михаил Дорин

Советское представительство теперь не ограничилось полковником Сопиным. С ним рядом Каргин Виктор Викторович — заместитель командующего смешанным авиационным корпусом. А самым важным лицом был старший советник командующего ВВС генерал-майор Борисов Иван Васильевич. Он же — командующий нашим авиационным корпусом. Присутствовали ещё несколько советских офицеров, но я их не знал.

Контингент сирийских официальных лиц, присутствующих здесь весьма серьёзный. Помимо командующего гвардией Махлуфа, рядом с макетом местности глава Управления военной разведки Дуба, одетый в песочный камуфляж и командующий сирийских ВВС. С ними рядом два адъютанта с тёмными портфелями и в форме сирийской гвардии.

А центральное место занимает сам Басиль Асад, на поясе у которого висит кобура с пистолетом АПС. Сын президента, как и все, в камуфляже и выглядит пожалуй серьёзнее всех. В эту минуту он слушал доклад генерала Махлуфа.

— На данную минуту мы закрепились на позициях в районе Байрата. К сожалению ни налёты авиации, ни артподготовка не помогли нам взломать оборону по периметру города. Несколько вертолётов повреждено и пока летать не могут. И… был потерян один экипаж Ми-24.

— Лётчики живы? — спросил Басиль, упираясь кулаками в стол.

— Шансов не было. Командир вертолёта капитан Джанаб Султан направил машину на позиции мятежников. В результате этого были уничтожены несколько машин, и нанесён урон складам с вооружением боевиков.

— Ясно. Это достойный поступок. Но нам нужно решить наши задачи, чтобы гибель Султана и других бойцов не была напрасной. Предложения, господа? — спросил Басиль Асад, сложив руки на груди.

Что только не предлагали сделать полковники и генералы. И пойти на штурм, и забросать всех бомбами, и пустить в прорыв танковые подразделения. Но всё выглядит так, будто всем хочется побыстрее проявить себя.

Как будто присутствует соревнование за право первым войти в Пальмиру.

— Так! — прозвучал на командном пункте громкий голос Басиля Асада, когда он хлопнул по столу рукой.

Моментально все разговоры затихли. В зале боевого управления продолжали хрипеть динамики и волнительно дышать офицеры вокруг сына президента.

Басиль прошёл вокруг стола и посмотрел в мою сторону. Несколько секунд он смотрел мне в глаза, будто ждал моего слова.

— Никто не сделает и шага в Пальмиру, пока мы не займём господствующие высоты. У нас есть авиация, танки, артиллерия. Это всё важно, но люди важнее. Так что, господа генералы, берегите сирийского солдата. И он принесёт нам победу, — объяснил Басиль и повернулся к генералу Борисову, — Товарищ генерал, прошу ваши предложения.

Похоже, что высшее командование Сирийской Армии понимает все сложности боевых действий в районе Пальмиры. Горно-пустынная местность весьма сложна как для пехоты, так и для авиации.

Генерал Борисов кивнул, соглашаясь с просьбой Басиля и… уступил право выдвинуть предложения Каргину, отойдя в сторону.

— По данным разведки, в руках у мятежников есть комплексы ПВО, которые уже себя показывают. Группа майора Клюковкина во время высадки подразделений «Сил Тигра» уничтожила зенитную самоходную установку «Шилка». И это уже серьёзно. Про сбитый вертолёт ракетой ПЗРК и говорить нечего. К тому же на аэродроме Тадмор, что в окрестностях Пальмиры, стояло две пусковых установки зенитно-ракетного комплекса «Квадрат». Господин Рамаль, они точно были уничтожены во время отступления? — спросил Каргин у командующего ВВС Сирии.

— Безусловно. Аэрофотоснимки были предоставлены. Тем более что самолёты уже третий день совершают вылеты и ни разу не было случаев атаки с земли, — ответил сирийский главком.

Каргин кивнул, но уверенности в его взгляде я не увидел.

— Основные цели для массированного удара у нас есть — склады, опорные пункты, скопления оставшейся техники. В штабе корпуса есть план по уничтожению этих объектов для максимального снижения боевых возможностей боевиков.

Виктор Викторович подозвал офицера со свёрнутой картой. Через минуту на макете местности её разложили, и Каргин приступил к докладу.

В течение нескольких минут он показывал, куда будут бить Су-24, а куда скидывать бомбы сирийские Су-22. Всё совсем «на тоненького».

— Под ударом окажутся Пальмирский треугольник, здания на аэродроме и так называемые сады Пальмиры на юге города. Именно здесь основные позиции мятежников.

В общем-то, возражений не было. Никто по жилым кварталам не бьёт. Только удары по военным объектам. Осталось теперь понять, что делать моим ребятам.

— Теперь самое главное. Майор Клюковкин, ваша задача обеспечить высадку десанта на отметке 939, — поставил мне задачу генерал Борисов, подошедший к карте и указавший на высоту.

— Есть, — ответил я.

— Не торопитесь. Одновременно с этим вам нужно будет атаковать позиции мятежных войск на северо-западе города. И сделать это настолько точечно, насколько это вообще возможно. Вы ведь понимаете, что там находится?

— Так точно.

Кажется, мне и моим ребятам придётся атаковать позиции в Древней Пальмире.

Глава 28

В здании высотного снаряжения, ставшем нам домом на время операции, стоял мягкий полумрак. Лётчики отдыхали после вылета или готовились к ночным полётам. Железные кровати при малейшем движении отзывались жалобным скрипом.

На большой вешалке были развешены лётные комбинезоны, пахнущие керосином, потом и какой‑то странной тряпичной сыростью. Сам запах комнаты был особый: смесь пыли, табака и масла для оружия, хранившегося в небольшой пирамиде и двух больших ящиках.

Кто-то уже протяжно храпел. Храп одного из моих подчинённых гудел так, будто у него в груди двигатель от Ан-2.

Раньше бы я мог пойти в кабинет «психологической разгрузки» и спокойно посмотреть в красивые глаза Антонины Белецкой.

Я сидел за небольшим столом между рядами кроватей и продолжал смотреть на письмо от Антонины. В нём она писала, что скучает. А также выразила уверенность, что скоро доберётся до Чкаловской и сядет на первый же рейс в Сирию. Всё в лучших традициях жён декабристов. Невольно почувствовал, как рот начал расплываться в улыбке.

Мысли об Антонине перемешивались с ожиданием завтрашнего дня.

— Сан Саныч, всё хорошо? — поинтересовался в этот момент Кеша.

За столом к этой минуте собрались Хачатрян и Ибрагимов, расстелив перед собой «двухкилометровку» и разложив фотопланшеты высоты 939.

— Да, а что? — спросил я, убирая письмо в конверт.

— Ну… улыбаешься просто. Давно ты так не улыбался, командир, — ответил Петров.

Хачатрян что-то сказал на армянском, а Ибрагимов покачал головой.

— Кешечка, я на тебя смотрю, и душа радуется. Человек при деле, напоен, накормлен. Где ж тут плакать.

— Насчёт накормлен — не согласен. Каша была сегодня отвратительная. Вот если завтра с утра картошку жареную