Инженер Петра Великого – 3 - Виктор Гросов

союзников… А нам сейчас нужно что-то другое. Нужен ход, который противника с панталыку собьет, заставит его засомневаться, свои планы перекроить.

Их слова, их почти отчаянная вера в мои какие-то неведомые способности, давили на меня. Я ж инженер, черт побери, а не какой-нибудь там Нострадамус или Суворов в одном флаконе! Но что делать? Они явно верят в меня.

Я пробежался взглядом по карте Европы, которая лежала на столе, по изгибам балтийского побережья, прикидывая расклад сил.

Может, мины? Улучшенные морские мины, которые я мог бы сварганить, пригодились бы. Можно было бы целые минные «поля» натыкать на подходах к Кроншлоту и Питеру, используя и якорные, и донные, с новыми, более чувствительными и надежными взрывателями. Это могло бы серьезно осложнить жизнь шведскому флоту, а может, и пару-тройку их посудин на дно отправить, поумерив их пыл.

— Государь, — начал я осторожно, — если говорить о непосредственной обороне Петербурга с моря, то, конечно, можно и нужно усилить наши минные заграждения. Я мог бы разработать новые типы мин, помощнее, с взрывателями понадежнее, может, даже такие, что сработали бы дистанционно, хотя это невероятно сложно… Но даже улучшенные контактные или донные мины, если их наставить побольше и в нужных местах, могут шведам серьезных проблем доставить.

Петр нетерпеливо махнул рукой, мол, это все понятно.

— Мины — это хорошо, Смирнов. Это нужно.

Кажется, я его не вдохновил. Он все еще ждет более дельного предложения. Его отчаянное желание переломить ситуацию передалось и мне. Идея, которая в итоге замаячила где-то на периферии сознания, казавшаяся мне самому слишком уж бредовой и рискованной, вдруг обрела четкость и какую-то притягательность своей наглостью.

— Государь, — я прокашлялся, собираясь силами, осознавая масштаб того, что я собирался ляпнуть. — Есть один способ. Один шанс из тысячи, может быть. Надо ударить туда, где нас вообще не ждут. И ударить так, чтобы у них земля под ногами зашаталась.

Петр и Брюс переглянулись. Именно это они и хотели, как я понял.

— Продолжай, барон, — голос Государя был напряжен.

— Пока их главный флот кучкуется здесь, у наших берегов, пока Карл стягивает армию к нашим границам, их собственная столица, арсеналы, верфи остаются практически голыми. Силы-то у них растянуты, они уверены, что у себя дома им ничего не грозит.

Я взял указку, которая лежала на карте.

— Первое — отвлекающий маневр. Можно устроить показательный десант вот здесь, — я ткнул указкой в север Скандинавии, в Лапландию. — Под видом захвата их медных и железных рудников, о которых мы столько говорили. Пусть это будет небольшой отряд, но шуму он должен наделать прилично. Это заставит их распылить силы, отправить часть войск и флота на север, опасаясь за свои стратегические запасы.

— А главный удар? — нетерпеливо спросил Петр, глаза его загорелись.

— А главный удар, Государь, — я перевел указку на Стокгольм, — должен быть нанесен сюда. Дерзкий, молниеносный налет на их столицу.

В комнате стало тихо. Царь смотрел то на карту, то на меня, то снова на карту. Брюс застыл.

— Стокгольм? — выдохнул наконец Петр. — Ты предлагаешь атаковать Стокгольм? Но как? Как нам проскользнуть мимо их флота, который будет в Финском заливе, торчать?

— Вопрос сложный, Государь, но решаемый, — я старался говорить как можно убедительнее, хотя сам до конца еще не продумал все детали. — Можно использовать мелкие, быстроходные суда — галеры, к примеру. Идти ночью, вдоль шхер, положившись на знание местных лоцманов. Главное — внезапность. Они удара в самое сердце ждать не будут. Нам не нужно захватывать Стокгольм, не нужно там ввязываться в затяжные бои. Цель — нанести максимальный урон их верфям, спалить к чертям арсеналы, где хранятся пушки и порох. Наши новые пушки показали себя отлично — легкие, дальнобойные, скорострельные. Несколько таких батарей, высаженных с десантом, смогут навести там такого шороху… Представьте, Государь, хаос в их столице, когда в самом центре начнут рваться снаряды! Это будет удар по их военным объектам, по их боевому духу. Они поймут, что война пришла к ним в дом. Это заставит их отозвать часть флота и армии от наших границ, чтобы защитить себя. Это даст нам драгоценное время. Укусить и убежать — вот наша тактика. Напугать, заставить их ошибаться, посеять хаос у них в тылу. Этого они точно не ждут. Хотят ударить нам в сердце — мы ответим превентивно.

Петр долго молчал, не сводя глаз с карты, на которой моя указка все еще целилась в Стокгольм.

Мое предложение — это чистой воды авантюра, на грани безумия. Я уже молчу о том, что исполнители — смертники по сути. Риск провала — колоссальный, а последствия в случае неудачи — просто катастрофические. Но в нашей ситуации, когда нас собирались душить со всех сторон, возможно, только такое безумие и могло дать нам хоть какую-то надежду.

Наконец Петр вскинул на меня тяжелый взгляд.

— Стокгольм… — хрипло произнес он, словно пробуя это слово на вкус. — Это безумие, Смирнов. Полное безумие. Но, — он сделал паузу, — в этом безумии что-то есть…

Эпилог

В ставке шведского короля в Лунде воздух был сухим и неподвижным. В просторной комнате, обставленной без единого намека на роскошь, пахло воском, старой кожей и картами. Вдоль стен стояли простые походные сундуки, на дубовом столе, лишенном скатерти, громоздились бумаги. Молодой монарх, Карл XII, в потертом синем мундире, заложив руки за спину, стоял над огромной, испещренной пометками картой Восточной Европы. Его лицо было мрачным. Перед ним лежали три документа, и каждый из них был горше предыдущего: донесение о полном провале диверсии в Игнатовском, протоколы допроса захваченного русскими полковника фон Штальберга и, наконец, самый неприятный — подробный анализ трофейной фузеи московитов и перехваченные сведения о ее испытаниях.

Тишину нарушил первый министр, граф Карл Пипер, осторожно кашлянув. Он, человек прагматичный и далекий от бряцания оружием, видел войну прежде всего в столбцах цифр и в строчках дипломатических депеш. И то, и другое не сулило ничего хорошего.

— Ваше Величество, провал нашей сети лазутчиков в Петербурге — это подлинная катастрофа. Мы лишились ценных людей и каналов влияния, которые выстраивались годами. Все пошло псу под хвост. Наши союзники в Лондоне и Гааге выражают, скажем так, настойчивое беспокойство. Они требуют от нас действий, пока русский медведь окончательно