Чужак из ниоткуда-5 - Алексей Анатольевич Евтушенко

— Это ты так думаешь, — произнёс Серннан недоверчиво. — А как оно обернётся на самом деле…

— Оно так, — согласился я. — Реальность всегда вносит свои коррективы. Но, во-первых, пусть обо всех этих отношениях между Землёй и Гарадом специалисты голову ломают, а во-вторых, как говорят у нас, на Руси, Бог не выдаст — свинья не съест.

— Угу, — кривовато усмехнулся Сернан. — Волшебное русское слово «дахусим». Как же, знаем.

— Так ведь работает, Юджин! — воскликнул я, смеясь! — Работает!

Но труднее всего приходилось Малышу.

Маленький плазмоид уже откровенно тосковал по дому и впал в полное уныние, когда выяснилось, что сразу попасть в систему Юпитера не получится.

Пришлось уговаривать, объяснять и утешать.

Хорошо ещё, что среди членов экспедиции имелись более сильные эмпаты, чем я, специально отобранные для общения с плазмоидами. В частности, наш врач Эрри Рутби, которая взяла на себя большую часть этой трудной задачи.

— Ничего, — сказала она мне. — Справимся. Зря, что ли, у меня по курсу детской психологии десять баллов в дипломе?

И ведь справилась! Да так хорошо, что в какой-то момент, когда Малыш стал проводить с Эрри гораздо больше времени, чем со мной, я даже почувствовал лёгкий укол ревности.

Впрочем, всего лишь укол, не более того.

Да, я успел привязаться к Малышу, это правда. Наверняка даже буду скучать по нему, когда мы расстанемся. Но посвятить всего себя воспитанию и утешению маленьких плазмоидов в условиях их оторванности от дома? Увольте. Громадное спасибо, что сняли с меня это тяжкое бремя.

Посадочные опоры «Горного эха» коснулись поверхности Луны девятнадцатого сентября одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года, в четверг.

Был вариант остаться на орбите, но после переговоров с Землёй, решили садиться.

Почему?

Постоянная база на Луне. Уж больно заманчивое было предложение. Да и то сказать, столько лет мечтать о лунной базе, а тут она практически сама идёт в руки… Кто откажется? Куй железо, пока горячо и бери, пока дают. Вот и взяли. Как я узнал позже, за время нашего отсутствия была проведена большая дипломатическая работа, во время которой СССР и США утрясли большинство противоречий, связанных с освоением Луны и пришли к приемлемому для них и других заинтересованных стран соглашению.

Даже предполагаемое место нашли, где строить — кратер Амундсен, на видимой стороне Луны, рядом с Южным полюсом. Сто три километра диаметром, почти шесть километров в самой глубокой части, и велики шансы, что там есть вода. В виде льда, разумеется. А вода — это энергия, топливо и жизнь.

Связались с «Горным эхом». Мол, чего тянуть? Раз уж в планах есть общая лунная база, давайте начинать. Мы пока прилететь и помочь не можем, поэтому вы — первые.

Предложение совпадало с инструкциями, полученными экспедицией на Гараде. Однако с ним всё-таки связались (Дальняя связь работала безупречно) и получили «добро».

Глубокое сканирование кратера Амундсена, проведённое с орбиты, показало, что лёд под поверхностью, действительно, есть. Много льда. Хватит на всё.

Сели штатно.

Первым делом провели бурение и убедились в наличие льда окончательно (сканеры сканерами, а увидеть своими глазами никогда не помешает).

Затем с помощью строительных роботов выровняли посадочную площадку для «Смелого», выгрузили и установили планетолёт-космокатер (гравигенераторы — великое изобретение, не устану повторять).

Вчерне разметили место под будущую базу, проект которой ещё предстояло окончательно утрясти и утвердить всеми заинтересованными сторонами.

На всё это ушла неделя.

Можно было лететь на Землю.

По плану на Луне в «Горном эхе» оставалось шесть членов экипажа, включая командира корабля. Они должны были продолжать работы по устройству лунной базы, поддерживать связь с Землёй и Гарадом и запустить несколько аппаратов вокруг Луны для её подробного исследования, включая поиск возможной базы Странников.

Тринадцать человек (десять гарадцев, троё землян) и один плазмоид отправлялись на Землю.

Зачем брали с собой Малыша? Это был жест доброй воли, как любят формулировать советские газетчики. Когда мы вернём маленького плазмоида домой (постараемся не затягивать с этим важным делом), то, надеемся, нам зачтётся гуманное обращение с ним, и так неудачно и даже катастрофично начавшиеся отношения с этой фантастической разумной расой Юпитера изменятся к лучшему. В конце концов, Солнечная система — наш общий дом, а в общем доме нужно жить в мире.

Помнится, когда мы рассуждали на эту тему ещё на Гараде, то довольно быстро пришли к выводу, что общим домом по мере необходимости можно назвать и нашу галактику Млечный Путь, а в далёкой перспективе и всю Вселенную, а значит наш привычный советский лозунг «Миру — мир!» приобретает воистину умопомрачительные масштабы.

Что, разумеется, не отменяет необходимости держать «наш бронепоезд» на «запасном пути» [5] и быть готовым к любым неожиданностям.

Старт назначили на двадцать шестое сентября.

Это был день рождения моего папы Ермолова Петра Алексеевича, ему исполнялось тридцать девять лет. Поэтому с утра, во время сеанса связи с Землёй, я, Быковский, Сернан, лично командир «Горного эха» и начальник экспедиции передали ему свои поздравления с пожеланием крепкого здоровья, счастья в личной жизни и успехов в его нелёгком труде.

Папа был на службе, но ему передали запись поздравления по телефону.

Это было первое в истории наших цивилизаций совместное поздравление с днём рождения, о чём папе тоже торжественно сообщили.

Папа был горд, растроган и пожелал нам поскорее уже вернуться домой в целости и сохранности.

Чем мы и занялись сразу после сеанса связи.

— Знаете, о чём я подумал? — спросил Юджин Сернан, когда мы, облачённые в скафандры, ехали к космокатеру «Смелый» на вездеходе, управляемом ДЖЕДО.

— Заметь, я мог сейчас пошутить, но сдержался, — сказал Быковский.

— Ценю, — отозвался Юджин. — Но ты не угадал. Я вдруг подумал, что место наших общих посадок, «Аполлона-17», «Горного эха», «Союза» — там, на восточной окраине Моря Ясности, где уже возникло первое на Луне кладбище, станет когда-нибудь культурным наследием Земли, мемориалом и даже туристическим объектом.

— Смелая мысль, — сказал Быковский. — Запатентуй, когда вернёмся. Большие деньги можешь заработать.

— Пойдёте акционерами? — спросил Сернан. — Но контрольный пакет, чур, у меня.

Я захохотал.

— Спасибо, друг, — ответил Быковский. — Но — нет. Я же коммунист всё-таки.

— А я — комсомолец, — сказал я. — К тому же в деньгах не нуждаюсь. Но за предложение и впрямь спасибо. Так что действуй, не стесняйся, место и впрямь знаковое. Кому, как не тебе, идею столбить.